Машина повезла Хикса по хитроумным кругам и петлям, образуемым улицами столицы, прочь из центра, а потом - по автострадам, обсаженным молодыми голыми кленами - за город. Через час "крейслер" остановился возле современного мотеля. Водитель провел Хикса на второй этаж и постучал в дверь комнаты, расположенной в конце коридора. Дверь распахнулась.
На пороге стоял Орманди - одетый в черные брюки и серую рубашку, начинающий лысеть человек лет сорока пяти с добродушным, почти детским выражением лица, но встревоженным взглядом. Он небрежно поприветствовал Хикса. Водитель закрыл за собой дверь, и писатель остался наедине с Орманди в маленькой полупустой комнате.
Орманди показал на кресло у круглого столика около окна. Хикс уселся, внимательно наблюдая за хозяином. Судя по всему, Орманди не хотел сразу приступать к делу, но поскольку ему никак не удавалось завязать беседу, он оборвал себя на полуслове и сказал:
- Мистер Хикс, я нахожусь в замешательстве последние несколько недель. Вы знаете, что происходит? Можете ли вы объяснить мне что-нибудь?
- Наверняка, президент…
- Я бы хотел услышать ваши разъяснения, изложенные простым языком. Президент окружен специалистами, если вы понимаете, о чем я.
Хикс поджал губы и наклонил голову, пытаясь найти ответ.
- Догадываюсь, вы имеете в виду космический корабль.
- Да, да! Вторжение, - подхватил Орманди.
- Если мы имеем дело с вторжением.
Теперь Хикс стал предельно осторожен, решив держать свои выводы при себе.
- А с чем?
Широко раскрытые глаза Орманди напомнили глаза ребенка, готового выслушать урок.
- Говоря откровенно, мне думается, что мы встали на пути автоматов или роботов, намеревающихся разрушить нашу планету.
- Неужели простые машины способны на такое?
- Не знаю. Скорее всего, да - но не такие машины, какие делает человек.
- Вы говорите о небесных силах?
- Да, - сказал Хикс, вставая. - Я уже беседовал об этом с президентом. Я не вижу смысла в вашем приглашении, если вы посоветовали Крокермену действовать вопреки…
- Пожалуйста, садитесь. Наберитесь терпения. Я не такой уж монстр, каким вы все меня считаете. Сомнения одолели меня две ночи назад, и с тех пор я в тупике. Я разговаривал с президентом и высказал ему свою точку зрения… но сам я не уверен.
Хикс сел.
- Тогда, думаю, у вас есть несколько вопросов ко мне.
- Да. Что потребуется для разрушения Земли? Станет ли это более трудным делом, чем разрушение, например, того спутника, Европы?
- Да. Уничтожение Земли потребует гораздо больше энергии.
- Это будет выглядеть как катаклизм? Мгновенное истребление? Или сначала начнется в одном месте, потом в другом - и так по всей Земле, как война?
- Ума не приложу.
- Не случится ли так, что первый удар будет нанесен по Святой Земле?
- У нас нет сведений, что корабли инопланетян приземлились в Святой Земле, - сухо заметил Хикс.
Орманди кивнул и вновь нахмурился.
- Можно ли утверждать с научной точки зрения, что пришельцы являются ангелами?
- Нет, - ответил Хикс, посмеиваясь над абсурдностью предположения.
НО Орманди упрямо продолжал в прежнем русле:
- Могут ли они действовать от имени высших сил?
- Если они действительно роботы, то, я думаю, они действуют от имени биологических существ, обитающих где-то в космосе. Но мы не можем утверждать это. Цивилизации, основанные на механическом…
- А что если в этой истории участвуют формы, не имеющие отношения к биологии - сотворенные из света, бессмертные существа?
Хикс пожал плечами.
- Пустое теоретизирование, - бросил он.
На детском лице Орманди появилось выражение сильного возбуждения.
- В этом суть моих сомнений, мистер Хикс. Мне не все ясно. Безусловно, перед нами не ангелы со сверкающими мечами - ничего общего с тем, что предсказано апокалиптической литературой.
- Религиозной литературой, - поправил Хикс.
- Я не слишком увлекаюсь научной фантастикой, - с намеком парировал Орманди.
- Жаль.
Орманди самодовольно ухмыльнулся.
- Мне не хотелось бы скрестить шпаги с вами или с кем-либо еще. Просто я не уверен, что смогу изложить свои идеи понятно для всех… Если я скажу, что мы имеем дело с волей Господа… Но как я могу утверждать это?
- Почему бы вам прямо не объявить, что случившееся не обошлось без вмешательства высших сил, - предложил Хикс.
Упрямец. Упрямец!
- Народ по-прежнему мыслит категориями ангелов и демонов, мистер Хикс. Люди неравнодушны к свету и блеску, тронам, могуществу и власти. Они живут этим. Они - как дети. И никто не может отрицать, что в религии заключена красота и воля. Но эти… последние события… Вокруг них намешано столько холодного расчета, политических дрязг, обмана, и я не хотел бы приписывать это Господу. Если же здесь поработал Сатана или дьявольские силы, тогда… Президент, с моей помощью, совершит грандиозную ошибку.
- Но вы можете заставить его переменить мнение? - спросил Хикс, не сумев скрыть своей заинтересованности.
- Сомневаюсь. Вспомните, это он позвал меня, не наоборот. Вот почему я нахожусь, как уже сказал, в тупике.
- А вы говорили ему о своих сомнениях?
- Нет. Мы не виделись с тех пор, как я… потерял уверенность…
- Вы настаиваете на теологической интерпретации случившегося?
- В душе я должен верить, что нами распоряжается Господь. Этому меня учили родители и учителя.
- Итак, вы хотите сказать, что сейчас, когда наступает решающий момент и дело идет к концу, вы уже не являетесь приверженцев Апокалипсиса?
Орманди промолчал, но лицо его стало совсем хмурым. Он только умоляюще протянул вперед руки, раздираемый сомнениями.
- Можете ли вы снова поговорить с президентом и, по крайней мере, попытаться переубедить его? - спросил Хикс.
- Я хотел бы оказаться подальше от всей этой истории, - сказал Орманди. Он откинул голову назад и принялся обеими руками массировать шею. - Но я попробую.
5 ноября
Артур участвовал в вашингтонской конференции астрономов, посвященной появлению оледенелых объектов в космосе и их потенциальной связи с исчезновением Европы, когда пришло известие, что Уильям Д.Крокермен, судя по предварительным итогам станет президентом Соединенных Штатов. Никто не удивился. Берил Купер признала поражение в час ночи; в это позднее время конференция еще продолжалась.
Астрономам не удалось прийти к каким-либо определенным выводам. Если осколки льда имеют отношение к Европе - что кажется безусловным, учитывая их строение и местоположение, - то следует признать, что абсолютно прямую траекторию, по которой они следуют, нельзя объяснить естественными причинами. Таким образом, можно допустить чье-то вмешательство. Факты говорили сами за себя: оба объекта появились недавно и представляют собой ледяные массы. Меньший из них, диаметром приблизительно сто восемьдесят километров, движется со скоростью двадцать километров в секунду и нанесет удар по Марсу 21 декабря 1996 года; больший объект, насчитывающий двести пятьдесят километров в диаметре, обладает скоростью, равной приблизительно тридцати семи километрам в секунду, и столкнется с Венерой 4 февраля 1997 года. Обстоятельства гибели Европы не сопровождались нагреванием объектов, возможно, в результате охлаждения их водой. Обе глыбы характеризуются низкими температурами; парообразование, происходящее под воздействием солнечной энергии, приводит к потере их массы, поэтому оболочка видна неотчетливо; только внимательные наблюдатели, вооруженные телескопами или особо мощными биноклями, смогут увидеть оба небесных тела.
На следующий день Артур улетел в Вашингтон. Теперь он убедился в том, что у них появились основательные доказательства связи между последними событиями. Впереди достаточно времени, чтобы подготовить материалы и представить их Крокермену. Надо убедить его в неслучайности происходящего и в необходимости разработать всеобъемлющую стратегию.
Однако Артур не верил, что избранный, но еще не вступивший на пост президент захочет выслушать его.
10 ноября
В шесть тридцать утра дежурный офицер майор Мери Ригби посоветовала им включить радио. Шоу взбил подушки и уселся поудобнее, пока звучала мелодия "Привет вождю" - абсолютно типичная для политического и музыкального вкуса Крокермена - и пока спикер Палаты представителей торжественно ждал появления только что избранного президента Соединенных Штатов.
- Может быть, старая перечница подпишет нам пропуска на выход? - спросил Минелли голосом, охрипшим от воплей и протестующих криков, которыми он развлекался по ночам. Минелли явно находился в плачевном состоянии. Это злило Эдварда. Впрочем, холодная, еле сдерживаемая злоба владела им на протяжении последних двух недель. Жизнь в условиях карантина, в конечном итоге, должна была так или иначе изуродовать их. Реслоу и Морган, в основном, хранили молчание.
- Господин спикер, уважаемые господа члены Палаты представителей, граждане! - начал президент. - Я созвал это внеочередное заседание после нескольких недель, проведенных в глубоких размышлениях и многочасовых беседах с советниками и специалистами. Я должен сделать заявление исключительной важности и высказать не менее значительную просьбу.