- Очень плохо. Хуже, чем вы русский. Так что мы, пожалуй, лучше поймем друг друга, если будем разговаривать по-русски.
- А знаете, это симболично… Да, правильно, символично! - смеется Диббль.
- Я не имел никакого иного смысла, кроме прямого, мистер Диббль, - очень серьезно уточняет Алексей.
- О, не обижайтесь, ради бога, я пошутил. И называйте меня, пожалуйста, просто Джорджем.
- Мне удобнее называть вас мистером Дибблем…
- О да, да, понимаю, - снова смеется веселый американец. - Мы еще недостаточно знакомы, да? Но это ничего - мы разопьем с вами как-нибудь бутылочка виски, и вы еще будете называть меня просто Джо. Да, и не удивляйтесь, пожалуйста, что я приехал к вам один - я отпустил того господина из вашего пэн-клуба, который привез меня сюда. Пожалуйста, сигара.
- Нет, нет, благодарю вас, я не курю.
- Тогда, как это у вас говорится?… Ближе к делу, да?
- Да, правильно, присаживайтесь, пожалуйста. Я к вашим услугам, - говорит Алексей, кивая на кресло.
Диббль сразу же садится и забрасывает ногу на ногу точь-в-точь так, как делают это типичные американцы в типично американских фильмах. Он вообще выглядит (или старается выглядеть) очень простодушным, веселым, разговорчивым парнем. Алексею, однако, кажется почему-то, что русские слова он коверкает нарочито, ибо речь его звучит иногда безо всякого акцента.
- Вы, конейшн, догадывайтесь, что интересуйте меня главным образом как фантаст, - уже более деловым тоном начинает Диббль. - И еще потому, что пишете не о Марс и Венера, а о наш родной планета. Для фантаст - это необычный объект. А у читатель нашего журнала - большой интерес к эта тема. "Терра инкогнита" - так, кажется, называйт ученые наша планета? И действительно, все одна пазл… Да, правильно - загадка. А в ваш роман, как сообщил мне мистер Омегин, раскрывается загадка земного ядра. Это правильно, да?
- Да, в какой-то мере, - уклончиво отвечает Алексей. - Но об этом я ничего пока еще не написал. Собираюсь только…
- В связи с новый попытка осуществить проект "Мохол" это сейчас особенно интересует наш читатель. Вы знайт, конейшн, о наш первый неудача?
- Об этом писал в свое время ваш известный писатель Джон Стейнбек. Он ведь был на той барже, с которой велось бурение. Но тогда удалось просверлить лишь двести метров океанского дна.
- Да, был большой шум, большой реклама, но до верхний мантия остался еще четыре тысяча восемьсот метров, - вздыхает Диббль. - Да и нелегкий это дело. Мы опускаль буровые трубы сквозь четыре километра вода. А ведь это океан! Разве гидролокаторы могли удержать наш буровой установка во время шторма? Один наш бур, армированный алмазами, сломался и погиб. Фирма, финансировавший эта работа, не захотел больше рисковать. Но первый кусочек базальт, составляющий ложе океана, мы все-таки добиль. И ему, этому кусочку базальт, как показали калийаргоновые часы, двести миллионов лет!
Диббль становится очень серьезным. Не замечает даже, что потухла сигара. Кончик ее оброс толстым слоем сизого пепла, вот-вот готового осыпаться на пол. Алексей пододвигает Дибблю пепельницу. Диббль благодарит, стряхивает пепел и встряхивается сам. На лице его снова улыбка.
- Но теперь мы возобновляйт наша попытка добраться до верхней мантия. Будем бурить уже не с корабль, а с подводных лодка, на корпусах которых установим наш буровой машина. А у вас, я знай, совсем грандиозный проект. Вы будит вскрывайт земная кора не под океан, где толщина пять-десять километров, а под континент, и ваши буры должны пройти больше тридцать пять километров гранит и базальт. О, это грэндиоз!
- Да, мы будем бурить сверхглубокие скважины в Прикаспии, на Урале, в Карелии и Закавказье. Вскроем осадочный слой на материковой равнине и у подножья горных хребтов. Узнаем структуру коры там, где она уже постарела, и там, где еще идет рождение гор. Будет и еще одна скважина - на Курильских островах. Там, где до границы Мохо всего двенадцать километров. У нас есть специальные вещества, которые размягчают породы и помогут бурению. А о том, какие препятствия будут преодолевать буры, донесут исследователям электронные приборы. Вместе с ними в буровые скважины будут, видимо, опускаться и телевизионные камеры в специальных пластмассовых футлярах.
- И все это будет в ваш роман? - спрашивает Диббль.
- Нет, зачем же такую прозу в фантастический роман? - удивляется Алексей Русин. - Все это уже есть на самом деле. А в романе я буду изучать тайну ядра нашей планеты из космоса.
- Из космоса? - высоко поднимает брови Диббль и снова пытается разжечь свою сигару. - Каким образом?
- А с помощью спутников. Что мы знаем, например, о форме нашей планеты? То, что она не шар, известно еще из расчетов Ньютона. А какова более точная геометрическая фигура Земли, до сих пор еще окончательно не установлено, хотя теперь эту задачу решают уже не астрономы и геодезисты, а искусственные спутники Земли.
- О да, правильно! Сила тяготения и форма планеты связаны ведь между собой. Значит, тяготение определяет орбиту спутников, да? А по форме орбиты спутников можно высчитать и форму Земли, правильно?
- Да, правильно. И это уже сделано нашими спутниками в содружестве с электронными вычислительными машинами точнее, а главное - гораздо быстрее, чем геодезистами. Но работа еще не завершена. Нужно послать множество спутников в облет экватора, в сторону вращения планеты и в обратном направлении.
Алексею сначала очень не хотелось в разговоре с Дибблем вдаваться в подробности. Он намеревался лишь ответить на его вопросы и расспросить, над чем работают сейчас американские фантасты. Волнует ли их тайна собственной планеты или они все еще витают в иных мирах? Но, заметив, что Диббль внимательно слушает его, захотелось показать американскому журналисту, что советские писатели не только фантазируют, но и достаточно серьезно владеют научными данными, что наука в их произведениях представлена не только терминологией.
Да и сам Диббль не кажется ему теперь таким уж "стандартным американцем", каким представился поначалу. Похоже даже, что он немного играет под таких простачков, какими мы выводим их в некоторых наших фильмах, а иногда и в книгах.
Начинает даже казаться, что весь этот разговор не очень интересует его, что пришел он сюда совсем не за тем, чтобы узнать, над чем работает советский фантаст. Но что же в таком случае привлекло его в дом Русина? Это неясно Алексею. Нужно, однако, как-то поддерживать начатый разговор.
Распахнув окно, так как комната стала заполняться густым дымом от сигары Диббля, Алексей уже без особого энтузиазма продолжает развивать свою мысль:
- Теория дрейфующих материков тоже ведь может быть окончательно доказана либо опровергнута с помощью спутников. Для этого нужно в течение нескольких лет понаблюдать за ними одновременно с разных континентов.
- Да, наши ученые тоже такого мнения, - поддакивает Диббль и, теперь только сообразив, что русский фантаст открыл окно из-за его сигары, восклицает: - О, простите меня ради бога, я устроил вам тут настоящий дымовой завеса!
- Ну что вы, курите, пожалуйста.
- Нет, все - больше я не курю! Я совсем забыл, что у вас нет кондейшн… Как это будет по-русски - вентиляции, да? А под космос вы имейт в виду только спутник?
- Почему же? И в более широком смысле тоже. Я имею в виду изучение нашей Земли и по аналогии ее с другими планетами солнечной системы. Посмотрите-ка на наш глобус. Где на нем океаны? В основном на юге. А материки? На севере. А на Марсе? Там, конечно, нет или уже нет океанов, но впадины, которые могли бы быть морями, размещены тоже ведь в его южном полушарии. Наблюдается нечто подобное и на Меркурии. Нет ли в этом какой-то закономерности?
- О, я вижу, вы серьезно оснащены научными данными, - улыбается Диббль. - Не понимаю только, как с помощью космоса доберетесь вы до тайны ядра наша планета?
- Тут уж придется пофантазировать, - улыбается и Алексей. - Вы ведь знаете, что между Марсом и Юпитером существовала когда-то еще одна планета?
- Теперь, после находка транзистор в метеорите, упавшем в Калифорния, в этом не может быть никакой сомнений! - оживляется Диббль. - И поверьте мне, мистер Русин, это не сенсейшн, а подлинный факт. Я сам видел этот метеорит. Его нашел наш ученый неподалеку от город Чико, на берегу река Сакраменто.
- Ну, тем более! Нам неизвестно, в результате какой катастрофы погиб Фаэтон, но если бы с помощью космических ракет удалось исследовать все его осколки-астероиды, то по химическому анализу их вещества можно было бы установить всю структуру бывшей планеты. В том числе и ее ядро. А по аналогии…
- Простите, мистер Русин, но я в этом не уверен, - энергично качает головой Диббль и даже встает со своего места. - Что нам известно о земном ядре? Что оно, видимо, железное? Но ведь это одно лишь сапазишн, предположение. Зато температура его - три тысячи градусов - не вызывает сомнений. Нет больших расхождений и в оценка давления внутри ядра. Это, кажется, три с половиной миллиона атмосфер. Правильно, да? В каком же тогда состоянии там вещество? Разве вы не знаете, что достаточно одного миллиона атмосфер, чтобы разрушить все электронные оболочки в атомах? Но когда это давление и температура были сняты, а они не могли быть не сняты, раз планета разлетелась на куски… Правильно, да? Что тогда стало с веществом ядра, а? Разве оно могло остаться в том же самом состоянии? Вне всяких сомнений, это уже совсем иной вещество. Наверно, оно такой же, как в железных метеоритах. Правильно, да?
Алексей молчит. Конечно же, Диббль прав.
- А надо ведь как-то узнать, какое же ядро внутри живой планета, - продолжает Диббль. - Да, я не оговорился, именно живой планета!