Снова полет. Стремительный, бесшумный, почти невидимый со стороны. Потом мерцание зеленого луча в глубине.
И я увидел подводные сады, забытые причалы, затонувшие каравеллы и галеры, покоящиеся в подводных долинах и расселинах, светящиеся глаза обитателей придонного слоя, тени кальмаров-гигантов, скользящих в глубине. Увидел коралловые рифы в аквамариновом пространстве вод, полосатых и пятнистых пестрых рыб, похожих на бабочек, и птиц, морских змей и скелеты вымерших ящеров в доисторических пластах. Она показала мне развалины опустившегося на дно древнеиндийского города Каверипаттинама, откуда суда династии Чолов отправлялись в заморские страны. Я побывал у пирсов Ольвии. У Багамских островов, где покоится легендарная "Пинта" - третья каравелла экспедиции Колумба. У канадского острова Фанди, где рыбаки подвешивают сети на берегу на высоких шестах, как будто собираются ловить птиц. После самого высокого в мире прилива - восемнадцать метров - можно собирать улов.
…Когда мы приблизились к знакомому берегу, я услышал странные стихи. Женский голос звучал протяжно, изысканно-медлительно. Но я не узнавал его. Незнакомка исчезла из моего сна. Казалось, поет ветер. Или море.
Пусть жабры и клыки процедят воду,
И пусть вернется вновь вода
И складки гор умножит,
Как морщины множит горе,
Бессмертны мы. Сегодня и всегда
Свет глаз твоих над этим морем.
НЕПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ
Утро. Неяркий свет в окне. Но уже десятый час. Под окном много зелени, и листва заслоняет солнце. Вскакиваю с постели, умываюсь, вспоминаю, что в десять мы должны быть с Женей в Адлере, чтобы лететь в Красную Поляну. Ведь я почти опоздал! Скатываюсь по ступенькам. Бегу к стоянке автобуса, где мы условились встретиться… Жени нет. Ну, положим десять минут она могла бы и подождать. А небо! Так ясно, что видна труба теплохода над сферическим изгибом морской дали.
В кафе на центральной аллее глотаю сливки и творог; бреду на пляж. Заглядываю в камеру хранения. Ее нет. Ну и сон мне приснился…
Под бетонным волнорезом мелкие черноморские крабы вылезли погреться на солнышке. Кидаю с досады камни в воду, целюсь в высоко торчащий над водой валун: два попадания из десяти, результат неважный. На пляже пустынно, как всегда в середине октября. Тишь. Галька красная, теплая… И шуршит. Оборачиваюсь: Женя.
- Здравствуй, Женя! Я тебя ждал, но не дождался.
- Здравствуй. Ты меня не ждал.
- Ошибаешься. Полчаса охотился за тобой на автобусной стоянке. В Красную Поляну мы опоздали.
- По твоей вине.
- Но тебя же не было в десять!
- Была. В тот день, когда мы договорились. То есть вчера.
- Что это значит?
- Это значит, что мы с тобой должны были лететь туда двенадцатого октября.
- Женя!.. Мы же договорились: сегодня с утра…
- Но сегодня уже тринадцатое.
- Да? Шутить изволите?
- Проверь, - пожала она плечами так непринужденно, что я действительно пошел за соседний волнорез, где как раз оказались двое тех самых ребят.
Вдвоем они убедили меня, что сегодня тринадцатое октября.
- Сдаешься? - спрашивает Женя.
Я молчу, вспоминаю странный сон, пытаюсь найти какое-то подобие объяснения. Сутки, выходит, пропали, или, быть может, это вовсе не сон? Да нет! Что это со мной в самом деле? Легче допустить, что я проспал до сегодняшнего утра, ведь спать хотел по-настоящему… Это хоть похоже на правду в отличие от варианта с путешествием в Средиземное море, Атлантику, Индийский океан, на морское и океанское дно на жемчужном шаре в сопровождении очаровательной инопланетянки.
- Разгадка проста! - воскликнул я. - Я волновался перед полетом в Красную Поляну, и мне все это приснилось. Во сне я летел с тобой на вертолете, представь себе. И мне показалось, тоже во сне, конечно, что просыпаться необязательно. Проспать почти двое суток! Можно ли это представить?
- Трудно… - односложно ответила Женя. - Согласна дать тебе еще одну попытку. Учитывая, что сегодня тринадцатое число.
- О, я завтра буду ждать тебя в такси у самого дома отдыха!
- Идет.
…Проснулся я рано: кто-то тихо, старательно, настойчиво стучал в мое окно. Прислушался - стук повторился. Я быстро встал, подошел к окну, отдернул слепую белую занавеску, уколов палец сломанной иголкой, которая торчала из оконного переплета… Высасывая из пальца кровь, я не без удивления обнаружил за окном Женю. Милое лицо, сонные еще глаза, а голос веселый, звонкий:
- Я думала, ты опять проспишь! Да открой окно, а то плохо слышно.
- Я уколол палец, - сказал я громко. - Сейчас выйду.
По лицу Жени промелькнула летучая тень, тревога, почти неуловимая, как ночная птица. Прожужжал зеленый жук и утих, ударившись о стекло.
…Из Красной Поляны вертолет нес Женю и меня над тенистыми ущельями, а я увидел незнакомку из сна. Именно увидел, а не вспомнил. Или, может быть, представил так отчетливо, что невольно прикрыл глаза и подумал о шаре. Показалось: вот он, протяни руку и дотронешься… Открыл глаза. Мне и в самом деле захотелось увидеть его. Наяву. Но я знал, что это невозможно. И тогда появилось оранжевое пятно на стекле вертолета. Медленно ползло оно по стеклу. Цвет его изменился, и мне показалось, что это изображение жемчужного шара незнакомки. Так и есть, очень похоже! Иллюзия полная…
Я услышал:
- Кто-то слишком много себе позволяет. - Это было сказано тихо, но внятно.
Женя! Боже, до чего захотелось вспылить. Но я сдержался, задумался. Кто слишком много позволяет себе? Ответ вовсе не очевиден. Если Женя имела в виду женщину с зеленым гранатом, то откуда она знала про жемчужный шар? Если меня, то и вовсе непонятно: при чем тут пятнышко на стекле вертолета, которое, кстати, исчезло.
Я внимательно изучаю Женю. Исподволь разглядываю ее. Кажется, она этого не замечает. Несколько непринужденных слов - и мне показалось, что она сама готова отвлечь меня от моих размышлений. Но нет! Женя не так проста, как мне казалось… не так проста.
- Что ты имела в виду, Женя?
- Я вспомнила, что камера хранения работает очень плохо! - Ко мне обращены ясные светлые Женины глаза, и я мысленно каюсь, что минуту назад допускал иное, не то, что она подразумевала.
А откуда-то из глубины моего существа всплывает мысль, от которой теплеют виски. "Тот день, когда было море, и старый фрегат, и песня ветра, - если он был - непотерянный день".
Именно светлый круг на стекле вертолета заставил вспомнить слова незнакомки из камеры хранения о второй инопланетянке с гранатом. О мимолетности соприкосновения миров.
НЕЗНАКОМКА. Я И ЖЕНЯ
Наступил день, когда я рассердился на себя, на Женю, на камеру хранения, на сатурнианцев, которые появляются на необыкновенных летательных аппаратах, свободно парят над Гималаями, в глубине морской передвигаются с помощью неких светящихся колес, выныривая на поверхность, чтобы запросто поболтать с наивными простачками третьей планеты. И со мной…
…Рано утром я пошел на базар, купил букет чайных роз, три килограмма винограду, корзинку - в нее сложил виноград, прикрыл его журналом, сверху положил розы, приладил плетеную крышку и сдал в камеру хранения.
Принимала женщина. Была она в золотисто-желтом платье с белым газовым поясом, в дымчатых очках, на плечах ее - легкий шумящий плащ, на запястье - браслеты, на смуглых ногах серебристые туфли с высокими каблуками, расписанными золотыми волнистыми линиями. Я застыл, как вкопанный. Передо мной была комната с голубым ковром и маленьким столиком. На столике хрустальный стакан, в стакане - алый цветок. Куда это подевались саквояжи и сумки?..
Женщина стояла чуть в стороне, и я потому и видел это пространство с белыми и желтыми бликами. Но вот она сделала два-три шага, и комната с голубым ковром утонула в полутьме. Я протянул ей корзинку. И тут заметил транспортер, опустил на ленту корзинку и взглянул на женщину. Под башней темно-золотистых локонов - неподвижное, строгое лицо.
- Все? - спросила она.
- Все, - ответил я, не решаясь добавить ни слова.
Осторожней, подумал я невольно, не подавай виду, что ты ее хочешь провести, иначе… Что будет, я не знал, но твердо решил подарить ей розы… позже. Интуиция подсказала, что тайна голубой комнаты мне не откроется, если я сейчас заговорю.
Быстро промелькнула неделя.
На пляже, где не раз поджидал я Женю, представилось вдруг, что комната с голубым ковром исчезла и женщина - тоже. Не пора ли, спрашивал я себя…
И вот новый день: у крутого берега я ловил знакомую минуту показывалась бесшумная электричка, волна полого ложилась на гальку, голубоватый лес казался древним, сказочно живописным и притягивал к себе. Я подплывал к берегу, бросался на гальку, но все переменялось вокруг: и лес много терял в моих глазах, становился обычной рощей на взгорье, и на голой полосе берега, круто взбегавшего к его подножию, открывались рытвины, горы щебня на железнодорожном полотне. И все это заставило меня снова ждать встречи с той минутой: я уплывал в море и высматривал электричку. Вот она появлялась и словно чертой отделяла прошлое от будущего. Но с каждым разом впечатление становилось слабее… И с этим я ничего не мог поделать.
"Что необыкновенного нашел я в камере хранения?.." - думал я и бродил по берегу и искал парней, размышлявших о ней много дней назад. Их не было.
Я подошел к Жене, и мы стали собираться. У камеры хранения я остановил ее. Теперь, спустя восемь дней, должно многое проясниться.
- Подожди.