Взволнованный, на мгновение забыв, как материализовался нефрит, он стоял на тропинке и смотрел на зеленое яйцо, увлеченный его красотой и великолепным мастерством отделки. Он сказал себе, что это самое прекрасное произведение искусства, которое он когда-либо видел, и он точно знал, каким оно будет на ощупь. Он заранее знал, что станет восхищаться отделкой, когда начнет внимательно рассматривать нефрит.
Он наклонился, поднял яйцо и, любовно держа его в ладонях, сравнивал с теми вещицами из нефрита, которыми занимался в музее долгие годы. Но теперь, когда он держал в руках нефрит, музей тонул где-то далеко в дымке времени, хотя с тех пор, как он покинул его стены, прошло всего три месяца.
- Спасибо,- сказал он машине и через мгновение подумал, что делает глупость, разговаривая с машиной так, будто она была человеком.
Машина не двигалась с места. Она не щелкнула, не пошевелилась.
В конце концов он отвернулся от нее и пошел вниз по склону, мимо коровника, к дому.
В кухне он положил нефрит на середину стола, чтобы не терять его из виду во время работы. Он разжег огонь в печке и стал подбрасывать небольшие чурки, чтобы пламя разгоралось быстрее. Поставив чайник на плиту и достав из буфета посуду, он накрыл на стол, поджарил бекон и разбил о край сковородки последние яйца.
Он ел, не отрывая глаз от нефрита, который лежал перед ним, и все не переставал восхищаться отделкой, стараясь отгадать его символику. Он подумал и о том, сколько должен стоить такой нефрит. Дорого… хотя это интересовало его меньше всего.
Форма нефрита озадачила его - такой он никогда не видел и не встречал ничего подобного в литературе. Он не мог представить себе, что бы она значила. И все же в камне была какая-то красота и мощь, какая-то специфичность, которая говорила, что это не просто случайная вещица, а продукт высокоразвитой культуры.
Он не слышал шагов молодой женщины, которая поднялась по лестнице и прошла через веранду, и обернулся только тогда, когда она постучала. Она стояла в дверях, и при виде ее он сразу поймал себя на том, что думает о ней с таким же восхищением, как и о нефрите.
Нефрит был прохладным и зеленым, а ее лицо - резко очерченным и белым, но синие глаза имели тот же мягкий оттенок, что и этот чудесный кусок нефрита.
- Здравствуйте, мистер Шайе,- сказала она.
- Доброе утро,- откликнулся он.
Это была Мэри Маллет, сестра Джонни.
- Джонни пошел ловить рыбу,- сказала Мэри,- Они отправились с младшим сынишкой Смита. Молоко и яйца пришлось нести мне.
- Я рад, что пришли вы,- сказал Питер,- хотя не стоило беспокоиться. Я бы сам зашел за ними чуть попозже. Мне это пошло бы на пользу.
И тотчас пожалел о своих словах, потому что последнее время он думал об этом слишком много… мол, то-то и то-то надо делать, а того-то не надо. Что толку говорить о какой-то пользе, когда уже ничто не может помочь ему! Доктора дали понять это совершенно недвусмысленно.
Он взял яйца и молоко, попросил ее войти, а сам отнес молоко в погреб, потому что в доме не было электричества для холодильника.
- Вы уже позавтракали? - спросил он.
Мэри кивнула.
- Вот и хорошо,- добавил он сухо,- Готовлю я довольно скверно. Видите ли, я живу вроде как в палатке на лоне природы.
И опять пожалел о своих словах.
"Шайе,- сказал он себе,- перестань быть таким сентиментальным".
- Какая хорошенькая вещичка! - воскликнула Мэри,- Где вы ее взяли?
- Нефрит? Это странный случай. Я нашел его.
Она протянула руку, чтобы взять нефрит:
- Можно?
- Конечно,- сказал Питер.
Она взяла нефрит, а он наблюдал за выражением ее лица. Как и он тогда, она осторожно держала камень обеими руками.
- Вы это нашли?
- Ну, не то чтобы нашел, Мэри. Мне его дали.
– Друг
- Не знаю.
- Забавно.
- Не совсем. Я хотел бы показать вам этого… ну, чудака, который дал камень. Вы можете уделить мне минутку?
- Конечно могу,- сказала Мэри,- хотя мне надо спешить. Мама консервирует персики.
Они вместе прошли мимо коровника, пересекли ручей и оказались на пастбище. Шагая вверх по склону, он подумал, там ли еще машина… и вообще была ли она там.
Она была там.
- Какая диковина! - сказала Мэри.
- Именно диковина,- согласился Питер.
- Что это, мистер Шайе?
- Не знаю.
- Вы сказали, что вам дали нефрит. Уж не хотите ли вы…
- Но так оно и было,- сказал Питер.
Они подошли к машине поближе и стояли, наблюдая за ней. Питер снова отметил, что она сияет, и вновь у него появилось ощущение, будто он может что-то разглядеть внутри… только очень смутно.
Мэри наклонилась и провела пальцем по машине.
- Ощущение приятное,- сказала она,- Похоже на фарфор или…
Машина щелкнула, и на траву лег флакон.
- Мне?
Питер поднял крохотную бутылочку и подал ее Мэри. Это была вершина стеклодувного мастерства: флакон сиял на свету всеми цветами радуги.
- Наверно, это духи,- сказал Питер.
Мэри вынула пробку.
- Прелестно, - радостно прошептала она и дала понюхать Питеру. Это действительно было прелестно. Она заткнула флакон пробкой.
- Но, мистер Шайе…
- Не знаю,- сказал Питер,- Я просто ничего не знаю.
- Ну хоть догадываетесь?
Он покачал головой.
- Вы нашли ее здесь?
- Я вышел прогуляться…
- И она ждала вас.
- Я не…- пытался возразить Питер, но потом ему вдруг пришло в голову, что это именно так: не он нашел машину, а она ждала его.
- Она ждала, да?.
- Вот теперь, когда вы сказали, мне кажется, что она ждала меня.
Может быть, она ждала не именно его, а любого человека, который пройдет по тропинке. Она ждала и хотела, чтобы ее нашли, ждала случая, чтобы сделать свое дело.
Кто-то оставил ее здесь. Теперь это ясно как день.
Он стоял на лугу с Мэри Маллет, дочерью фермера (а кругом были знакомые травы, кусты и деревья, становилось все жарче, и пронзительно стрекотали кузнечики, а где-то далеко позвякивал коровий колокольчик), и чувствовал, как мозг его леденит мысль, холодная и страшная мысль, за которой была чернота космоса и тусклая бесконечность времени. И он чувствовал, как чья-то чужая враждебная рука протянулась к теплу человечества и Земли.
- Вернемся,- сказал он.
Они вернулись через луг к дому и немного постояли у ворот.
- Может быть, нам что-то надо сделать? - спросила Мэри.- Сказать кому-нибудь?
Он покачал головой:
- Сначала я хочу все обдумать.
- И что-нибудь сделать?
- Наверно, тут никто ничего поделать не сможет, да и надо ли?
Она пошла по дороге, а он смотрел ей вслед, потом повернулся и зашагал к дому.
Он достал косилку и стал выкашивать траву. После этого он занялся цветочной клумбой. Цинии росли хорошо, но с астрами что-то случилось: они завяли. Что бы он ни делал, клумба все больше зарастает травой, которая душит культурные растения.
"После обеда,- подумал он,- я, наверно, отправлюсь ловить рыбу. Может быть, рыбная ловля пойдет мне на…"
Он поймал себя на этой мысли и не закончил ее.
Он сидел на корточках у цветочной клумбы, ковыряя землю кончиком садового совка, и думал о машине, оставшейся на лугу.
"Я хочу сначала все обдумать",- сказал он Мэри. Но о чем тут можно думать?
Кто-то что-то оставил на его лугу… машину, которая щелкала, а когда ее поглаживали, делала подарки, словно яйца несла.
Что это значило?
Почему она там оказалась?
Почему она щелкала и раздавала подарки, когда ее гладили?
Может, она отвечала на ласку? Как собака, которая виляет хвостом?
Может быть, она благодарит? За то, что ее заметил человек?
Что это? Приглашение к переговорам?
Дружеский жест?
Ловушка?
И как она узнала, что он продал бы душу и за вдвое меньший кусочек нефрита?
Откуда ей было знать, что девушки любят хорошие духи?
Он услышал позади быстрые шаги и резко обернулся. По траве к нему бежала Мэри.
Она опустилась рядом с ним на колени и схватила его за руку.
- Джонни тоже наткнулся на нее,- тяжело дыша, сказала она,- Я бежала всю дорогу. Они были вместе с сынишкой Смита. Они шли через луг с рыбной ловли…
- Может быть, нам надо сообщить о ней,- сказал Питер.
- Она им тоже сделала подарки. Джонни получил удилище с катушкой, а Оги Смит - бейсбольную биту и перчатку.
- Господи!
- И теперь они хвастаются перед всеми.
- Теперь это уже все равно,- сказал Питер.- По крайней мере, мне так кажется.
- Но что это такое? Вы говорите, что не знаете. Но вы же думали. Питер, вы же что-нибудь придумали.
- Мне кажется, что это неземная штука,- сказал ей Питер,- У нее странный вид. Я никогда не видел и не слышал ничего подобного. Земные машины не дарят вещи, когда на них кладут руки. В наши машины сначала надо опустить монету. Она… она не с Земли.
- Вы хотите сказать, что она с Марса?
- И не с Марса,- сказал Питер,- И не из нашей Солнечной системы. Нет никаких оснований предполагать, что в Солнечной системе живут другие разумные существа, а уж о такой разумной машине и говорить не приходится.
- Что значит… не из нашей Солнечной системы?..
- С какой-нибудь другой звезды.
- Звезды так далеко! - возразила она.
Так далеко, подумал Питер. Так далеко для людей. До них можно добраться только в мечтах. Они так далеки, так равнодушны и холодны. А машина…