* * *
Ветры на Фиорине дули когда сильней, когда слабей, иногда усиливаясь до урагана, изредка превращаясь в ласковое дуновение, но никогда не стихали совсем. Ветры с залива доносили до ближайших секторов горнообогатительного комплекса резкий запах морской воды. Иногда штормы и морские течения вырывали из океанских глубин иные, чуждые человеку запахи. Минуя все системы воздухоочистки, эти запахи настигали человека в любом убежище, напоминая ему, что эта планета предназначена не для посланцев далекой Земли, и она охотно уничтожила бы их, если бы смогла.
Люди редко выходили на поверхность Фиорины, предпочитая знакомые сооружения гигантского горнообогатительного комплекса мрачному однообразному ландшафту, подавляющему своей бескрайностью. Смотреть здесь было не на что, кроме накатывавшихся на черный песок темных волн. К счастью, даже эти волны не напоминали о том мире, в котором когда-то жили сегодняшние обитатели Фиорины. Такие воспоминания были бы тяжелей самых непосильных каторжных работ.
Ледяная вода кишела крохотными, мерзкими жалящими созданиями. Изредка люди отправлялись на рыбную ловлю, вернее, на промысел; это занятие помогало разнообразить их рацион, но не приносило никакого удовлетворения. В помещениях комплекса было тепло и сухо, а завывания ветра казались далекими звуками несыгранного оркестра, на которые не стоило обращать внимания. Иногда людям все же приходилось выходить наружу. Такие экскурсии были всегда непродолжительны: перебегая из одного убежища в другое, заключенные старались вернуться в комплекс как можно быстрей.
Напротив, Рипли, шагая по куче мусора, сваленного в гигантскую яму, нарочно замедляла шаг, внимательно рассматривая все, что попадалось ей под ноги. В яму годами выбрасывали все, что оказывалось ненужным человеку. Рипли с трудом пробиралась между остовами машин, продырявленными цистернами, изношенными деталями буровых установок размером с небольшой грузовик, паутиной старых проводов в яркой изоляции, ржавыми трубами.
Порывы ветра усилились, и Рипли схватилась за воротник комбинезона, который подыскал для нее Клеменз. Свалке, казалось, не было ни конца, ни края, а пронизывающий холодный ветер мешал сосредоточиться и замедлял поиски.
И все же Рипли сразу заметила тонкие серебряные проводнички, торчавшие из недавно насыпанного холмика. Она опустилась на колени и принялась лихорадочно рыться в мусоре, отшвыривая сломанные железки, пакеты с отбросами и прочий хлам.
Бишоп.
Точнее то, что от него осталось. Детали андроида беспорядочно смешались с разным мусором, и Рипли пришлось проковыряться еще не меньше часа. Наконец она убедилась, что спасла все, что можно было спасти.
Она попыталась хотя бы предварительно разложить детали в том порядке, в каком их следовало собирать. Результат оказался не просто неудачным, а прямо-таки обескураживающим. Отсутствовали большая часть лица и нижняя челюсть. Наверно, разбились вдребезги при аварии или затерялись в другой куче мусора. Детали шеи, левого предплечья и части спины каким-то чудом уцелели. Нашлись и фрагменты сенсорных устройств, оторвавшиеся от креплений.
Чувствуя себя ужасно одинокой, помрачневшая Рипли принялась аккуратно укладывать находки в сумку, которую принесла с собой.
Вдруг чья-то рука обвилась вокруг ее шеи. Кто-то грубо схватил ее за плечи. Появилась еще одна рука и лихорадочно вцепилась Рипли между ног. Перед ней возник мужчина. Он ухмылялся, и эта ухмылка не предвещала ничего хорошего.
Рипли вскрикнула, вырвалась из грубых объятий, ударила стоявшего перед ней заключенного рукой по лицу, а ногой в пах. Тот изумленно разинул рот и скорчился от боли. Однако Рипли тут же обхватили сильные руки Джуниора. Он легко оторвал ее от земли и под одобрительные смешки товарищей бросил на толстую ржавую трубу. Заключенные окружили Рипли, исходивший от них запах перебивал даже запах соли. Их глаза возбужденно блестели.
- Прекратите!
Грегор повернулся, увидел приближавшегося Диллона и, прищурившись, через силу ухмыльнулся:
- Запрыгивай в седло, старик. Хочешь быть первым?
- Я сказал - прекратите, - низким голосом, не предвещавшим ничего хорошего, повторил Диллон.
- Эй, тебе-то какое дело? - бросил через плечо Джуниор, наваливаясь на задыхавшуюся Рипли.
- Это нехорошо.
- Пошел ты…
Диллон неожиданно рванулся вперед. Двое стоявших на его пути заключенных тут же оказались на земле. Джуниор развернулся и уже нацелился, чтобы своим огромным кулачищем нанести боковой удар, но Диллон легко уклонился, ударил противника в живот и выхватил металлический прут. Джуниор зашатался, пытаясь увернуться, однако прут уже опустился ему на голову. Второй удар был еще сильней, и Джуниор рухнул как подкошенный.
Остальные сжались от страха, но Диллон каждому отвесил по удару. Потом он повернулся к Рипли и озабоченно спросил:
- С вами все в порядке?
Все еще задыхаясь, Рипли выпрямилась.
- Да-а-а. Понесла только моральный урон.
- Уходите, - обращаясь к Рипли, сказал Диллон. - Придется заняться воспитанием братьев. - Он жестом показал на заключенных. - Надо будет обсудить с ними некоторые проблемы спасения души.
Рипли кивнула, подняла сумку с тем, что осталось от Бишопа, и побрела назад. Проходя мимо лежавших на земле заключенных, она пнула Грегора ногой в лицо, отчего почувствовала некоторое облегчение, и продолжила путь.
7
Существует темнота ночи. Известна жестокая пустота снов, которую заполняет и освещает лишь наше воображение. Космическое пространство темнее ночи и более опустошено, чем наши сны, хотя его населяют и освещают миллионы триллионов ядерных очагов, как бы слабы и рассеяны они ни были.
Однако истинную темноту, полное отсутствие света можно найти лишь глубоко в чреве планет. Сюда даже по ошибке не забредает ни один фотон. Как говорилось в одном старинном стихотворении, "в безмерной черноте пещер". Или в безмерной черноте тех пустот и полостей, что сам человек создает в толще планет, чтобы извлечь их богатства.
Небольшая - по сравнению со всей планетой, - но довольно внушительная для человеческого существа часть Фиорины была изрезана именно такими полостями и пустотами, которые пересекались под самыми разными углами подобно элементам гигантской невидимой головоломки и связывались друг с другом в запутаннейшую сеть. Структуру этой сети можно было понять лишь по схемам и картам, оставленным горняками.
Боггз высоко поднял пропитанный воском факел и поводил им из стороны в сторону. Тем временем Рейнз зажег очередную свечу. Эти люди не боялись темноты. Для них темнота была просто отсутствием света и ничем больше. К тому же в тоннелях было тепло, пожалуй, даже жарковато.
Рейнз поставил долгогорящую свечу на пол, ближе к стене. За их спинами тянулась длинная полоса огоньков таких же свечей, очерчивавшая проделанный ими путь и указывавшая дорогу назад, к жилым секторам комплекса.
Голик сел на пол и прислонился к двери, вмонтированной в каменную стену тоннеля. На двери была укреплена табличка с частично стертой временем и людьми надписью:
МЕСТО ЗАХОРОНЕНИЯ ТОКСИЧНЫХ ОТХОДОВ
ГЕРМЕТИЗИРОВАНО