Действие научно-фантастического романа происходит в XXI веке на Земле и на Венере. Люди уже освоили ближайшие к Земле планеты и мечтают выйти в Большой Космос. О жизни и приключениях пилота-космонавта Улисса Дружинина и его товарищей рассказывается в этой книге.
Рисунки Л. Дурасова.
Содержание:
Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов - ПЛЕСК ЗВЕЗДНЫХ МОРЕЙ 1
Глава первая - БЕГСТВО С ВЕНЕРЫ 1
Глава вторая - БЕСПОКОЙНАЯ ЗЕМЛЯ 4
Глава третья - ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ 5
Глава четвёртая - ФЕЛИКС 9
Глава пятая - САПИЕНА НАРУШАЕТ ГРАФИК 11
Глава шестая - АНДРА - НАДЕЖДА ЭТНОЛИНГВИСТИКИ 14
Глава седьмая - БОРГ 16
Глава восьмая - "ЭЛЕФАНТИНА" 17
Глава девятая - ЗВЁЗДНЫЕ МОРЯ 18
Глава десятая - ОБЛАКО В ШТАНАХ 20
Глава одиннадцатая - ЧЕРТЕЖИ МЕЧТЫ 22
Глава двенадцатая - РАЗГОВОРЫ ЗА ВЕЧЕРНИМ СТОЛОМ 24
Глава тринадцатая - ЖИЗНЬ ПИЛОТСКАЯ 27
Глава четырнадцатая - БИО-, ПАРА-, ПСИХО-… 30
Глава пятнадцатая - "ТЫ СИЛЬНЫЙ, УЛИСС…" 33
Глава шестнадцатая - НА ВЫСОКОМ ВОЛЖСКОМ БЕРЕГУ 36
Глава семнадцатая - "СКОЛЬКО МОЖНО ЖИТЬ В СКАФАНДРЕ?.." 38
Глава восемнадцатая - ПРОПАВШИЙ ПРАКТИКАНТ 40
Глава девятнадцатая - ПЛАНОМЕРНОСТЬ И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ… 43
Глава двадцатая - ПОКА НИКАКИХ УКАЗАНИЙ… 45
Глава двадцать первая - СНОВА АНДРА 47
Глава двадцать вторая - БОЛЬШОЙ ЭКСПЕРИМЕНТ 49
Глава двадцать третья - "ГОТОВЬТЕСЬ К ВСТРЕЧЕ С САБЛЕЗУБЫМ ТИГРОМ!" 50
Глава двадцать четвёртая - ПРОЩАНИЕ 52
Глава двадцать пятая - ЖЁЛТЫЕ МХИ ВЕНЕРЫ 57
Глава двадцать шестая - "Я ПРИЛЕТЕЛ ЗА ТОБОЙ, УЛИСС…" 59
Глава двадцать седьмая - ВЫ, СКАЗКИ И МИФЫ ДРЕВНОСТИ… 62
Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов
ПЛЕСК ЗВЕЗДНЫХ МОРЕЙ
Глава первая
БЕГСТВО С ВЕНЕРЫ
В этом рейсе мы с Робином были практикантами. Нам следовало думать о зачётах: космонавигационная практика, организация службы, устройство корабля. Всю первую половину рейса - с того момента, как корабль стартовал с Луны, - мы и готовились к зачётам. Рейс проходил нормально. Но, как только наш ионолет опустился на венерианский космодром, началось нечто странное, непредвиденное. От здания порта к кораблю устремился человеческий поток. Люди в скафандрах шли плотной массой, ехали на грузовой трансленте, заваленной рюкзаками и прочей ручной кладью, над ними плясали, отбрасывая красный отсвет, мощные сполохи полярного сияния. Я смотрел в иллюминатор на эту картину, мне было не по себе.
Командир велел нам с Робином стать у шлюзового люка и никого не пускать в корабль, а сам двинулся навстречу толпе. "Прошу остановиться! - загремел его голос, усиленный динамиком. - Прошу немедленно остановиться!" Течение людской реки прекратилось. В моем шлемофоне возник гул встревоженных голосов, трудно было что-либо разобрать. Доносились обрывки разговора командира с диспетчером космопорта. Голос у диспетчера был растерянный: "Я не могу запретить им… Мы вызвали пассажирские корабли, но колонисты отказываются ждать…"
Потом командир распорядился очистить трансленту: прежде всего следовало разгрузить корабль. Автоматы быстро делали своё дело, из грузового люка поплыли к складу контейнеры с оборудованием, доставленным нами для нужд Венеры. А когда с выгрузкой было покончено, началась посадка пассажиров. Нечего было и думать о приёмке планового груза - венерианских пищеконцентратов: колонисты забили весь корабль. Мы сбились с ног, регулируя шлюзование и размещая пассажиров по отсекам. Мужские, женские, детские лица мелькали у меня перед глазами, и я невольно отыскивал в этом нескончаемом потоке лица моих родителей - Филиппа и Марии Дружининых. Но потом я уразумел из обрывочных разговоров, что Венеру покидают колонисты, поселившиеся там сравнительно недавно - за последнее десятилетие, - а примары остаются. Родители же мои были примарами - из первого поколения родившихся на Венере, - так что не стоило разыскивать их здесь, на рейсовом корабле. Да и чего ради им, никогда не видавшим Земли и нисколько о ней не помышлявшим, покидать Венеру?
Мы взяли на борт около тысячи человек. Могли бы, конечно, взять и больше, но предел был положен запасами продовольствия. Особенно - воды. Когда число пассажиров достигло критического уровня, командир прекратил посадку.
Диспетчер космопорта срывал голос, убеждая колонистов, оставшихся за бортом, сохранять спокойствие и терпеливо ожидать пассажирские корабли, которые уже в пути и придут через две недели по земному календарю. Начался медленный отлив человеческой реки…
Попробуйте разместить тысячу пассажиров в грузовом ионолете, имеющем всего двенадцать двухместных кают! Все каюты, включая пилотские, были отданы женщинам с грудными детьми. Остальным пассажирам предстояло провести полет в небывалой тесноте грузовых отсеков и коридоров, на голодном пайке пищи, воды и воздуха.
Что же стряслось на Венере? Чем вызвано массовое бегство колонистов? Планета неприютна, жизнь здесь трудна - это так, но ведь колонисты, покидая Землю, знали, на что идут. Вряд ли можно было заподозрить их в том, что они - все разом! - испугались трудностей освоения Венеры. У меня не было времени для выяснений, я носился из отсека в отсек, определяя места для пассажиров и пытаясь навести какой-никакой порядок, а из обрывков услышанных разговоров было невозможно составить разумное представление о причине бегства. Но я понимал, что дело не в физических трудностях - об этом я не слышал ни слова. Речь шла о психике. Может, вспышка какой-то нервной болезни?
К вечеру мы от усталости ног под собой не чуяли.
- В жизни не видел такой паники! - сказал командир и повалился в пилотское кресло.
Робин, уточнявший нормы расхода воды и продуктов, перестал щёлкать клавишами вычислителя.
- Что же всё-таки произошло? - спросил он.
- Толком ничего не поймёшь, - пробормотал командир и слабо махнул рукой. - Выключи верхний свет, Улисс, - отнёсся он ко мне, помолчав. - Глаза режет…
Я выключил плафон и спросил, когда старт.
- В четыре утра, - сказал командир.
- Разреши мне съездить в Дубов, старший, - попросил я. И пояснил: - Там живут мои родители.
- Они что, примары?
- Да.
- Надо отдохнуть перед стартом, - сказал командир. - Рейс будет трудный.
- Посёлок недалеко отсюда, старший. Я бы обернулся часа за три. Хочется повидать родителей.
- Ладно, поезжай.
Я облачился в шлюзе в громоздкий венерианский скафандр и спустился на поле космодрома. Возле здания порта, на стоянке, было полно свободных вездеходов, я забрался в одну из машин и погнал её по широкой каменистой дороге.
Ох, как хорошо знал я эту дорогу! Плавно изгибаясь к юго-востоку, она взбегала все выше на плато Пионеров, врезалась в нагромождения бурых скал, а сейчас, за поворотом, я увижу над отвесной скалой обелиск в честь первооткрывателя Дубова и его товарищей. Вот он, обелиск, - белокаменная игла, проткнувшая низкое, сумрачное, клубящееся небо. Небо моего детства, слепое небо Венеры, на котором никогда не увидишь звёзд, а солнце проглядывает лишь слабым и тусклым красноватым пятном.
И странный, высоко поднятый горизонт - будто ты на дне гигантской чаши, хотя это вовсе не так, - теперь он кажется мне странным, я отвык от сверхрефракции венерианского воздуха. А там дальше, слева, если присмотреться, - белые корпуса промышленной зоны, и башни теплоотводных станций, и скорее угадывается, чем виден золотистый купол Венерополиса, столицы планеты.