Когда огонь, наконец, разгорелся, они разделись и развесили вокруг костра свою мокрую одежду. Влажный воздух был ещё холодным, поэтому они постоянно двигались, чтобы согреться. Туман поднимался с земли, непотревоженный солнечными лучами.
- Тебе снилось? - неожиданно спросил Торвальд.
- Да, - Шэнн не стал вдаваться в подробности. Пускай этот сон был тревожным, но чувство, что этот сон нельзя рассказать, нельзя поделиться с другим, было очень сильным, почти приказом.
- Мне тоже, - неуверенно ответил Торвальд. - Ты видел свою гору–череп?
- Я как раз взбирался на неё, когда ты разбудил меня, - неожиданно, сам того не желая, ответил Шэнн.
- А я как раз собрался пройти сквозь свою зелёную завесу, Когда Тэгги заворочался и разбудил меня. Твой череп точно существует?
- Да.
- И я тоже уверен - пещера, заполненная пеленой, существует где–то в этом мире. Но почему? - Торвальд выпрямился, огонь ярко осветил его загорелые руки, загорелое лицо и шею и бледное худое тело. - Почему нам снятся именно эти сны?
Шэнн попробовал, высохла ли рубашка. Он не находил никаких зацепок, чтобы истолковать эти сны. Но юноша был уверен - когда–нибудь он найдёт этот череп, он вскарабкается к провалу носа и спустится вниз, туда, где гнездятся те крылатые твари. Не потому, что он хочет туда спуститься, а потому, что он должен.
Шэнн обхватил себя руками, и боль в рёбрах напомнила ему о сокрушающей силе силового луча Трогов. Он был худым, но под кожей перекатывались гибкие мускулы, а сама кожа была темнее, чем у Торвальда, и на открытых частях тела загорела сильнее. Он уже месяц не стригся, и его волосы стали завиваться жёсткими чёрными кольцами. Шэнн всегда был или самым маленьким, или самым слабым. И на Свалках, и на службе в Разведке, и в этой экспедиции. Поэтому он не знал тщеславия. Но у него имелась своя гордость, рождённая в упрямой и долгой борьбе с разочарованиями, неудачами, против неравных сил.
- Почему они нам снятся? - повторил он вопрос Торвальда. - Не могу знать, сэр! - это был уставный ответ рядовых Разведки. К его удивлению, Торвальд вдруг рассмеялся, и в его смехе проскользнули нотки удивления.
- Откуда ты, Лэнти? - это прозвучало так, словно ему действительно было интересно.
- Свалки Тайр.
- Кальдонские шахты, - офицер машинально связал планету с тем товаром, который она поставляла. - А как ты попал в Разведку?
Шэнн натянул рубашку.
- По контракту, как обслуживающий работник, - ответил он с еле заметным вызовом. Сам Торвальд наверняка попал в Разведку как положено: как кадет, потом член экспедиции, потом офицер, без труда поднимаясь по гладкой служебной лестнице, где для него всё было приготовлено только протяни руку. Что такие, как он, могут знать о бараках рабочих, где глупцы, неудачники, мелкие воришки, скрывающиеся от закона, живут своей жизнью в своей собственной, скрытой от чужих глаз общественной системе? Шэнну потребовалось приложить всю свою волю, все физические силы для того, чтобы просто выжить в этих бараках первые три месяца. Выжить, не сломиться, и всё ещё сохранить желание служить в Разведке. Он до сих пор удивлялся тому невероятному шансу, который выдернул его из этих бараков, когда в Учебном Центре решили, что им нужен ещё один работник для того, чтобы чистить клетки и ухаживать за подопытными животными.
А уж из этого центра он попал в экспедицию, потому что в небольшой группе его старание было замечено - и с лихвой окупило себя. Это заняло у него три года, но он всё же поднялся на ступень выше - попал в экспедицию. Правда, сейчас это вряд ли что–нибудь значило. Шэнн натянул ботинки, заправив в нихжёсткие негнущиеся штанины комбинезона, а когда поднял глаза, обнаружил, что Торвальд смотрит на него с новой, вопросительной прямотой.
Шэнн застегнул куртку и поднялся, чувствуя тупое и настойчивое чувство голода. Правда, в прошлом он уже успел так к нему привыкнуть, что сейчас даже не обратил внимания.
- Будем завтракать? - он решил вернуться к настоящему. В конце концов, какое кому дело, как Шэнн Лэнти попал на Колдун?
- Концентраты лучше сэкономить на будущее, - Торвальд не собирался открывать уже порядком похудевший рюкзак, который он прихватил с собой с корабля.
Вместо этого он направился к скалам и выдернул из земли жёлтенький пучок растений, помеси грибов и мха. Шэнн без энтузиазма посмотрел на стебли, узнав в растении одно из тех, которые желудок землянина может переварить без особых последствий. Эта штука была почти безвкусной и не очень приятно пахла. Однако, если этих растений съесть много, то на какое–то время голод утолить можно. Шэнн всё же считал, что лучше будет подождать, пока росомахи не вернутся, и с их помощью поохотиться.
Однако Торвальд не собирался уходить от берега и не согласился с предложением Шэнна пройти по следам Тэгги и Тоги, когда эти двое вылезли из кустов, явно сытые и довольные.
Шэнн с жаром запротестовал, но офицер ответил ему:
- Ты когда–нибудь про рыбу слышал, Лэнти? После такого шторма, как вчера, на берегу найдётся чем поживиться.
Но Шэнн был уверен - к морю офицера тянет не только рыба.
Они выползли через узкую расщелину наружу. Серый песчаный берег скрылся под водой, осталась только узкая полоска земли у самых скал. Небо оставалось всё таким же серым, и сквозь толстый слой облаков совсем не пробивалось солнце. Волны, ещё вчера зелёные, сегодня посерели и сливались с облаками на горизонте, так что приходилось до боли в глазах всматриваться, чтобы различить границу между небом и водой.
Утгард теперь выглядел как рассыпанное ожерелье - внешние островки скрылись под поднявшейся водой, внутренние стали ещё недоступнее. Шэнн со свистом выдохнул сквозь зубы.
Вершина камня неподалёку от них вдруг отделилась от основания и превратилась в горбатую тварь, покрытую костяным панцирем, с большой головой и широкими челюстями. В воздух взметнулся раздвоенный посередине хвост, суставчатая передняя нога нащупывала опору. Эта морская тварь была, пожалуй, самым жутким зверем, которого Шэнн увидел на Колдуне, уступая, наверное, только псу Трогов.
С трудом, жадными глотками хватая воздух, тварь бессильно уронила свой хвост на камни - усилие, понадобившееся, чтобы взмахнуть им, превзошло и без того, по–видимому, ограниченный запас сил. Голова склонилась вперёд, упала на одну из передних ног. Шэнн увидел на боку твари ужасную рану, как раз между большими задними ногами, откуда с каждым её вздохом толчками выбрасывалась струйка багровой жидкости.
- Что это?
Торвальд покачал головой.
- В наших записях такого зверя нет, - отсутствующим тоном ответил офицер, внимательно разглядывая умирающее животное. - Его, наверное, выбросило на берег штормом. Это ещё раз доказывает, что мы знаем море не до конца!
Хвост–вилка ещё раз поднялся и упал, тварь подняла голову вверх, изогнувшись дутой, так что стало видно белесые складки на груди. Челюсти разжались и из них вырвался свистящий стон, жалобный вопль, который был заглушён шумом волн. Затем, словно это было последнее усилие, её ноги подогнулись, и тело, покрытое панцирем, боком соскользнуло с камня в море. На месте падения взметнулся фонтан брызг.
Приглядываясь, не вынырнет ли рептилия ещё раз, Шэнн заметил другой предмет - в море, легко покачиваясь на волнах, совсем как их речной плотик, плавало что–то круглое.
- Смотри!
Торвальд повернул голову за его пальцем, а потом, не успел Шэнн и слова сказать, прыгнул вниз, на тот самый камень, откуда минуту назад свалился бронированный обитатель моря. Стоя там, он следил за плавающим объектом с тем же вниманием, что и Шэнн сверху.
Предмет был овальным, около шести футов в длину и трёх в ширину, и выпуклым - его вершина заметно поднималась над поверхностью моря. Насколько Шэнн разглядел в предрассветных сумерках, он был красно–коричневого цвета, с грубой поверхностью. Его подбрасывало волнами, как пробку, вероятно, это был один из плавучих обломков, выброшенных штормом. К удивлению Шэнна, его товарищ начал раздеваться.
- Что ты собираешься делать?
- Достать это.
Шэнн недоверчиво посмотрел на волны вокруг камня, там, куда упал вилохвост. Неужели офицер Разведки настолько сошёл с ума, чтобы думать, что спокойно проплывёт через море, в котором обитают такие страшилища? Кажется, да, подумал он, глядя как Торвальд, сверкнув незагоревшей спиной, нырнул в воду. Присев на корточки, Шэнн напряжённо стал вглядываться в море, словно как–то мог помочь своему товарищу, если какая–нибудь тварь из морских глубин нападёт на него.
Над водой мелькнула загорелая рука. Торвальд быстро плыл к дрейфующему предмету. Вот он подплыл к нему, протянул руку и ухватился. Предмет показался Шэнну ещё легче, чем вначале, так быстро он отреагировал на прикосновение.
А Торвальд уже возвращался, подталкивая перед собой эту штуку. Он выбрался на камень, а Шэнн вытянул предмет из воды. Вместе они перевернули его вверх дном и увидели, что эта штука пустая внутри. У них в руках оказалось по сути готовое суденышко, похожее на каноэ с тупым носом. Но оно, несомненно, было органического происхождения. Может быть, это раковина, подумал Шэнн, проведя пальцем по неровной поверхности.
Офицер уже оделся.
- Ну вот, теперь у нас есть лодка. Пора на Утгард…
Неужели он отважится плыть на этой утлой штуковине на остров? Однако Шэнн не стал возражать. Если офицер решился на такое путешествие, то он поплывёт. И юноша не сомневался, что он поплывёт вместе с Торвальдом.