* * *
Старик бинтовал палку пропитанной в смоле и солярке тряпицей.
- Кошки, пожалуй единственные животные к каким у меня сохранилась привязанность.
Гордые, независимые, грациозные, отличные охотники, не смотря на свой нрав они по прежнему жмутся к человеческому жилью. Собаки были ещё более зависимы от человека, в своё время но посмотри, что с ними стало… Объединились в стаи, безжалостных убийц. Стадность, так присущая некоторым животным, часто выдает не слишком хорошие качества… и у человека в том числе.
Кошка - ярый индивидуалист и коллектива не терпит. Вот, посмотри на него, - Дед кивнул в сторону серого дымчатого кота, сидящего на спинке кресла и безучастно, наблюдающего за процедурой изготовления факела.
- Он приходит и уходит когда ему вздумается. Пропитание добывает себе сам и от меня не зависим. И тем не менее ни за что не ляжет спать, пока я не лягу. Почитать не даст вечером, собака такая, лезет на руки, мурлычет, утаптывает лапками, может да же укусить, если я не иду спать. И он не успокоится, пока я не прилягу, и он не умостится на моей груди. Я искренне люблю этого проказника, но я совершенно не уверен, любит ли он меня или просто нуждается в моей любви. Впрочем, однажды, когда обломком плиты завалило мою дверь, и я думал, что помру тут с голоду, он таскал мне крыс. Представляешь Максим, утром просыпаюсь, а у кровати в рядок аккуратно разложены пять крыс. Я взял этого бродягу на руки и плакал… - Старик промокнул уголком рукава глаз, и продолжил: - К счастью долго моё заточение не продлилось, старый знакомец нашёл меня и вызволил из заточения. Как давно это было… Лет двадцать назад.
Я покачал головой, выходило, что коту по кличке Душман более двадцати лет. Не знаю, сколько они живут, но склоняюсь к мысли, что Душман ровесник Хаймовича. Может долголетие заразно? Может это мне надо спать на груди Хаймовича, и ещё лет тридцать протяну? Ну уж нет, лучше я посплю на груди тёти Розы, она конечно, не та к которой лет семь назад мы ходили становиться мужчинами.
Впрочем, сейчас к ней никто кроме меня не ходит, не знаю, почему так, но так.
Тут я проглотил взявшийся из ниоткуда комок в горле. Молодые - они все в кланах и стоят не меряно. В клане Джокера говорят, такие красотки есть - посмотришь и уже оргазм наступил. Со мной, кстати, помимо еды красоткой рассчитаться должны были. Ох, не к добру я это вспомнил на ночь, глядя, неудержимая сила повлекла меня к тёте Розе. Да не такая уж она и старая, - подумалось мне, - ну за тридцать, так и мне не двадцать.
Забилось сердце, и сидеть как-то стало не уютно. Кто-то подошёл к тайному входу.
Что-то знакомое в образе мелькнуло. Скрипнула отпираемая дверь. Ну, понятно кто так по хозяйски без стука припёрся.
- Вечер добрый Хаймович! И ты Толстый здесь?
В дверях криво улыбаясь, стоял Косой.
- Добрый вечер! - обернулся на звук Хаймович.
- А где мне ещё быть? - с некоторых пор мы с Косым друг друга недолюбливали, что впрочем, не мешало оставаться друзьями.
- Ну, к примеру, тётю Розу давить, или пулемёты для Джокера свинчивать..
- Во как! И про пулемёты уже знаешь.
- Слухами земля полнится… Вернулся к Джокеру один полоумный без подельников, но с пулемётом. Говорит, что съел ты обоих, и с хабаром невиданным свалил. Да уж понятно куда … Вот я и не ошибся. Ну, хвастайся где второй пулемёт, для лучшего друга поди припас … а …?
Странно смотрел Косой, вроде на тебя смотрит, а глаза в угол таращатся.
- К-хм, - откашлялся старый, - Что вы всё о делах, давайте мальчики я вам чая налью, и поговорим неспешно.
- Чая, это можно… не водка, но сойдёт. Я и гостинец вам прихватил, сахар..
- Иди, ты? - дед оживился и подался носом вперёд, - Срочно ставим чайник. Там дровишки у буржуйки ещё есть?
Дровишки у печки лежали, и дед принялся колдовать с чайником. Косой же занял дедовское кресло, взглянув мельком на готовые факелы, вытянул ноги.
- Ну, колись дружбан, чего притаранил?
Мне было уже понятно, чем дело кончится, дело кончится походом и снятием второго пулемёта. Объяснять Косому, что пулемёт ремонтировать, что Штыря реанимировать, бесполезно. Пока сам не увидит, да пока ему старый десять раз не подтвердит, не поверит.
Была у Косого ещё какая-то тайная мысль засевшая занозой в его голове, но выдавать её он не собирался, и я не стал шибко откровенничать. Обрисовал в общих чертах, поход.
Подкинул ему ржавый АК и ПМ, которые он с любопытством осмотрел.
- Значит этим, - держа ржавый пистолет в руках спросил Косой, - Ты на понт Дюбеля и взял? Да он, правда, без мозгов на такую железяку повелся…
Косой хохотнул. Что-то удержало меня похвастаться, вытащить из-за спины рабочий ствол, и я криво, не хуже Косого улыбнулся. Про здание и наши с дедом планы по этому поводу, речи и быть не могло, как и гибель подельников, я обошёл стороной.
- Значит, этот дурачок тебе поверил?
- По крайней мере он не рискнул, боеспособность проверять….
Чайник, гундося, засвистел. Хаймович сполоснул чашки, терпеть не могу эту его расточительность. За водой идти бог знает куда, а он чистоту соблюдает.
Разговор переходил в завершающую фазу.
- Косой, эти двое с тобой?
- Где? - напрягся Косой и подтянул под себя ноги.
- На крыше над нами торчат..
- А… мои, на шухере остались, - отмахнулся Косой, - Тебе теперь от Джокера гостей ждать надо.
Сказал, Косой, и понимай, как хочешь, то ли нас охранять собрался, то ли сам Джокера опасается.
- Как ты узнал, что двое и что на крыше? - опомнился Косой, с интересом поглядывая на меня.
- Услышал. Возятся они чего-то.
- Странно, я ни звука не слышал. У тебя Толстый слух как у летучей мыши.
Я опять сдержался, чтоб не ляпнуть, что охрана наша в карты режется, и один из них сейчас паёк проиграет, потому как две шестерки с козырной десяткой, три туза не бьют.
- Был такой герой в старые времена человек - летучая мышь, - вступил в разговор Хаймович, размешивая ложечкой сахар.
- Ну, вот старый, а ты говорил, что раньше мутантов не было.
- А их и не было, вымышленный был герой, не было его по правде.
- Тебя старый и вправду не поймёшь, был, но не был, - вмешался я, - ты уж определись, кто был, а кого не было. Мухи то же не было? Лапшу нам на уши в детстве вешал?
- И ничего я не вешал… - надулся Хаймович, - А с Мухой, молодые люди, я пил чай как с вами сейчас!
Вот это номер! Мы с Косым аж замерли. А я уловил на мгновение образ пожилого мужика лет сорока с иссиня - черными волосами, он сидел на моём месте и держал в руках чашку с чаем. Не врёт старик!.. … …
… ….Договорившись, что за пулемётом пойдём с утра, мы улеглись спать как раньше в детстве. Дед на своей кровати, а мы с Косым на диване.
- Косой, а у тебя девок новых не появилось?
- Нет. И ваще Толстый, давай перекладывайся валетом а то, я тебя побаиваюсь…
- Да не боись Косой, больно не будет…
- Иди ты на хрен… Забирай свою подушку и вали с дивана.
- Ладно, всё молчу, больше не буду, но валетом не лягу… твои носки нюхать, не большое удовольствие.
- Вот, бля, можно подумать ты свои когда-нибудь стирал..
- Ты, чо, сдурел? Ты за кого меня принимаешь? Я же не Хаймович. Об угол грязь отстучу, и дальше ношу, на тряпичных развалах такого добра навалом.
- Эй, детвора! Давайте спать, а то встану и не посмотрю, что большие, выпорю, - подал голос старый.
- Спокойной ночи, Моисей Хаймович! - отозвался Косой.
- Спокойной ночи.
Я завозился и приняв удобную позу уже шепотом спросил Косого:
- Косой, ты, что первое имя деда вспомнил? А я уже забыл давно, как он раньше нам представлялся..
- Да как то само на ум пришло.
- Как дела то рассказывай?
- Нормально всё. На сносях мая, и одна общяковая то же. Одна баба свободная осталась, но к ней не пойду,… мая психует.
- Так ты что, давно без бабы?
- Да уже месяц..
- … ладно спим, завтра день тяжелый.