Итак, Капси устроил мне экскурсию по своей воздушной цитадели - он показал мне вырезанные в скале кладовые, кухни, трапезную, склады и тому подобное, а закончился осмотр "кабинетом карт", где хранилась и демонстрировалась каждая йота информации, предположений или слухов, которые удалось собрать от Аджелобо до Умдалы, труд невесть скольких лет. Сотни? Двух сотен? Больше? Я увидела панорамы, наброски и даже карты местности противоположного берега, хотя, должно быть, в этих картах было полно ошибок, если учесть, с какого расстояния они составлялись.
Какое занудное терпение. Какое преданное… ожидание. Капси небрежно заметил, что он и все остальные довольно сильно жалели, что он не взял из Пекавара свою выполненную карандашом и чернилами панораму. Однако, когда я предложила захватить ее и на обратном пути завезти в Веррино, он был не так рад, как я ожидала. Возможно, он обещал своим коллегам что-то получше?
Когда экскурсия подошла к концу (если мне показали действительно все: это место немного напоминало лабиринт), Капси снова провел меня вниз по ступенькам, от которых у меня уже ныли лодыжки, и вернул в реальный и шумный мир, где я получила бутылку вина и ароматный кускус из ягненка с мятным йогуртом.
Если у него и были какие-то планы в отношении меня, он о них не говорил. Так что мне оставалось только гадать, хотя я была готова спросить его напрямую.
Прошло два дня, и вот, когда я только что вернулась в свою мансарду после визита в контору хозяйки причала, где я узнавала, не пойдет ли какое-нибудь судно до Пекавара через одну-две недели, ко мне, задыхаясь от возбуждения, ворвался Капси, его лицо пылало.
- Они опять взялись за старое, - едва переводя дух, сказал он. - Толпа за городом. Развели костер. Пошли! - Странно, казалось, он был этому рад. Просто счастлив.
На какое-то мгновение у меня промелькнула мысль: а не было ли все это какой-нибудь хитростью; однако то, что случилось шесть месяцев назад, вполне могло повториться и шесть месяцев спустя. Я бросилась за ним.
Нам потребовалось не более двадцати минут - Капси умело выбирал кратчайший путь там, где я бы давно заблудилась - чтобы проскочить через весь город, подбежать к Шпилю, взлететь по ступенькам и, с бешено колотящимся сердцем, оказаться на площадке.
Как только мы пришли на наблюдательный пункт, толпа, собравшаяся там, расступилась, чтобы пропустить меня к Большому Глазу, а Хассо уступил мне свое место. Я дрожала и так задыхалась от сумасшедшего бега, что позволила ему придержать меня за плечи, когда я садилась.
Присмотревшись, я увидела: крошечная толпа на зеленой траве, примерно половина людей в черном - пустая тележка и горящий костер. В дыму виден столб, к которому что-то привязано.
Я смотрела долго, до тех пор, пока толпа не потянулась к своей несчастной деревушке, увлекая за собой тележку и оставив позади лишь дымящиеся головешки.
Потом я подбежала к ограждению. С запада совершенно явно тянуло дымком.
Я обернулась: Наблюдатели, молодые и старые, выжидающе смотрели на меня.
- Что я должна делать? - спросила я их. Капси спокойно ответил:
- Мы хотим послать туда Наблюдателя. Чтобы все выяснить.
- Туда? Но это невозможно. На пути черное течение. Надеюсь, вы пока не научились летать?
- Наши предки, должно быть, это умели, - заметил старикан, которого, как я уже выяснила, звали Йозеф. - Забытое искусство, а? Возможно, намеренно. Но все же у меня есть кое-какие идеи на этот счет…
Я процитировала ему предисловие к Книге Реки: "Мужчина принадлежит берегу, женщина принадлежит воде, только птицы принадлежат небу…"
Он пристально посмотрел на меня:
- Да, точно. Так что мне следует выбросить из головы эти мысли, не так ли, лодочница? Чтобы не нарушить равновесие тележки с яблоками. Чего никогда не позволит ни одна уважающая себя гильдия…
- Речное сообщество работает, - сказала я. - И очень неплохо. Чего не скажешь о тех, на том берегу.
- О, я имел в виду совсем не эту тележку с яблоками. Ни в коем случае! Я исключил все фантастические, теоретические возможности полетов как что-то очевидное. А тем временем девушек вроде тебя сжигают. Уже двух, и это в одном маленьком убогом городишке.
То, что я видела, находилось далеко, было едва различимым и беззвучным; и все же на какое-то мгновение я ощутила страх, жуткий страх. Мне едва не стало плохо. Пламя лизало мои ноги, превращало мою кожу в паленую свиную шкуру, проникало до самых костей, а я все кричала и кричала…
- Кто-то должен перебраться через реку и сообщить об увиденном там, - сказал Капси. - Теперь ты это понимаешь?
- Мужчины могут плыть по реке только один раз. Перебраться и сообщить об увиденном - это уже два раза. Надеюсь, ты не собираешься послать туда меня? Это нелепо. К тому же, на пути черное течение.
- Нет, Йалин, я не собираюсь посылать тебя. Ясно, что на том берегу безопаснее быть мужчиной, чем женщиной. Я отправлюсь туда сам. Только один раз. В одну сторону. И буду передавать сообщения гелиографом.
- Но как ты преодолеешь реку? Это же безумие - и смерть. И все это не пустые слухи, которые распространяем мы, женщины.
- О, этого никто не отрицает, - сказал старый Йозеф. - У реки есть свой разум, она может чувствовать и реагировать. Или, скорее, это можно отнести к черному течению. Оно - некое существо: очень длинное существо, которое живет в реке, прилепившись одним концом к Дальним Ущельям, словно ленточный червь, вытянувшись во всю свою длину и другим концом выходя к морю. Оно может чувствовать, что происходит в воде. Оно может почувствовать запах мужчины и запомнить его, а потом отличить от полумиллиона других запахов; оно может вложить в его мозг мысли об отчаянии и смерти, если учует его во второй раз. Тогда как к женщинам оно благосклонно. Несомненно, по той причине, что не чувствует угрозы с их стороны.
Его размышления были опасно похожи на некоторые из тайн, открытых мне во время обряда посвящения. Хотя черное течение, конечно, не могло быть таким, как он описывал - если можно было брать его куски и хранить в склянках. Оно должно было быть каким-то другим, и гораздо больше, чем они себе представляли: больше, чем вся наша страна, и, возможно, куда более могущественным, в своей молчаливой, скрытой форме, чем мог представить любой из них.
Я ничего не сказала о том, до какой степени выводы гильдии были схожи с его умозаключениями.
- Итак, - просто сказала я, - пути через черное течение нет. Даже для таких ненормальных, как вы.
- Не через него, - ответил Капси. - Под.
- Под ним?
Старый Йозеф опять встрял в разговор:
- Основываясь на вполне логичном предположении, мы считаем, что черное течение не достигает дна. Значит, внизу должна быть чистая вода. Может быть, черное течение всего несколько пядей в глубину.
- Ага, понятно. И только сто пядей в ширину. Поэтому Капси нужно всего лишь задержать дыхание минут на пять-десять, погрузиться в воду, кишащую жалоносцами, и… Это же абсурд. С каких это пор, Капси, ты научился плавать как рыба?
- Я тренировался, - повысил голос Капси. - В городе, в банях Веррино.
- И там ты научился до посинения задерживать дыхание?
- Ты не понимаешь, - сказал Йозеф. - Пошли, мы все тебе покажем.
Спустившись, мы оказались в помещении, окна которого, вырезанные прямо в скале и снабженные средником, выходили на восток. Два дня назад, когда Капси показывал мне башню, сюда меня не пустили.
На длинном деревянном столе были свалены странные приспособления: большой стеклянный шар, кожаный костюм, сапоги со свинцовыми подошвами и какими-то выступами, похожими на плавники, разные гибкие трубки, сшитые из кожи речной змеи, пузыри, бутылки из толстого стекла, ранцы - и, несомненно, гелиограф в разобранном виде. Значит, Наблюдатели овладели нашим речным кодом.
- Это, - гордо сказал Капси, - мой подводный костюм. В бутылках находится воздух под давлением, что позволяет мне дышать внутри стеклянного шлема в течение примерно двадцати минут. Шлем и другие стеклянные детали изготовлены в мастерских по специальному заказу. Свинцовые подошвы и оборудование не дадут мне всплыть на поверхность. А это, - тут он показал что-то очень похожее на лампу, только какой-то странной конструкции, - осветительное устройство, если мне придется глубоко нырнуть и что-нибудь осветить, работает на магнии.
- Оно взорвется.
- Не взорвется, - заверил меня Йозеф. - Мы проверяли.
- Потом я всплываю, снимаю шлем, и моя голова защищена от жалоносцев этой кожаной шапкой и проволочной маской.
Я повернулась к Йозефу. Несомненно, автором этого аппарата был именно он.
- Кажется, вы продумали буквально все - за исключением одной маленькой детали: что будет делать Капси на том берегу всю оставшуюся жизнь.
Мой брат по-волчьи оскалился:
- Исследовать, вот что. Тот берег - сплошная terra incognita, так что хватит на целую жизнь. Ну и, конечно, я буду посылать сообщения. Через определенные промежутки.
- А какова моя роль? - Как будто я еще не догадалась.
- Ты имеешь доступ к судам, дорогая сестра. Ты умеешь ими управлять. Нам нужна совсем маленькая лодка. Только для меня и моего помощника, который пожертвует своим правом один раз проплыть по реке.
- И я полагаю, что этот храбрый доброволец - Хассо?
Капси кивнул, нисколько не смутившись.
- Я не уверена, что смогу справиться в одиночку даже с тендером или шлюпом… - Но я знала, что смогу. А вот должна ли, это уже другой вопрос.
- Мы собирались взывать к твоему великодушию, - объяснил Йозеф. - Но теперь - ты видела то, что видела.