Я увидел страницу рейтинга со своим ником, ее заполняли неизвестные мне имена, плюсы, одни только плюсы напротив них, столбик имен быстро двигался вниз и казался бесконечным. Вдруг я увидел ник SolaAvisa, который тоже проголосовал за мою смерть. Мне стало очень больно. "Черт! Как же ты мог?!" - закричал я. И услышал спокойный голос Одинокой Птицы: "У тебя ведь есть твой Бог - пусть Он и защитит тебя". Он исчез и остановившийся, было, столбик имен побежал дальше вниз. Вдруг я опять выхватил взглядом знакомый ник. Фея! "Ведь сегодня же ты поставила мне минус! - простонал я. - Откуда же здесь плюс?" - "Ты извини, пожалуйста, - заверещала Фея в ответ. - Но никто, понимаешь, никто не хочет поддерживать тебя. Что же я буду не как все? Я попросила администрацию поменять мой минус на плюс. Ты прости, Скиталец, но тебе раньше надо было думать - нельзя же быть одному правым, а всем остальным - нет". Столбик опять понесся вниз. Цыпочка. Я услышал радостный смех, по экрану залетали розовые ангелочки с блестящими крылышками. "Мой Ангел помог мне, - весело сообщила Цыпочка, - попроси своего тоже о помощи. Может, твой Хранитель тебе поможет?" Затем столбик остановился у Ника Шамана. Шаман прыгал с бубном вокруг костра, на нем были шкуры зверей, и вид у него был страшный и дикий. Я даже не стал спрашивать его ни о чем. Не потому, что он был в трансе и не мог ответить, а потому, что понял: Шаман совершил свой выбор, одна из сторон треугольника все-таки притянула его к себе. И это не христианство, увы. И список опять стремительно понесся дальше. Последним я увидел ник Ветра. Я не поверил своим глазам. "И ты?" - только что и сумел произнести я. В горле встал ком. Я больше не мог ничего говорить. "Друг мой, - ответил Ветер, - Ты не очень прозорлив. Подумай сам, как могло случиться так, что я не оказался в списке номинантов?" - он подождал моего ответа, но я просто физически был неспособен ответить. Меня как парализовало. Тогда он продолжил сам: "Дурак ты, Скиталец, неужели ты до сих пор не догадался, что я из администрации Мэйл.Ру? А что? Славненько я замаскировался? Но ты меня не выведешь на чистую воду, нет, тебе никто не поверит. И знаешь, мне очень хочется с тобой, дурачком таким, поиграть, как кошке с мышкой: мое имя еще появится в списке рейтинга. Ты еще очень повеселишься, гадая, кто на твоей стороне, а кто нет. Но ты один! Один, один! И твой Бог тебе не поможет, потому что Его нет… Думаешь, ты хорошо спрятался? Ты глуп, как пробка, Скиталец, откуда, по-твоему, взялся тот сатанист, который следит за тобой? Ты марионетка, Скиталец, и ты проиграл. И ты, и Дашка, и Длинноухий, и Цыпленок".
Когда он назвал Цыпленка, я в ужасе проснулся. Сел на кровати. Помотал головой, стряхивая кошмар. Ужас ушел, но неприятный и сильный осадок остался в душе. Заноза какая-то в сердце. Было еще темно, Дашка спала. Я встал перед иконами и помолился. За всех, кто был в моем сне. И за себя. Чтобы не потерять веру в людей.
Потом я сделал активную зарядку, на улицу выходить не рискнул, но на Дашкином беговом тренажере пронесся до Предтеченского храма, пролетел вокруг всего Каменного острова, а затем, - на всех парах, домой. Электричество на пару минут вырубило. Экран тренажера почернел, показатели сбросились, поэтому я не сумел ознакомиться с результатами своей пробежки, но сам чувствовал - скорость была, что надо.
Зарядка помогла мне придти в себя. Перед тем как приступить к работе, я написал Хакеру. Почему ему? Не знаю - он единственный в моем сне не поставил мне плюс. Я сообщил ему о конкурсе, о том, что я номинант, да и SolaAvis, который нас познакомил когда-то, тоже. Не может ли он, Хакер, чем-то помочь? Он ведь шишка теперь Антарктическая, и связи в ООН, будь здоров, надо бы этот дурацкий конкурс пресечь. "Ты, конечно, человек теперь занятой, - писал я, - и я не стал бы тебя беспокоить по пустякам, но дело ведь касается человеческой жизни и смерти. И если что, - поворачивал я на шутку. - Можно ли мне с семьей будет перебраться к тебе в Антарктиду, если я стану победителем?"
Пока я писал Хакеру, оказалось, что Дашка уже встала. Напуганная моими вчерашними предостережениями, она решила с утра пораньше посмотреть, что показывает видеофон - нет ли на лестнице какой опасности. Но он ничего не показывал, кроме черноты… Видеофон сломался.
ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Естественно, я прежде всего позвонил в фирму, которая устанавливала видеофоны, рассказал об утреннем скачке напряжения, после чего камеры на лестнице и в лифте перестали работать. В фирме мне ответили, что установка аппаратуры производится беспроводным способом, зависит только от стабильности работы подстанции, и никаким боком не касается проблем с электричеством на самой точке. Чтобы окончательно меня уверить в своей правоте, диспетчер протестировал камеры. Они работали, но видеофон по-прежнему ничего не показывал. Прежде чем принять вызов мастера, диспетчер попросил меня проверить, есть ли вообще на лестнице свет. Я, было, пошел, но у самой двери мне вдруг резко захотелось этого не делать. Испугался я, струсил, ничего не скажу, стыдно, конечно, но такая уж пошла жизнь, что всё вдруг стало связываться в один мрачный безысходный круг, волей-неволей, из мухи слона сделаешь. И лучше уж так, чем наоборот.
С дедовых времен на двери осталась цепочка с сигнализацией. Мы никогда ею не пользовались, но тут я решил, что ее время пришло: можно, подстраховавшись, слегка приоткрыть дверь и выглянуть на лестницу. Я так и сделал. Диспетчер оказался прав: в образовавшуюся между дверью и косяком щель свет не поступал. Я удивился, такого никогда раньше не было, хотя отец рассказывал, что в его молодости подобные вещи случались довольно часто. Потянув дверь на себя, я почувствовал сопротивление, дернул сильнее, она не закрывалась - кто-то держал дверную ручку с противоположной стороны.
Тут в прихожую вышла Дашка.
- Что случилось? - спросила она.
Вот только ее мне сейчас не хватало!
- Вызови милицию, - процедил я, сжимая зубы от напряжения, изо всех сил стараясь закрыть дверь. Щель была всего ничего, но мне не удавалось уменьшить ее ни на миллиметр.
- Какую милицию? Не надо милицию, - раздался из темноты лестницы ворчливый протест. - Откройте-ка лучше. Это я, Хиппа.
Я выругался, отпустил ручку, снял цепочку. Дверь открылась и вошел Хиппа с Найдой на поводке.
- Ну, напугал, - облегченно вздохнула Дашка. - А что со светом творится?
- Не знаю, - помотал лохматой шевелюрой Хиппа, - света нет до первого этажа. Он выразительно и бестактно посмотрел на Дашку - мол, поговорить с супругом надо, и жена ушла на кухню.
- Ты и вправду не знаешь, что со светом? - спросил я.
- Лампочки перебиты. Но кто это сделал - не знаю, - ответил Хиппа. Звонил в жилконтору - обещали к вечеру вставить новые.
- А камеры что показали?
- Да никто ж не следил. А запись не ведется. Мы ведь сами денег не насобирали - забыл, что ли?
Я помнил. При профилактике видеофонов мастерская предложила нам приобрести к ним записывающие устройства за дополнительную плату, но соседи решили, что это слишком дорогое удовольствие. Для безопасности достаточно просматриваемой насквозь лестницы. Ну, вот тебе и результат.
- Как думаешь, это сатанисты?
- Не знаю, честно говоря, - признался Хиппа. - Может быть, и не они. Сейчас чего только не случается. Но я как раз зашел предупредить тебя, чтобы ты все-таки зря не рисковал. Семью пожалей хотя бы.
- А в звонок-то чего не позвонил?
- Да я вообще сначала не хотел зря беспокоить, звякнул по трубке - никто не берет. Встревожился вот маленько.
- Я зарядку делал. На тренажере. Трубка осталась в кармане рубашки. Не услышал звонка, извини - и без Хиппиного осуждающего взгляда я понял, что поступил опрометчиво. Надо быть внимательнее. Пока вся эта история не закончится, трубку надо носить с собой везде и всюду, даже в туалет. Мало ли что.
- А в звонок я звонил, только ты открыл малость дверь, а потом не стал меня пускать. Я так понял - остерегаешься. Правильно, в общем, делаешь. Дверь лучше неизвестно кому не открывать. Тем более такие дела.
- Не было никакого звонка, - сказал я. - Я просто пошел проверить свет на лестнице. Я понятия не имел, что за дверью кто-то есть.
Хиппа выразил на лице удивление. Он достал из кармана такую же, как у меня, трубку, включил ее в режиме фонарика и осветил дверную коробку. Звонок был на месте, но провода от него к квартире были вырваны с корнем.
- Мда, - сказал Хиппа, - будь, Скиталец, умненьким-благоразумненьким буратинкой. Мотай себе на ус. Учись жизни. Не все ладно в Датском королевстве. Пойду я, звони, если что, - и свистнув кавказке, он скрылся в темноте.
Я заскочил на кухню к Дашке, наскоро хлебнул кофе, сказал, что до обеда смертельно занят, для всех отсутствую, и пошел работать за комп. Только сначала мельком глянул на страничку рейтинга. Ситуация с ночи в корне не изменилась. Я решил заняться работой. Начальство и впрямь наваливало ее от души. Но зарабатывать на хлеб - хочешь-не хочешь, надо. Я отложил все мэйловские заморочки до обеда.