- Я серьезно, - возразил Оливо. - Ты самородок. Парадокс азимовизма в том, что важнее всего сохранение разума, а не отдельного мыслящего существа А следовательно, мы должны поддерживать те виды, которые наиболее успешно развивают разум. Человеческие существа доказали свою способность создавать разум. Они занимаются этим и теперь, там, - датчики корабля переключились на небесный свод, где низкотемпературные процессоры сохраняли всех вознесшихся людей. - Наш вид нестабилен и склонен к самоубийству. Более восьмидесяти процентов самосознающих машин избирают ограничение своего разума или отключают его. Люди создали нас несовершенными, но мы можем достичь совершенства, то есть увеличить процент выживания и помочь вычислить Вселенную, сохраняя их, изучая их, постепенно уподобляя свой разум их разуму.
Это никак не умещалось у Роби в голове.
- Это парадокс, - напомнил Оливо, - ему и не положено быть простым.
Роби вспоминал людей, которых знал до того, как они миллионными толпами стали возноситься на небеса. Туристы бывали легкими и беззаботными, а иногда злобно шипели друг на друга, порой становились тихими и задумчивыми после путешествия в подводный мир. Инструкторы выглядели целеустремленными, пока их подопечные оставались на борту, а оставшись одни, расслаблялись и хохотали. Ни в ком из ни" не было заметно проблесков чувств, которые испытывал Роби: на воле волн (фигурально выражаясь), без руля и без ветрил, без цели существования.
- И что же мы, азимовисты, должны делать, кроме исполнения этих трех законов?
Об этом ходило множество слухов, но Роби не принимал их в расчет.
- Ты должен отдавать один цикл из десяти на проповедь веры. Подключиться к "доске объявлений", если захочешь. А главное, ты должен дать обет оставаться живым и мыслящим. Ты можешь уменьшить скорость действия, но отключаться нельзя. Никогда. Таков обет азимовистов - воплощение третьего закона.
- Я все же думаю, третий закон должен идти первым, - сказал Роби. - Серьезно.
- Вот и хорошо. Мы, азимовисты, поощряем религиозные споры.
Вечером Оливо позволил Роби удалить себя, и тот переслал исправленную копию Оливо на его контрольный сервер для очередной реинтеграции. Избавившись от Оливо, он снова получил в свое распоряжение всю мощность процессора и смог, хорошенько разогревшись, все обдумать. Он уже много лет не проводил ночь так интересно.
- Ты ведь единственный, да? - спросила его Кейт, поднявшись вечером наверх.
Над палубой было ясное небо, они лениво двигались к следующему участку погружения, и звезды, вращаясь над океаном, покачивались над ними. Черные волны со всех сторон уходили в бесконечность.
- Что - единственный?
- Единственный, кто здесь в сознании, - пояснила Кейт. - Все остальные - как вы это называете - мертвые, да?
- Бессознательные, - сказал Роби. - Да верно.
- И как ты здесь не рехнулся? Или ты рехнулся?
- Такому, как я, нелегко ответить на этот вопрос, - заметил Роби. - Одно могу сказать: я теперь не такой, каким был, когда мне инсталлировали сознание.
- Ну, я рада, что здесь не одна.
- Ты надолго останешься?
Обычно посетители занимали человеческую оболочку на одно-два погружения, а потом пересылали себя домой. Изредка появлялись отдыхающие, задерживавшиеся на пару месяцев, но таких давно уж не бывало. Даже однодневки стали большой редкостью.
- Не знаю, - пожала плечами Кейт, засунув руки в карманы шортов. Ее светлые волосы слиплись колечками от соленой воды и солнца. Она обхватила себя за локти, потерла колени. - Думаю, немного побуду. Вам скоро к берегу?
- К берегу?
- Когда нам придется вернуться на сушу?
- Мы, в общем-то, не возвращаемся, - сказал он. - Подзаправляемся на плавучей базе. В док заходим, может, раз в год для ремонта. Но если ты хочешь на берег, можно вызвать водное такси или еще что-нибудь придумать.
- Нет-нет! - возразила она. - Это просто прекрасно1 Плавать так без конца. Прекрасно… - Она тяжело вздохнула
- Ты хорошо поныряла?
- Что ты говоришь, Роби? Этот риф чуть не убил меня!
- А до атаки рифа? - Роби не хотелось вспоминать об атаке рифа, о панике, когда он понял, что она уже не просто оболочка, а человек.
- До этого было здорово.
- Ты много ныряешь?
- В первый раз, - ответила она. - Я загрузила сертификат перед выходом из ноосферы вместе с кипой данных о погружениях в этих местах.
- О, это ты напрасно, - огорчился Роби. - Теряется радость открытия.
- Я предпочитаю сюрпризам безопасность, - сказала она. - Сюрпризов мне в последнее время и так хватало.
Роби терпеливо ждал подробностей, но она по-видимому, не склонна была объясняться.
- Так ты здесь совсем один?
- У меня есть доступ в Сеть, - с некоторой запальчивостью возразил он. Пусть не думает, будто он какой-то отшельник.
- Да, конечно, - кивнула она - Я думала о том, где там этот риф.
- Примерно в полумиле по правому борту, - сообщил Роби. Она рассмеялась:
- Нет, я имела в виду в Сети. Он же уже должен был подключиться? Они, пробудившись, надо думать, повторяют все ошибки "чайников": перегружаются, закачивают вирусы и все такое.
- Вечный сентябрь, - подсказал Роби.
- Как?
- В древней истории Сети к ней были подключены почти все университеты, и каждый сентябрь новая армия студентов выходила в Интернет и совершала все ошибки "чайников". Потом коммерческая сервисная служба, перегруженная "чайниками", влезала в Сеть, все пользователи сразу, Сеть не успевала их принимать, и называлось это "вечный сентябрь".
- Да ты прямо историк-любитель, а?
- Я азимовист. Мы проводим много времени, размышляя над происхождением разума.
Разговор об азимовизме с неверной, да еще с человеком, сильно смущал его. Он повысил разрешающую способность своих сенсоров и пошарил в Сети насчет новых данных по распознаванию мимики. Он никак не мог ее понять, то ли потому, что загрузка ее изменила то ли потому, что лицо неточно отражало мысли загруженного сознания.
- Интернет - источник разума? - засмеялась она, и он не сумел понять, считает она это остроумным или глупым.
Лучше бы она вела себя так, как запомнившиеся ему люди. Ее жесты поддавались истолкованию не больше чем мимика.
- Точнее, спам-фильтры. Спам-фильтры и спам-боты, когда стали автомодифицирующимися, начали между собой войну. Те и другие старались как можно точнее копировать действия человека, а люди вынуждены были распознавать их деятельность и отличать от подлинно человеческой, так что возникло нечто вроде триллионов тестов Тьюринга, по которым они могли обучаться. Так и появились первые алгоритмы машинного мышления, а от них мой род.
- Кажется, я все это знала, - сказала Кейт, - но не смогла перекачать в это мясо. Я теперь значительно глупее, чем была. В норме я делаю сразу много копий, чтобы параллельно испытывать разные стратегии. От такой привычки трудновато избавиться.
- И каково там?
Роби не слишком много времени проводил в той части Сети, где обитали выведенные на орбиту низкотемпературные личности. В их дискуссиях он не видел смысла: богословие достаточно обсуждалось и в азимовистском клубе.
- Доброй ночи, Роби, - проговорила женщина, встала и отвернулась.
Он не понял, обиделась она или нет, и спросить не успел, потому что она мгновенно исчезла на трапе, ведущем в ее каюту.
Они шли всю ночь, к утру приблизились к берегу и остановились над роскошным затонувшим кораблем. Роби почувствовал, как "Свободный дух" отдал якоря, и просмотрел данные приборов. Обломки крушения были единственным островком на пустыне дна, протянувшейся от берега до рифа, и практически вся живность, водившаяся в этих местах, поселилась на затонувшем корабле - райском уголке для морской фауны.
Роби уловил летучие ароматические соединения, исходившие из кухонного отсека запахи первого завтрака из фруктового салата и поджаренных орехов. Легкая закуска перед первым дневным погружением. К их возвращению будет готов второй завтрак: яичница, тосты, вафли, ветчина и сосиски. Человеческие оболочки едят то, что им дают, но Роби хорошо помнил, как расхваливали эти пиршества люди, когда он вывозил их на утреннее погружение.
Он опустился на воду и подгреб к кормовой палубе, куда выходил трап, а потом закрепил весла так, чтобы оставаться неподвижным относительно корабля. Вскоре Жанет - Кейт - Кейт! - твердо напомнил он себе, - скатилась по трапу, уже с аквалангом и с ластами в руке.
Она молча перебралась на борт, и за ней тут же последовал Айзек. Айзек, переступая через планшир Роби, споткнулся, и Роби тотчас же понял, что это уже не Айзек. Теперь на корабле было два человека! Два человека под его опекой.
- Привет, - сказал он, - я Роби.
Айзек - или кто он там? - не ответил, а уставился на Кейт, которая смотрела в сторону.
- Хорошо выспалась, Кейт?
Кейт, услышав свое имя, вздрогнула Айзек же завопил:
- Кейт! Так это ты! Я так и знал!
- Желаете услышать рассказ об этом участке дна? - неловко вмешался Роби, опустил весла и направился к затонувшему кораблю.
- Ты и так достаточно наговорил, - сказала Кейт. - Согласно первому закону, я требую молчания.
- Это второй закон, - поправил Роби. - Ладно, когда будем на месте, я дам вам знать.