Наверное, он ошибается. Не может быть, чтобы он никогда не ошибался. Ведь я вспомнил, и я знаю, что это правда.
- Да, Школа Ти - Сарата отчасти… тоже занимается идеологией. Она называет это историческим исповеданием.
- Вот видишь. Это - одна из идеологических организаций, занимающихся обманом и разделением людей. Это деструктивный инструмент, используемый преступным античеловеческим образованием, называющим себя "государство".
Государство? Разве мной руководило государство? Или руководило? Может, я об этом не догадывался? Государство… Мне никогда не нравилось государство, потому что оно пытается руководить тем, что вне его, что больше его, намного больше. История. Личность.
- Это не так. Это не совсем так. Я помню…
- Иллебе по имени Лийо Леваннен осуществил над тобой идеологическое насилие. Он деструктивно повлиял на твой разум, на твою психику. Ты не выдержал и убил Лийо Леваннена.
- Я не убивал… Я… - почему мой голос дрожит? Почему я дрожу?
- Ты убил иллебе Лийо Леваннена. Теперь ты сам иллебе.
- Я не… - он кивнул головой. - Я не такой как вы.
- Конечно, ты не такой как мы. Ты иллебе. Знаешь, что это означает?
Теплые губы, мягкий взгляд. Этот взгляд проникает глубоко внутрь, он видит всю правду, он хочет помочь. Он смягчает боль - боль, которая говорит мне: ты еще жив. Ты существуешь. Ты существуешь благодаря боли.
- Временно неассоциированный гражданин, - ответил я. Это была правда.
Теплые руки на моих плечах. Он кивает головой, и меня уводят - туда, где покой, и забвение…
Кена? Кажется, меня зовет Кена? Да, я слышу ее голос - он полон сожалений, упреков, он просит. Возникает ниоткуда, зовет в никуда. Пытаюсь встать, вскочить - бежать? Стены, стены, стены - среди которых спрятался зовущий голос. Как ты жил все это время? - Я страдал. - Почему ты страдал, ты сожалеешь… - Нет, ничего не вернуть. Разве можно что–то вернуть - что–то, что не было правдой - вымысел, догадка, плач воображения… Может, я и не жил вовсе. - Что же ты делал? - Я искал. - Но что ты искал, Лийо, скажи мне, что? - Тебя… - Это ложь. - Конечно, это ложь. Я пытаюсь… слышишь?! Говорить правду, но не хочу говорить правду - она сильно бьет, беспощадное животное, питающееся нашей жизнью. И от этого я лгу… Может быть, себя? Что мы ищем по утрам и в ночи, что мы зовем, куда пытаемся заглянуть?.. - Я тебя не слышу, Лийо. Я тебя не знаю. Мне кажется, я тебя никогда не знала. И я… Я говорила со своими мечтами, равнодушными мечтами, так похожими на сны. Когда пытаешься, и все напрасно. - Кена, Кена, это ты? Кена, ты со мной говоришь?.. Я не слышу тебя, я не могу найти тебя, не могу вспомнить твоего лица - твоего настоящего лица. Ты меня слышишь?.. - Руки, натыкающиеся на тишину. Стены, стены, стены. Ничего, кроме стен. Никого, кроме меня…
[факториал АК‑02347/1. время фиксации: 02:34]
- Ты помнишь, о чем мы говорили вчера?
- Да, кажется, помню…
Все это ложь. Я в отчаянии - что говорил я вчера? Что говорил он?.. Такая тяжелая голова, все мышцы словно затекли. Мне мучительно врать, но почему–то я не могу сказать правду. Не могу сказать: я ничего не помню. Ведь это было вчера!
- Ты помнишь, что ты убил гражданина Кет–хе?
- Я не знаю, я… - подожди, Кет–хе, я слышал это имя. Да, конечно! Кет–хе. Кет–хе… Я повторял его. Так меня называли? Так он меня назвал? - Ведь вы говорили, что я Кет–хе!
- Я говорил, что ты гражданин Кет–хе?
Какое облегчение! Я вспомнил.
- Да, да, конечно! Вы говорили, что я гражданин Кет–хе.
- Тогда, если ты гражданин Кет–хе, что ты делаешь в Центре социализации?
- Я… я не гражданин. Я иллебе.
- Видишь, ты помнишь. Ты чужак, ты убил гражданина Кет–хе.
Я опять запутался. Постоянно путаюсь, не пойму, кто говорить, что думать. Что вспоминать.
- Никого я не убивал.
- Ты так думаешь.
Почему слово "думаешь" звучит так неестественно? Меня одолевают подозрения.
- Да, я так думаю.
- Тогда, скажи мне кто ты такой?
Кет–хе? - нет, конечно, нет. Меня зовут Лийо. Мы говорили об этом вчера?
- Я… Я… Лийо.
- Вот видишь, ты чужак. Тебя зовут Лийо. Ты незаконно проник на территорию Свободных Районов.
Какое странное слово "проник". Подозрительное, что–то унизительное в нем, тайное, совсем не мое слово.
- Почему я проник… - я смешался: он настолько уверен в себе. Нельзя быть настолько уверенным в себе, и говорить неправду. Это сбивает меня, раздражает. - Разве?
- Никто не приглашал тебя в Свободные Районы.
- Но я помню… Было письмо… Дальнен…
- Кто такой Дальнен?
Какой–то человек в просторном зале. У него суровый голос, он предупреждает меня об опасности. Об ответственности? Он говорит, что делать. Сделал ли я то, что он говорил?
- Дальнен… Не помню. Он… Он послал меня к вам.
- Если ты не помнишь, кто такой Дальнен, как ты можешь утверждать, что помнишь как тебя направили в Свободные Районы?
- Не знаю.
Опять тупик. Отчаяние. Разочарование. Мне становится жарко. Я хочу закрыть глаза.
- И я не знаю. И я не уверен, что тебя вообще кто–то направлял.
- Как это?
- Тебя никто не направлял в Свободные Районы. Ты не знаешь, зачем ты здесь.
Зачем я здесь? Зачем я вообще? Как мне ответить на этот вопрос?
- Я здесь, чтобы… Реконструировать историю, так попросил АЛБЕК.
- АЛБЕК тебя попросил? Ты видел кого–то из АЛБЕК? Кто тебя просил - лебеи Второго района?
- Нет, лебеи Второго района не просил.
- Тогда лебеи Восьмого района?
- Нет, он меня не просил.
- Так какой же лебеи тебя попросил прибыть в Свободные Районы?
- Я… Я не знаю. Было просто, слово АЛБЕК…
- Слово? Тебя попросило слово?
- Нет, конечно же, не слово, люди. Люди, называющие себя АЛБЕК.
- Люди не могут называть себя АЛБЕК. Люди - не АЛБЕК. АЛБЕК - это координирующий орган. Кто тебя просил приехать от имени АЛБЕК?
Мы говорим на разных языках. Я не знаю, как говорить на его языке. Как сложно говорить с другим человеком, когда не знаешь его языка. Другой человек - другой язык. Как?
- Но я… Я не знаю…
- Ты запутался. Ты устал. Тебе нужно отдохнуть.
- Но… Я…
- Да? - спокойное круглое лицо. Он ждет. Он знает: я отвечу. Всегда это знает.
- Мне нужно отдохнуть.
Руки, что уводят меня в белую комнату с мягкими стенами.
Оген спрашивает, почему его убили в Хот - Хохеррере. За что ему разбили голову?.. Он трясет меня за рукав, раскрывает ледяными пальцами глаза - я отворачиваюсь, сжимаю веки. Не хочу смотреть, не могу смотреть, мне страшно. Почему он наклоняется надо мной?.. Почему мне много лет назад казалось, что кто–то по ночам наклоняется надо мной? Пытается заглянуть в лицо - стоит и молчит, и чего–то ждет… Тогда не было Огена - как и сейчас. И меня тоже, наверное, не было… Что ответить ему? Я не знаю, Оген. Не знаю, за что убили тебя в незнакомом городе незнакомые люди. Не знаю, за что возможно убивать. Они не испытывали жалости к тебе. Но хуже всего, они не испытывали и ненависти к тебе. Мне кажется, тебя убило равнодушие - агрессивное равнодушие, кричащее от безысходности. Почему он стоит надо мной? Почему пытается заглянуть мне в лицо? За что нам разбивают головы в незнакомых городах? Осенние птицы наших детских страхов. Люди, стоящие по ночам над изголовьем кровати. Мы сами…
[факториал АЕ‑010244/02. время фиксации: 15:10]
- Давай поговорим об истории. Ты здесь чтобы реконструировать историю?
- Да, я историк. Меня… Они направили меня, чтобы помочь реконструировать историю.
- Так. У Свободных Районов есть история - скажи мне как историк?
- Нет. У Свободных Районов нет истории. Потому меня…
- Как же так получается: истории нет, но ты будешь ее реконструировать.
- Воссоздавать, при помощи сравнительной систематики.
- Воссоздавать то, чего нет?
- Нет, я хотел сказать, я…
- Историк занимается тем, что воссоздает то, чего не существует. Правильно я понял тебя?
- Нет… Но…
- А для чего этот "историк" занимается таким непонятным делом?
- Он… Без истории общество не может существовать и развиваться. Без знания своей истории.
- Это неправда. Мы существуем и развиваемся без какой–либо "истории". Как ты это объяснишь?
- Я… Я не знаю как.
- Видишь, ты не знаешь. Но ты знаешь, что ты существуешь?
- Да, знаю.
- А развиваешься?
- Хм. Не уверен.
- Не уверен, что каждый день ты становишься несколько другим, нежели вчера? И еще не таким, как завтра?
- Да–да, наверное, так. Я развиваюсь, конечно…
- Причем здесь "история"?
- Я не могу объяснить.
- Зачем тогда ты настаиваешь на существовании "истории", если ты не можешь объяснить, как существуешь и развиваешься без нее?
- Не знаю.
- Зато я знаю. Ты никакой не историк. Это слово выдумано идеологическими организациями неассоциированных районов.
- Я вспомнил - я из Хольмена!
- Что такое "хольмен"?
- Это… Это сообщество, откуда я приехал.
- Конечно, мы - сообщество. Неассоциированные районы тоже сообщество - правда, неэффективное и деструктивное по своей природе. Если ты называешь неассоциированные районы "сообществом Хольмен", ничего не меняется, правда?
- Но есть разные сообщества - Хольмен, ПЕНТЕМ, Барегааль…