- К водяному ушел, - решили мужики.
Но и тоска на черноборцев нашла великая - ждали, что вся нежить теперь взбеленится. Домовые, говорили пугливые, скотину душить примутся, овинники снопы осеннего урожая пожгут, лешие ягодниц в болота заводить начнут…
В банях с тех пор и мыться перестали, к речке тоже подходить боялись. Одна баба вышла с бельем на мостки да вскорости, все рубахи побросав, с криком домой прибежала - заметила в глубине два зеленых глаза, видно, водяной подбирался.
Вокруг деревни день и ночь сторожа с цепами и вилами ходили, на лес, на реку покрикивали, чтоб знала нежить: люд в Черном Бору не дурак, голыми руками его не возьмешь.
Такое положение дел застали Ильин и его спутники, прибывшие в Черный Бор в конце июня. Заинтригованные похождениями баенника, они решили попытаться встретиться с ним - благо стояло полнолуние, лучшая, по мнению селян, пора для свиданий с нежитью. Овцын и Анна, правда, весьма скептически отнеслись к рассказам черноборцев, но Виктор, привыкший за годы работы с фольклорными текстами отыскивать реальную подоснову любой былины и сказки, возлагал на предстоящую операцию немалые надежды.
- Так нам сразу и бросится в объятия пленник времени, - хмыкнув, сказала княжна.
- А ты, кстати, и не пойдешь с нами, - решительно заявил Ильин. - Мало ли что может случиться…
Теперь, лежа на траве и прислушиваясь к гулкой ночной тишине, нарушаемой только всплесками рыбы да ленивым щелканьем какого-то запоздалого соловья, Ильин вдруг представил всю абсурдность происходящего. Время, в которое он попал, определенно воздействовало на его психику - что ни говори, а стереотипы общественного сознания - это не баран чихнул. Если в народе широко разлита вера в реальность всяких оборотней и чертей, ты и сам волей-неволей начинаешь проникаться верой в то, что каждый куст и копна, залитые лунным светом, являются обиталищем бесплотных сил.
Со стороны банища раздался тихий скрип. Овцын толкнул Виктора локтем. Одна из теней, протянувшихся к воде, дрогнула - кто-то крался вдоль стены низкого сруба. У Ильина озноб прошел по коже.
- Подползаем ближе, - шепнул Овцын. - Ты забирай влево, к берегу, а я правее…
Еще в деревне они договорились применить, в случае надобности, свои сверхъестественные способности. Никто из мужиков не рискнул идти с ними, не было, следовательно, необходимости скрывать "секретное оружие", как именовал его Ильин.
У баенника был, по-видимому, хороший слух - стоило Овцыну пошевелиться, как фигура у сруба замерла. Виктор понял, что подобраться незамеченными им не удастся, и шепнул Василию:
- Надо подниматься и в открытую к нему идти. В случае чего…
Овцын кивнул и тут же пружинисто встал на ноги. В то же мгновение со стороны бани послышался ужасающий рев. Ильина словно взрывной волной к земле прижало, обессиливающий озноб пробежал по всему телу.
Из угольно-черной тени выпрыгнуло голое волосатое существо и, продолжая наполнять ночь нечеловеческим рычанием, принялось выламывать из стены бани тонкое бревно.
Овцын на минуту замер, потрясенный диким воем, потом медленно, неуверенно направился к срубу, возле которого бесновался баенник. Выворотив бревно из стены, нежить в раскачку двинулась навстречу Василию, оглашая воздух еще более жуткими воплями.
Все это длилось так недолго, что Ильин едва успел прийти в себя после пережитого страха. Поднявшись с земли, он увидел, как баенник поднял бревно над головой, намереваясь метнуть его в Овцына. Одновременно с ним Василий вскинул руки, и сумрак прошила ветвистая молния. Черная лесина, нацеленная в него, разлетелась в мелкие кусочки.
Оцепеневший банный житель несколько мгновений еще держал над головой руки, потом сжал их в кулаки и прыгнул на Овцына. Новый разряд, послабее первого, ударил его в грудь. Все волосатое тело на миг озарилось голубым сиянием. Существо рухнуло навзничь на траву, в падении высоко вскинув голые пятки.
Подбежав к поверженному противнику, Овцын и Ильин стали с опаской осматривать мускулистое тело баенника. По виду это был обычный человек, лет двадцати восьми, правда, выдающийся по оволосению - и грудь, и плечи, и руки были покрыты рыжей шерстью. Широкая рыжая борода скрывала половину лица. На груди серебрилась цепочка с предметом странной формы - нечто вроде небольшого молотка.
Прямой узкий нос и высокий лоб обитателя банища свидетельствовали о хорошей породе - если, конечно, можно говорить о генетике применительно к нежити, заметил про себя Ильин. Приложив пальцы к широкому запястью лежащего, он послушал пульс - удары, хотя и не очень явственные, следовали ритмично один за другим.
- Сейчас очухается, - сказал Виктор. - На всякий случай приготовься.
Ильин принялся довольно сильно похлопывать баенника по щекам. Когда тот с трудом разлепил веки, Ильина пронзил яростно-растерянный взгляд светло-серых глаз.
- Спокойно, - тоном видавшего виды лекаря произнес Виктор. - Не волноваться.
Но баенник и не подумал подчиниться. Пробормотав что-то непонятное, он в одно мгновение оказался на ногах, и, если бы не бдительность Овцына, Ильину пришлось бы испытать крепость волосатого кулачища. Строго дозированный разряд вразумил нечистую силу и показал ей истинных хозяев положения.
- Кто ты такой? - строго спросил Ильин. - Почему голый шатаешься?
- Я викинг, - с сильным скандинавским акцентом ответил волосатый. - Проклятые мужики - порази их Тор! - сожгли в бане всю мою одежду. У меня ничего нет, одна кольчуга уцелела… Я покажу…
И он махнул в сторону крайнего сруба.
- Пошли, - хмуро сказал Овцын, явно разочарованный тем, что знакомство с нежитью не состоялось.
В бане Василий добыл кресалом огня и запалил лучину. Викинг сунулся под низкий полок и вытащил оттуда скрученный в жгут доспех. Встряхнув его на руках, поднес поближе к свету.
Ильин и Овцын склонили головы над закопченной кольчугой. У ворота были приклепаны пластинки с руническими письменами. Викинг пояснил:
- Это места, где я воевал: Ирландия, Испания, Сицилия, Греция.
Виктор уважительно присвистнул:
- Когда же это ты успел? Тебе, по виду, совсем немного лет… И вообще, давай-ка познакомимся. Я Удача, богомаз, иначе говоря, художник, а это Василий, мой ученик…
- А меня зовут Торир Бычья Шея…
- Как ты попал сюда?
- Я бежал из родных мест, мой род живет на берегу Хардангер-фьорда.
- Это, видимо, Норвегия, - задумчиво сказал Ильин. - Если, конечно, такое название сейчас в ходу.
- Правильно, Хардангер-фьорд - это Норвегия. Наш конунг Олаф Толстый, раньше он тоже был викингом, воевал и в здешних местах…
- А почему ты бежал? - спросил Овцын.
Торир долго молчал, катая желваки на щеках и зловеще поигрывая мышцами шеи. Потом через силу сказал:
- Я нидинг, изгой. Каждый может убить меня… Я совершил убийство…
- Знаю о подобных случаях, - сказал Ильин. - В частности, первооткрыватель Америки, Эйрик Рыжий, был изгнан с родины за убийство…
- Какой еще Америки? - недоуменно воззрился на него викинг. - Я слышал сагу об Эйрике, он открыл Винланд…
- Ну конечно, конечно, черт меня подери, - спохватился Ильин. - Именно так он назвал эту землю…
- Черта не поминай, - недобро сказал Торир, совсем в том же тоне, как Ивашка и Добрыня минувшим летом.
- Одним словом, ты решил бежать за море, - не давая втянуть себя в догматический спор, подытожил Ильин. - Непонятно только, почему на Русь.
- Сюда, я слышал, из наших мест мало ходят. Может быть, удастся исчезнуть с глаз тех, кто знает, что я - нидинг.
- Ты что, давно здесь? - снова вступил в разговор Овцын. - По-нашему знатно говоришь.
- Нет, я весной сюда пришел… А языку славянскому в Йомсбурге научился. Я ведь был йомсвикингом.
С этими словами он что есть силы хватил себя кулачищем по темени и исступленно затряс головой.
Расспросы продолжались больше часа. За это время Торир успел поведать, что Йомсбург - это военный лагерь викингов на острове в устье Одры. Десятки тысяч воинов - не только скандинавы, но и немцы, славяне. Славян там даже больше, чем выходцев с севера и из германских земель. В крепости, обнесенной идеально круглым валом и рвом, живут одни мужчины. Под началом херсира - военного вождя - они целыми днями готовятся к будущим битвам: ведут поединки между собой, занимаются бегом, поднимают тяжести, соревнуются в гребле…
Йомсбург - самая большая из подобных крепостей, разбросанных по берегам Варяжского моря. Они господствуют над торговыми путями, но главное назначение их - готовить воинов для дальних походов. Из Йомсбурга каждую весну выходят сотни судов с викингами, волна за волной они обрушиваются на побережья Европы, громят богатые арабские города на севере Африки. Отряды, прошедшие обучение в бургах, захватывали Париж, Рим, Иерусалим. Их видели под стенами Тегерана и Багдада. Нет на земле места, до которого не добрались бы йомсвикинги, если на то был приказ вождя.
Торир с юности ходил на судах своего отца в набеги на побережья Ирландии и Англии. В этих походах его заметили знаменитые викинги и забрали с собой в Йомсбург. Природные качества неустрашимого бойца вскоре сделали его берсерком, то есть таким воином, который впадал в ярость перед битвой, рвал на себе одежду, издавая ужасающие вопли, а потом кидался на врага, сокрушая все и вся на своем пути. Таких людей очень ценили херсиры, они составляли ударную силу викингов. Сами конунги знали их по именам, о подвигах берсерков скальды слагали драпы - хвалебные песни.