- Варенька, - еще раз сказал Терехов, удерживая в себе свою многоликую сущность, - я действительно рад. И Букеру, и новому изданию…
- По этому поводу я сейчас включу чайник, - прервала Варвара, - и мы съедим печенье, это Марик принес, очень вкусно…
- Да-да, - сказал Терехов, - но сначала ты меня выслушаешь, хорошо? А потом сделаешь, как я скажу, ладно? И после этого мы попьем чаю с печеньем.
- Ну давайте, - Варвара сложила ладони на груди, показывая, что вся она внимание и не упустит ни одного слова.
- В любое будущее издание "Вторжения в Элинор", - сказал Терехов, - нужно поставить предисловие, объясняющее, каким образом этот роман был написан, кто его истинный автор, и какие перспективы открываются для человечества в связи с тем, что роман стал доступен для чтения.
- Но мы только что говорили… - разочарованно повела плечами Варвара.
- Варенька, - перебил Терехов, - ты меня даже не спросила, кто настоящий автор "Элинора".
- Вы мне уже… - начала Варвара, но, заметив, вероятно, лихорадочный, по ее мнению, блеск в глазах Терехова, прервала себя на полуслове и спросила кротко: - Кто настоящий автор "Элинора", Владимир Эрнстович?
- Я, - не замедлив с ответом, отозвался Терехов.
Варя закрыла глаза, посидела минуту, Терехов тоже сидел тихо, прекрасно понимая, о чем сейчас думала Варвара, но на помощь ей намерен был прийти только в одном случае - если у девушки случится истерический припадок. Варвара была хорошим редактором, в издательстве работала не первый год и навидалась всяких авторов, в том числе таких, которые сначала отказывались от авторства, а потом требовали возвращения всех прав и начислений.
- Ну и замечательно, - спокойно сказала Варвара, открыв глаза, но упорно не глядя на Терехова. - Мы вроде с этого и начали, Владимир Эрнстович.
- Не совсем, - сказал Терехов. - Вот текст, который нужно будет поставить предисловием в следующее издание "Элинора".
Он вытащил, наконец, из "дипломата" и протянул Варваре три отпечатанных на принтере страницы и приложенный к ним компьютерный диск.
- Вообще-то у нас не принято… - начала Варвара, но листы взяла, диск отложила в сторону, а на текст бросила беглый, но, как знал Терехов, цепкий и абсолютно внимательный взгляд. Перекинув первый лист, она пробежала взглядом второй, зацепилась на предпоследнем абзаце, перечитала его, затуманилась взором, но пересилила в себе желание отшвырнуть сочинение и высказать автору все, что она по этому поводу думала. Перекинула второй лист и закончила, наконец, чтение.
- Тут кое-что надо переписать, - задумчиво произнесла Варвара, будто решила все-таки сыграть в предложенную Тереховым игру. - У нас детективная, а не фантастическая серия.
- Ни слова, - отрезал Терехов. - В этом тексте можно изменить только запятые, ты же знаешь, с пунктуацией у меня проблемы.
- Но, Владимир Эрнстович… - Варвара решительно не знала, как себя вести. С одной стороны, с Тереховым она была знакома не первый год, относилась к нему дружески и готова была простить любой розыгрыш, в пределах разумного, конечно. С другой стороны, с автором происходило что-то, не вписывавшееся в рамки его обычного поведения. Диск с романом у него украли, подсунули текст, которого он действительно написать не мог, нет у него такого литературного таланта, и кто знает, как сказывается на человеке зависимость от вроде бы тобой, а на самом деле не тобой написанного. Приходится отвечать на вопросы читателей, а тут еще настоящий автор, если верить Терехову, покончил с собой, хотя, если верить тому же Терехову, он вроде бы и не умирал вовсе, а существует, как прежде, в другом измерении, что вообще ни в какие ворота не лезет. Публиковать такое предисловие - все равно что поставить крест на тиражах, потому что, перелистав первые страницы, читатель не станет выкладывать сотню, решив, что издательство совсем зарапортовалось.
- Ты ставишь предисловие во все последующие издания "Элинора", - сказал Терехов, - мы подписываем договор, девочки из юридического отдела подготовят нужный абзац за несколько минут, а потом пьем наконец чай с замечательным тортом, я купил такой, какой ты любишь…
- Но я не могу! - воскликнула Варвара, вложив в этот возглас всю свою энергию отрицания. - Поймите, Владимир Эрнстович, вы не только свой роман губите, но и серию подводите под монастырь, люди берут эти книги именно потому, что…
- Да-да, - отмахнулся Терехов. - Ты совершенно не права, Варенька, просто ты еще этого не понимаешь, прошло слишком мало времени, всего три минуты, а над этим нужно подумать, не обязательно согласиться, даже спорить не обязательно, просто подумать, впустить в сознание - вместе с текстом "Элинора", а его-то ты читала, так что и работы для тебя меньше, - и все произойдет само собой, это ведь не просто слова, которые я придумал, это как бы мантра такая, понимаешь…
Варвара, конечно, ничего еще не понимала, но работа подсознания происходила сама собой и причиняла девушке определенные неудобства, расцененные ею вовсе не так, как ей самой бы хотелось.
- Подождите, - сказала она, - я перечитаю, может, действительно не все поняла. Помолчите, Владимир Эрнстович, хорошо?
Варя потянулась к стопке книг, возвышавшейся в правом углу стола, будто одна из башен Всемирного торгового центра, и разрушила высотку так же просто, как это сделал Мухаммед Атта. Книги посыпались, некоторые раскрылись, обнажив внутреннее текстовое пространство, а некоторые остались закрыты, но все равно у Терехова возникло ощущение, будто с каждой книгой что-то произошло в момент удара - с сюжетом, персонажами, авторской идеей или отдельными словами: что-то перетряхнулось, взлетело, осело, это были уже не те книги, что, возвышаясь стопкой, являли собой пример надежности - кирпич на кирпиче, книжный дом.
Варвара взяла в руки "Вторжение в Элинор" и, раскрыв на середине, углубилась в чтение. Терехов, не глядя, знал, какое именно предложение она читала. Он поднял несколько книг, упавших на пол, среди них оказалась и его "Смерть, как продолжение жизни", не новая книга, прошлогоднее издание.
Терехов выкладывал книги в новую стопку, а Варвара читала "Элинор", будто видела впервые, переворачивала страницы одну за другой, возвращалась назад, а то заглядывала в одну из последних глав. Казалось, она искала в тексте какое-то слово, не могла найти и нервничала, кусала губы, что-то шептала, а когда почувствовала напряжение Терехова - он закончил собирать стопку и поднял на Варю вопросительный взгляд, - сказала, не глядя:
- Я сейчас, скоро…
И действительно, получилось скоро - минуты не прошло. Варя захлопнула книгу, положила на стол и продолжила разговор с того места, на котором он оборвался.
- Какая еще мантра, Владимир Эрнстович? - сказала она. - Нормальная книга, правильно ее на Букера выдвинули, жаль, что не мы. И предисловие хорошее, договор мы, конечно, подпишем. А сейчас давайте чаю попьем, в горле пересохло от нашего разговора. И почему он таким сухим оказался?
Чай они пили, сидя в низких креслах за журнальным столиком в углу комнаты, чтобы не мешать девочкам, которые все равно больше смотрели в их сторону, чем занимались работой.
- Слабый сегодня чай, - сказала Варвара, - и тортик какой-то безвкусный. Я понимаю, что ваша книга - пароль, пропуск… Зачем вы это так со мной… Не нужно было сразу… Я не… Нет, не так - я хочу, чувствую, что хочу, но не в Элинор… У меня - другое, и пароль другой должен быть, и дорога другая…
Она говорила тихо, убежденно. Терехов не понимал - говорила ли эти слова Варя, которую он хорошо знал, или кто-то, кем она была еще, или, может быть, это пытался выразить свои мысли некто, у кого вообще не имелось в запасе человеческих слов, как нет слов в запасе у лавы, вытекающей из кратера вулкана, или у солнечного протуберанца, осознавшего себя в жутком одиночестве межпланетного пространства.
Терехов положил ладонь на тонкую руку Варвары. Он не то чтобы жалел сейчас о том, что позвал девушку в мир, для осознания которого она не была готова. Об этом он не жалел ни мгновения, но ему хотелось помочь ей, а он не мог, он ничем сейчас не мог ни помочь ей, ни даже подсказать, как и где найти нужную ей помощь.
А если она не выдержит? Ресовцев был человеком сильным и решил проблему сам. Они трое - он, Жанна и Олег - решили свои проблемы, но им было легче, так получилось, что они оказались вместе в этом мире, как пальцы одной руки. А что в других измерениях у Варвары? Может, ураган на далекой планете, которому и дела нет до Вариного душевного спокойствия…
Варвара допила чай, поставила чашку на столик, не рассчитав движения, и чашка покатилась, ручка осталась в пальцах девушки; еще не докатившись до края столика, чашка развалилась на три неравных части. Осколки, упав на пол, разбились и почему-то почернели, будто побывали в пламени.
Варя аккуратно положила на столик фаянсовую ручку от уже не существовавшей чашечки и сказала Терехову:
- Спасибо. Сначала я думала, что могу вас убить, а потом поняла, что вы правы, и нужно было со мной именно так - раз, и в воду.
- Потом? - сказал Терехов. - Ты говоришь так, будто прошло много времени.
- Вечность, - сказала Варвара. - Несколько эпох. Нет, я понимаю, что несколько минут, но это здесь, а на самом деле, для меня - эпохи… Владимир Эрнстович, предисловие мы, конечно, в книгу вставим, без предисловия "Элинор" все равно что сложный шифровый замок без кода, но неужели вы думаете, что эту книгу действительно нужно публиковать? Чтобы прочитавшие ее…
- Стали тем, кто они на самом деле, - закончил Терехов. - Да, конечно.
- Книгу могут прочитать плохие люди, - убежденно сказала Варвара.