- Я думаю, для атеви было бы очень полезно изучить наши обычаи. Я бы это поддержал. Я бы со всем жаром отстаивал это.
- Вы больше не боитесь атевийских шпионов?
- Я ведь уже сказал вам - секретов больше нет. Шпионам нечего добывать. Мы живем очень похожими жизнями. У нас очень похожий комфорт и бытовые удобства. Вы бы не заметили разницы между Адамстауном и Шечиданом.
- Я не заметил бы?
- Мы очень похожи. И, - добавил он умышленно, - влияние идет не только от нас к вам, нади. Говорю вам, мы нашли очень многие идеи атеви весьма мудрыми. В некоторых тонкостях вы бы чувствовали себя совершенно как дома. Мы многому научились у вас.
Брен сомневался, что Сенеди полностью верит ему. Он видел, как тот хмурится.
- Учитывая то, что вы сказали о передаче секретов, - задал следующий вопрос Сенеди, - есть ли еще какая-то важная область, которую вы пока держите при себе?
- Биологические исследования. Понимание генетики. Это - самое последнее и самое трудное.
- Почему это самое последнее?
- Из-за чисел. Как и освоение космоса. Из-за огромности чисел. Мы надеемся, что компьютеры найдут более широкое распространение среди атеви. Разумному существу необходимы компьютеры, нади: сколь ни сильны вы в математике, вам все равно без них не обойтись. Признаюсь, мне не под силу повторить все, что вы делаете в уме, но все равно вам придется использовать компьютеры для выполнения космических исследований, для хранения данных и для исследований в области генетики, как мы это делаем.
- Нумерологи, счетчики чисел, не верят этому. Некоторые из них говорят, что компьютеры вводят в заблуждение и несут несчастье.
- А другие в восторге от них. Я слышал, что некоторые нумерологи сами пишут программы… и критикуют наше оборудование. Они совершенно правы. Наши ученые очень интересуются их мнением.
- Интересуются атевийскими изобретениями?
- В очень высокой степени.
- А что мы можем изобрести? Земляне уже все изобрели.
- О нет, нет, нади, далеко не так. Это очень обширная вселенная. А наш корабль уже однажды подвел нас.
- Достаточно ли обширна эта вселенная?
Брен чуть не сказал "сосчитать невозможно". Но это было бы ересью.
- По крайней мере, она выходит за пределы всего, что мне известно, нади. За любые пределы, которые мы обнаружили с помощью наших кораблей.
- Вот так? Но какая от этого польза?
Время от времени Брен сталкивался с новым для себя атевийским подходом - неизменно ошеломительным.
- А какая польза от земли, нади? Какая польза от всего мира, кроме того, что мы в нем есть? Это место, где мы живем, нади. Его польза в том, что мы существуем. Во вселенной могут быть и более важные критерии, но с нашей точки зрения это единственное, что по-настоящему важно и значительно.
- Вы верите, что некоторые объекты неисчислимы?
Очередная медвежья яма для еретиков. Брен снял с полки готовый неопровержимый ответ, зная, что если на ленту попадут неположенные слова, экстремисты его не выпустят.
- Если некто имеет видение, чтобы увидеть такие объекты, то, я уверен, некто иной сумеет исчислить их.
- А кто-нибудь имеет вселенское видение?
Другая атевийская секта, если не изменяет память.
- Не знаю, нади. Сам я наверняка не из таких.
Чертовски плохо, если Сенеди верит нумерологам. Но даже если не верит - все равно невозможно угадать, что может этому Сенеди понадобиться по политическим соображениям. Хорошо бы уже выбраться с этой линии допроса.
- Еще чаю? - спросил Сенеди.
- Спасибо, нади, у меня еще есть.
- Подозреваете ли вы врага во мне лично?
- Не знаю. Очень надеюсь, что нет. Я нашел ваше общество приятным и надеюсь, что так будет и дальше.
- В моей позиции нет ничего личного, нанд' пайдхи.
- Верю. Не знаю, чем я мог бы обидеть вас. Разве что ненамеренно.
- Поймите, ересь здесь не является обвинением. Сам я считаю все это манипулирование числами полной и примитивной глупостью.
- Но магнитофонные ленты можно монтировать.
- Как и телевизионные записи, - парировал Сенеди. - Сегодня вы снабдили Табини-айчжи весьма обильным материалом.
Телевидение? Брен совсем выпустил его из памяти - так потрясло его письмо Табини. Но теперь, когда Сенеди произнес эти слова, Брен начал разлагать интервью на составляющие и сопоставлять с письмом - все эти невинные личные вопросы о нем самом, о его жизни, его ассоциациях.
Обман. Меня обманул единственный атева, которому я доверял абсолютно, которому доверил свою жизнь. Обманул айчжи, который добросовестно выполняет все соглашения с человеческой цивилизацией.
Табини вооружил меня против убийц - а в свете этого письма я не могу доказать, что это не были убийцы, подосланные самим Табини. Табини подарил мне пистолет, который можно найти и проследить по отметкам на пулях.
Но когда я пустил его в ход и пролил кровь, Банитчи дал мне другой пистолет. Вот этого я не могу понять.
Хотя, возможно, Банитчи и сам не понимал тогда и просто совершил лояльный поступок, не подозревая о заговоре. Все расчеты вариантов замыкаются в порочный круг - а теперь пистолет Банитчи исчез из-под матраса, теперь, когда они могут что угодно сфотографировать, подложить любую улику, а заводские номера вписать потом… Брен знал по крайней мере некоторые из трюков, которые противник может пустить в ход. Он их изучал. Администрация заставляла его изучать эти фокусы, пока у него голова не начала пухнуть, но он не хотел верить, что эти знания ему когда-нибудь пригодятся.
Только не в делах с Табини!
Не в делах с человеком, который мне доверял, который рассказывал мне государственные секреты, а я, из уважения к этому человеку, не передавал их на Мосфейру…
- Сколько людей живет на Мосфейре? - спросил Сенеди.
- Вы уже спрашивали, нади. Около четырех миллионов. Четыре миллиона триста тысяч.
- Мы будем повторять вопросы время от времени, просто для уверенности… В это число входят дети?
Вопрос за вопросом - потом о поддержке железнодорожной системы, потом о тех вето, которые накладывал его предшественник, об электростанциях, о плотинах и шоссе, об экологических исследованиях на Мосфейре и на материке.
О воздушном сообщении между островом и материком и о дорожной системе в горной части Мосфейры, на севере и в центре. Ни о чем засекреченном. К чему бы все вопросы ни вели, его не интересовало ничто такое, чего атеви не могли бы узнать из каталогов и из личной почты пайдхи.
Может быть, они действительно узнали все это из моей почты, задолго до появления спутников. Они могли, воспользовавшись туристскими каталогами, сложить мозаику дорог Мосфейры, ее городов, улиц; могли фотографировать прибрежные города, куда прилетают регулярные транспортные самолеты из Шечидана, вывозящие обратным рейсом изготовленную людьми электронику и текстиль, морскую пищу и лекарства.
- Много ли у вас ассоциатов на Мосфейре, нади? Назовите их имена…
- Что вы обычно делаете, когда возвращаетесь на Мосфейру, нади? Конечно, какое-то время посвящаете официальным делам?..
- В вашем жилище было оружие, нади. Что вы собирались сделать с его помощью?
Только ни в чем не признаваться. Это не приятельский вопрос.
- Я не знаю ни о каком оружии.
- Предмет вот такого размера, у вас под матрасом.
- Не знаю. Может быть, этот предмет появился и исчез в один и тот же день.
- Пожалуйста не шутите, нади. Это чрезвычайно серьезное дело.
- Понимаю. Но, уверяю вас, я ничего такого не привозил сюда и не клал под матрас.
- Он появился сам собой.
- Должно быть. Другого ответа у меня нет. Нади, что бы я с ним стал делать? Я не снайпер. Даже с оружием в руках я не представляю никакой опасности, только для себя самого и для мебели.
- Нади! Мы знаем, что этот пистолет происходит не из Мальгури. У нас есть его регистрационный номер.
Брен смотрел по сторонам, на сдвоенные тени на стене. Возможно, Табини потерпел какое-то поражение на политической арене и вынужден был передать своего пайдхи соперничающей группе. Брен не знал, кого он сейчас защищает в этой истории с пропавшим пистолетом: то ли Табини от его соперников, то ли Банитчи от обвинений - а может то, что Банитчи подменил пистолет, страшно замутило воду и теперь все выглядят виновными.
Зато уже понятно, куда девался пистолет.
А что касается лжи, пайдхи следовал своей официальной линии.
- Нади, - сказал Сенеди. - Отвечайте на вопрос.
- Я думал, это не вопрос, а утверждение, нади. Прошу прощения. Я не имею оружия. Я не клал его туда. Это все, что я могу сказать.
- Вы стреляли в убийцу в Шечидане, нанд' пайдхи.
- Нет. Я поднял тревогу. А Банитчи выстрелил, когда кто-то побежал.
- В таком случае Банитчи стреляет хуже, чем я думал.
- Было темно, шел дождь, а тот человек бежал.
- А в комнате не было никого, кроме вас.
- Я услышал шум. Я позвал охрану.
- Банитчи регулярно стоит на страже у вас под дверью по ночам?
- Не знаю, может, у него было какое-то дело в этом коридоре, может, какая-нибудь дама. Я у него не спрашивал.
- Нади, вы лжете. Этим вы никому не поможете.
- Только три человека во всем мире знают, что случилось в ту ночь: я, Банитчи и тот человек на террасе - а это, конечно, были не вы, Сенеди-чжи. Правда ведь?
- Нет, не я. Это выбор не в моем вкусе.