- Ты куда-то исчез вчера после заключительного заседания, - сказал Борг, - а тебя разыскивал Самарин. Нехорошо это - выключать видео.
- Я был в кино, потому и выключил.
- Он вызывал тебя до позднего вечера.
- Я смотрел четыре фильма подряд и вернулся в гостиницу около часа ночи. Сейчас вызову его, мне тоже надо…
- Не трудись. Самарин, наверно, уже подлетает к Луне.
- Черт… жаль, не успел…
Борг отхлебнул из стакана. Какой-то он странный сегодня, подумал я, никуда не торопится, ничего не делает руками.
- Он сидел у меня весь вечер, - сказал Борг. - Славно мы с ним поговорили… Между прочим: в ближайшие две недели оба корабля будут испытаны и войдут в строй действующих. Они будут выполнять спецрейсы - разумеется, в пределах Системы и на обычном плазменном ходу. Самарин просил передать, чтобы ты был готов принять один из них.
- Спасибо.
Борг все смотрел на меня, испытующе как-то смотрел.
- Хроноквантовый двигатель, понятно, снят не будет - слишком большая работа. Он будет отключён от питания и запломбирован. Но не снят.
Несколько секунд мы сидели молча, уставившись друг на друга.
- Это тоже Самарин просил передать? - спросил я.
- Нет. Это я от себя.
Распломбировать двигатель и подключить питание дело нехитрое. Надо только хорошо знать, что к чему. Схему я знал хорошо. Недаром столько времени лазал по кораблю…
- Нет. - Я покачал головой. - Нет, старший. Всю жизнь я только и делаю, что выхожу из графика… С меня хватит.
Борг опять потянулся к стакану.
- Н-ну что ж, - сказал он медленно, - выходить из графика, конечно, не следует.
Я понял, что разговор окончен. Но уходить не хотелось. Решительно не хотелось. Когда-то я теперь увижу Борга?
- Старший, - сказал я, - ты понимаешь теорию расслоённого времени?
- В самых общих чертах.
- Вот я был на эксперименте, видел все своими глазами, но понять никак не могу… Ведь это же аксиоматично, что время не может течь вспять.
- Оно и не течёт вспять, - устало сказал Борг. - Все законы мироздания остаются на месте.
- Позволь, но как же тогда…
- Не спрашивай меня, Улисс. Обратись к Феликсу.
Опять мы помолчали. Что ж, надо идти. Чего я расселся тут, на самом деле! Видно же, что Боргу не до меня. Я уже упёрся ладонями в подлокотники, чтобы встать, но тут заметил, что Борг набрасывает что-то на блокнотном листке.
- Вот, смотри, - сказал он, быстро заштриховывая промежуток между двумя параллельными кривыми. - Это, допустим, река. Течёт сюда. - Он нарисовал жирную стрелку. - Течёт сюда, и назад воде хода нет: разность уровней определяет направление. Теперь представь себе, что это не вода, а время. Река Времени. Представил? Отлично. А вот лодка. В лодке плывём мы. Человечество - скажем так. И плывём мы, значит, по Реке Времени, куда оно, туда и мы, с той же скоростью. И проплываем, скажем, мимо острова. Вот. - Борг нарисовал посреди реки неровный кружок и упёр в него острие карандаша. - Такой, знаешь ли, милый островок, зелёные берега…
- Знаю, - кивнул я. - Зелёные берега и белый домик-башенка под красной крышей.
- Белый домик, - повторил Борг, мельком взглянув на меня. - Отлично, белый домик. Так вот, пронесло нашу лодку течение мимо острова - и никогда ты больше этот свой белый домик не увидишь. Правильно?
Я молчал.
- Он уже в прошлом, и ничего не вернёшь. - Борг заметно оживился. - Но представь себе далее, пилот, что, пока несёт тебя течение, ты изобрёл весла. И ты начал грести назад - к островку с белым домиком. Трудно против течения, не так ли? Много надо потратить сил. Но вот ты тем не менее догрёб.
Он задумался, а я напряжённо ожидал продолжения.
- Ты вернулся, - сказал Борг, морща просторный свой лоб, - и снова увидел остров. И белый домик на нём. Ну конечно - место то самое. Но та же самая ли вода обтекает теперь этот остров? Отвечай, пилот! - рявкнул он вдруг.
- Нет, - ответил я, глядя на него во все глаза. - Нет, конечно.
- То-то и оно! Помнишь как Гераклит говорил? Нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Другая вода - другое время. Вот! - Борг помолчал и добавил: - Тут, конечно, время надо понимать в его материальном, энергетическом смысле. Впрочем… Все аналогии, впрочем, примитивны.
Он скомкал листок и отшвырнул в угол.
- Я вот о чём думаю, - сказал я. - Допустим, такое переселение когда-нибудь состоится. Конечно, найдутся добровольцы, и часть человечества перенесётся на миллионы лет назад…
- На десятки миллионов, - вставил Борг.
- Хорошо, на десятки. Они окажутся на необитаемой земле… то есть нет… на земле, населённой ящерами. Вот ещё, кстати, вопрос: поселенцам понадобятся большие площади для застройки, и они перебьют динозавров - перебьют, скажем, до того, как от этих динозавров произойдут первые теплокровные, млекопитающие… Можно ли представить страшные последствия такого вмешательства в эволюцию? Имеем ли мы право…
- Да нет же, Улисс, - перебил меня Борг. - Не произойдёт никакого вмешательства. Тех динозавров, которые были, переселенцы не встретят. Они будут в другом материальном потоке времени, пойми же.
- Ну, допустим, - сказал я с сомнением. - Другой поток времени. Но пространство ведь то же самое? Переселенцы начнут его обживать, строить дома и прочее. Представь себе: они строят дом как раз на том месте, где стоит этот отель. Мы-то им не помешаем, нас для них ещё нет. Но ведь нам-то их стройка помешает, она будет столь же материальной, как… ну, скажем, как кости динозавра, которые, может быть, лежат под фундаментом этого отеля.
- Дались тебе динозавры! - с досадой сказал Борг. - Мешают они нам с тобой сейчас? Нисколько. Мы совпадаем, совмещаемся с ними в пространстве, а во времени - нет. Точно так же не помешают нам стройки переселенцев. Остров с твоим белым домиком будет обтекать другая вода.
- Вчера, перед началом киносеанса, - сказал я, помолчав, - слышал я, как спорили трое. Так вот, один утверждал, что загонять живых людей в прошлое бесчеловечно, что это хуже убийства, и все такое.
Борг коротко взмахнул рукой.
- Знакомые разговоры, - проворчал он. - Нечто в этом роде кричали, когда начиналось заселение Венеры… Кстати: переселенцы не останутся за непроходимым барьером, канал связи с ними будет сохранён. Во всяком случае, - добавил он, - все это - дело отдалённого будущего.
В том-то и штука, подумал я. Отдалённое будущее. Но что делать нам сейчас? Вот вопрос…
- Какие у тебя планы, старший? - спросил я, поднимаясь. - Полетишь на "Элефантину" или проведёшь праздники здесь?
Борг не успел ответить: пропищал его видеофон. Даже не пропищал, а, скорее, замурлыкал. У Борга даже видео было собственной конструкции, не как у всех.
- Здравствуй, старина, ещё раз, - услышал я незнакомый мужской голос на неважном интерлинге.
- Здравствуй, Кнуд. - Борг поднёс видео к лицу. - Ты такой румяный, что сердце радуется.
Невидимый мне абонент захихикал. А потом:
- Наш утренний разговор меня… э-э… ошеломил. Может, ты пошутил, старина? Помню, в школе ты любил… э-э… пошутить.
- Да нет, - сказал Борг. - Какие там шутки!
- Ты просил ещё час на размышление, час прошёл… э-э… Конечно, у нас в бюро найдётся место для такого конструктора, как Ивар Борг, но… может быть, ты передумал, старина?
- Час - не слишком долгое время для размышления, но… В общем, я не передумал, Кнуд. Подыщи мне, пожалуйста, домик где-нибудь в пригороде, у моря.
- Я живу в Торнбю, старина. Это, если помнишь…
- Прекрасно помню. Торнбю - очень хорошо.
- Значит, будем жить по соседству… Э-э… я даже не знаю, радоваться или нет, что ты… решил…
- Я сам не знаю, - сказал Борг. - Ну, до свиданья, Кнуд, спасибо тебе.
Он выключился, тяжело поднялся и заходил по комнате.
- Старший, прости, что вмешиваюсь, но… что-то я не понимаю.
- Очень просто, - чётко выговаривая каждый слог, сказал Борг. - Я сделал всё, что сумел. А теперь мы с моим старым другом Хансеном будем конструировать дегские игрушки.
- Детские игрушки?..
- Да. - Борг залпом допил вино и налил ещё стакан. - Как ты считаешь, пилот, - медленно спросил он, подойдя ко мне и вглядываясь в глаза, - до каких пределов простирается человеческое право на поступки?
Я пожал плечами:
- До разумных пределов.
- До разумных пределов, - повторил Борг. - Да, конечно, ты прав. Разумные пределы… Ладно, ступай. Мне нужно хорошенько подумать… Будь здоров, Улисс.
Глава двадцать четвёртая
ПРОЩАНИЕ
Я шёл по празднично оживлённым улицам. Карнавал должен был начаться вечером, когда стемнеет, но уже сейчас чувствовалось его приближение. Вон спустилась со станции трансленты целая процессия, в шляпах с перьями, в средневековых камзолах, кожаных колетах не поймёшь, не то моряки Колумба, не то стрелки Робина Гуда. Спешат куда-то, репетировать представление, должно быть. Вон танцуют на площади девушки в звериных масках; их окружила детвора, галдит и смеётся. У огромного визора толпятся, смотрят прибытие олимпийской команды одной из коммун. Уличное кафе - столики сдвинуты, пожилой шахматист даёт сеанс одновременной игры. Да это же Корунья, экс-чемпион Системы, кумир нашего детства! Я постоял немного, глядя на орлиное смуглое его лицо. Надо же - Корунья! Вспомни, вспомни, как мы, зелёные школьники, забросили занятия и потеряли всякий покой во время его знаменитого матча с Вержбицким… До сих пор помню неувядаемую седьмую партию - внезапный рейд коней, сокрушительную, неудержимую атаку…