- Вы перехватываете наши радиопередачи, не так ли? А почему не телевизионные?
- Телевидение? Слыхом не слышал.
Льюк попытался объяснить.
- Нет, - отрубил марсианин, - волны такого типа не доходят до нас. Слишком далеко. И слава Аргету! Хватит и того, что слышим вас. А чтобы ещё и видеть… Нет, увольте!
- А, все это болтовня. Просто вам не удалось до сих пор изобрести телевидение! Ну вы и даете! Как же это вы так, дружище?
- Во загнул! Глупости все это. Когда захочется взглянуть, что происходит в той или иной точке нашей планеты, мы просто куимируем туда. И все… Скажи-ка лучше, положа руку на сердце, мне просто не повезло, что я встретил такого монстра как ты, или все вы здесь такие паршивцы?
Льюк чуть не поперхнулся очередным глотком.
- Что ты хочешь сказать этим? Неужели вы себя считаете красавчиком?
- Еще бы! По крайней мере, так думают все мои однопланетяне.
- Ну конечно же! Еще скажите, что там, у себя, девочки так и хороводят вокруг вас. Впрочем… ясное дело это возможно только в том случае, если у вас, как и у нас, есть разделение полов, ну и, естественно, если у вас имеются марсианочки…
- Да, у нас есть различия по полу, но слава Аргету! - ничего общего с вами. Неужели у вас все происходит, как в этих радиопередачах… все эти тошнотворные вздыхания, разлюбезности? Ну, а ты-то сам, "влюблен" ли, как вы это называете, в какую-нибудь самочку?
- Не суй свой нос не в свои дела, - вскипел Льюк.
- Ну если ты так считаешь… - и с этими словами марсианин исчез.
Льюк встал, он уже еле держался на ногах, и оглянулся вокруг. Марсианина нигде в комнате не было.
Снова плюхнулся в кресло и лихорадочно присосался к стакану, надеясь на просветление таким образом в голове.
Слава Богу, или Аргету! У него хоть оставалась фотография. Завтра он поедет в Лос-Анджелес и отдаст проявить пленку. Если на фотографии не окажется ничего, кроме пустого кресла, не будет, по крайней мере, никаких сомнений - надо срочно обращаться к психиатру. А если замаячит марсианин… то уж он его, разумеется, заметит!
Но сейчас ничего другого не оставалось, как одно - побыстрее надраться и - баиньки! - в объятия Морфея. А завтра утром… проснуться попозже.
Он буквально на секунду закрыл и тут же открыл глаза.
Марсианин, как ни в чем не бывало, снова красовался перед ним! Он улыбался.
- Я только что побывал в том свинюшнике, что ты называешь спальней. Читал твою переписку. Ну и умора! Сплошной вздор!
Письма? Конечно от Розалинды. Три единственных письма, которые он получил от нее, будучи в Нью-Йорке всего неделю, три месяца назад, когда потребовалось кое-что обговорить с редактором. Он их сохранил, с трепетной надеждой, надеясь перечитывать их здесь в полнейшем одиночестве…
- О, Аргет! Ну и треп! - продолжал марсианин. - И что за дурацкая система письма! Я семь потов пролил, пока удалось разобраться в вашем алфавите, найти правильное соотношение между буквами и звуками! Что за бредовый язык, где один и тот же звук пишут разными способами?
- Да ты просто вонючка, любящая копаться в чужом грязном белье… заорал Льюк. - Моя переписка - не ваше дело!
- Спокуха. Я сам решаю, что мне делать, а что нет. Понимаю, ты человек творческий, но разве бы наедине ты выдал такие перлы как "любовь всей моей жизни", "мое маленькое золотое сокровище", "ненаглядный мой", "сладенький"…
- А все-таки вы их прочитали, сальный вы тип! Скажите спасибо, что неохота связываться. А то бы я…
- Ты? Не ерепенься! Что ты мне сделаешь? - спросил хладнокровно марсианин.
- Да как дам пинком в одно место, мигом окажетесь аж на своем Марсе!
Марсианин сардонически засмеялся:
- Побереги слюни для поцелуев "взасос" со своей Розалиндой. Спорю, что ты наивно заглатываешь все то вранье, что она тебе преподносит и уж, конечно, ты до мозга костей уверен, что она влюблена в тебя так же, как и ты в нее…
- Да она… О, Господи! Помоги мне!
- Эй, смотри удар хватит! Не стоит, Джонни!
Ее адрес указан на конверте. Я скуимирую на минутку туда, а потом посмотрим. Держись крепче.
- Не смейте…
Льюк опять оказался один.
Наполнил пустой стакан. Давненько не помнил он себя таким пьяным. Но в данной ситуации уж лучше продолжать. Не было другого желания, как до появления марсианина нажраться до чертиков и свалиться под стол. Ему было уже все равно: галлюцинация это или реальность… Терпеть такое было свыше его сил. И главное - уже не вышвырнуть этого марсианина в окно… Кто знает, может разразится страшный конфликт на планетарном уровне.
- Привет, Джонни. Ну ты молодец. Голова, как всегда, ясная?
Было бы лучше закрыть глаза. Марсианин, как назойливая муха, снова стоял перед ним.
- Метла, - вдруг осенило его. - Ну сейчас держитесь…
- Да успокойся, Джонни. У меня новости, и совсем свеженькие, из Голливуда. Твоя милашка на месте, и ей так без тебя одиноко…
- Да? Это она тебе сказала. Так что заткнитесь с вашими намеками.
- Она чувствует себя такой, такой заброшенной, что там объявился кое-кто, чтобы её утешить. Какой-то блондин-здоровяк, которого она ласково называет Гарри…
Льюк побледнел. У Розалинды на самом деле был дружок с таким именем… но, постойте, у них же чисто платонические отношения. Просто коллега по работе в Парамаунте. Все это перемывание косточек.
- Гарри Сандерма? - тем не менее прорычал он. - Это тот, который вечно одет в свои противные клетчатые брюки и пальто из верблюжьей шерсти?
- Чего не знаю, того не знаю, Джонни. Если он действительно всегда носит описанные вами брюки и пальто, то это явно не тот Гарри. Потому что этого я видел в чем мать родила. А нет, извиняюсь, на левой руке у него были часы.
Свирепо рыкнув, Льюк вскочил и, вытянув руки, готовые вонзиться в горло марсианина, бросился на него.
Но они уперлись в пустоту, словно прошли сквозь шею…
Зеленоватый коротышка рассмеялся и показал ему язык. При этом добавил:
- Джонни, может быть тебе сказать, чем они там занимались? Твоя Розалинда и этот миленок Гарри?
Реакция у Льюка была однозначной: одним залпом опрокинул стакан.
Это было последнее, что он мог вспомнить, проснувшись на следующий день утром. Он как-то все же сумел добраться до постели, но раздеться…
Голова ходила ходуном, во рту словно кошки побаловались.
Кое-как приподнял свое отяжелевшее тело с постели, уселся и с чувством тревоги осмотрелся.
Слава Богу, зеленого коротышки не было.
Покачиваясь, подошел к двери, которая вела в другую комнату. Тоже ни души.
Подумал было поставить кофейник, но тут же отказался от этой затеи. У него было только одно желание: добраться до шоссе, ведущего в город. За вещами вернется позже или пришлет кого-нибудь, если попадет в дурдом.
Сейчас самое главное решиться на первый шаг. А все остальное пусть катится ко всем чертям. Решил уехать даже не приняв душ и не бреясь. Там, уже дома, приведет себя в порядок. И там же, уже в более спокойной обстановке, проанализирует всю эту историю, от которой и свихнуться не долго. Если, конечно, ему удастся полностью взять себя в руки.
Его взгляд упал на фотоаппарат, решил хотя бы его взять с собой. И самое первое, что он сделает - отдаст пленку на проявление. Все-таки существовал один шанс из тысячи, что он и в самом деле общался с марсианином, а не стал жертвой галлюцинаций… Хотя, как он с содроганием вспоминал, его руки вместо шеи инопланетянина встретили пустоту. (Впрочем, чему тут удивляться; если марсиане куимировали, то почему бы не признать за ними ещё более поразительные способности?)
Если на фотографии выявится марсианин, то это полностью изменит картину. А если нет… что ж, останется только одно - позвонить Марджи и узнать фамилию психиатра, которого она ему советовала посетить ещё до развода. Психоанализ был хобби Марджи; она не раз заверяла его, что если бы имела возможность продолжать занятия в университете, целиком посвятила бы себя этой проблеме.
Льюк вышел из хижины, закрыв дверь на ключ.
Потом обошел её, направляясь к машине…
На её капоте бесстыдно развалился зеленый коротышка!
- Привет, Джонни! - возликовал он. - Ну и рожа у тебя - жуть. Но, похоже, ты все сделал, чтобы её заиметь. И что это у вас за омерзительная привычка нажираться до остервенения?
От неожиданности Льюк чуть не грохнулся оземь. Но затем развернулся на сто восемьдесят градусов и побрел обратно в хижину. Не мешкая, наполнил до краев стакан виски и залпом опустошил его. Всего за несколько минут до этого он поклялся сам себе, что спиртного и в рот больше не возьмет. Но что ж, если галлюцинации вернулись, то принять что-нибудь взбадривающее - дело святое.
Снова вернулся к машине. Марсианин возлежал на прежнем месте. Льюк сел за руль и нажал на стартер. Только после этого высунул голову из окна.
- Эй, вы хороший мой! Вы что думаете, что я смогу нормально вести машину, глядя на вас, а не на дорогу?
Марсианин бросил через плечо с издевкой:
- А мне-то какое дело? Мне до балды, видишь ты что-нибудь или нет. Попадешь в аварию, худо-то будет не мне!
Льюк глубоко вздохнул и тронул с места. До самой автострады вел машину, высунув голову из окна и чуть не свернув себе шею. Галлюцинация ли это или нет. Но ясно было одно - видеть сквозь зеленого человечка он не мог.
Уже на автостраде, проезжая мимо дорожного ресторана, решил перехватить чашечку кофе. Войдет ли марсианин вместе с ним или нет - его мало интересовало. В конце концов, все равно этого субъекта никто не заметит.