Однако стоило ему начать, как ожила память. Вот он, семи лет от роду, стоит на табуретке в воскресной школе и пищит. Те самые стишки на празднике урожая. Он перепутал строчки, едва дойдя до середины. Ему подсказывают. Этот опыт впился в его нервную систему крошечной колючкой, репьем, шипом стыда. И теперь этот шип снова проявился, вызвав внезапную тревогу, глупый страх - прочитать во что бы то ни стало, не сбиваясь. Страх, который мог вызвать новый, столь же непредусмотренный срыв.
- Вот зерно, что посеял один человек,
Которому сторож петух-кукарек,
Который священника будит побритого,
Который…
"Который - что - что - что?!!" - закричал детский голос в его голове, в то время как другая часть Соула смотрела скептически на весь этот спектакль, поражаясь, к какому же восторгу, очарованию лингвистикой и языковыми экспериментами, в особенности "неправильными" языками, привел его этот первый публичный позор.
Голос американца пришел ему на помощь:
- Который венчает бродягу побитого…
- Ну, дальше, Крис, - ухмыльнулся Цвинглер.
По счастью, мальчик Соул поймал выпавшую строку и не сбился:
- Который целует девицу нестрогую…
Но взрослый человек в нем насторожился. Ричард, Сэм, Дороти, пучеглазый Фридман - все они казались частью той ухмыляющейся публики - пап и мам, дедов и бабок, теть и дядь, - что пялилась на него.
Однако американец торопил, выплеснув сразу две строки:
- Которая доит корову безрогую,
Лягнувшую старого пса без хвоста…
- Который за шиворот треплет кота, - подкинул дров в костер Соул.
- Который гоняет за мышью-девицей, - со сноровкой теннисиста откликнулся Цвинглер.
- Которая солода есть не боится, - улыбнулся Соул.
- Который в том темном амбаре хранится,
В том доме, который построил наш Джек!
Цвинглер закончил с триумфом. Его рубины исполнили танец победы. Он перехватил инициативу. Игра закончилась - и он выиграл.
"Проклятье, - подумал Соул. - Надо было сосчитать наперед".
Покосившись на Дженниса, он понял, что того просто тошнит. Капкан был поставлен хитроумным охотником, и он угодил в него. А все эта память, будь она неладна. И языковая ловушка - он должен был знать.
- Любой четырехлетний ребенок может продолжить этот детский стишок, - заявил Соул с побагровевшим лицом. - А представьте такой случай, когда вы вставляете одинаковые фразы: "Вот солод, который крыса, которую кот, которого пес, боится - убивает - ест". Что скажете? Грамматически правильно - но едва ли понятно. Проникните в имбеддинг чуть дальше - и вы закончите поэмой Русселя. Сюрреалисты пытались даже построить специальные машины для ее чтения. Но самое чувствительное, самое подходящее устройство для языковой переработки, известное нам - наш мозг. И он загнан в угол.
- Почему же, Крис?
Казалось, Цвинглер смотрит с хитрецой, но голос американца звучал искренне. Соул сбивчиво стал объяснять, заметив, однако, что Сэм ответил на это благодарным взглядом.
- Ну, давайте вспомним, что речевые процессы зависят от объема информации, которую мозг может сохранять в краткосрочной памяти…
- А общий итог зависит от времени, которое понадобится, чтобы работа краткосрочной памяти стала перманентным и химически связанным процессом - перейдя с электрического уровня на химический?
- Совершенно справедливо. Но перманентная форма непрактична для каждого слова - нам важно запомнить базовое обозначение. Так мы выходим на один уровень информации: это актуальные слова, которые мы используем на поверхности сознания. Другой перманентный уровень, заложенный глубже, содержит абстрактные концепты - ассоциации идей, связанных между собой одной нитью. Между этими двумя уровнями информации залегает план сознания - для создания предложений или мыслей, идей. Этот план содержит правила того, что мы называем "универсальной грамматикой". Универсальной потому, что этот план - часть базовой структуры сознания и те же самые правила могут переводить идеи в любой человеческий язык.
- Другими словами, внутри мозга все языки - двоюродные братья?
- Опять-таки верно. Они относятся друг к другу как члены одной семьи. Но в каждом кузене, сородиче - своя индивидуальная точка зрения на реальность. Если бы мы сложили все эти "лица", "физиономии" языков, одно на другое в пирамиду, чтобы выработать таким образом правила универсальной грамматики, то получили бы карту всей возможной территории человеческой мысли - все, что может доступно выразить наш биологический вид.
- Но разве такое возможно - собрать все языки воедино? Ведь некоторые уже умерли, исчезли…
- А многие - и таких еще больше - еще не открыты и не придуманы.
- И поэтому вы используете искусственные языки для зондирования?
- Точно. Прямое попадание.
- Но послушайте, Крис. Вы применяете эти галлюциногены ПСС в процессе обучения. Почему вы думаете, что это нормальная ситуация? И наши мозги могли бы обучаться с такой высокой скоростью, если бы это было предусмотрено природой.
- Ага - и Бог дал бы нам крылья, если бы он предназначил нас для полета! Давайте обойдемся без этой устаревшей морали. ПСС - "просто старинное средство", что заложено в его названии.
- Хм. И как долго вы проводите предварительные тесты на животных?
- Но это же совершенно разные вещи! - запальчиво воскликнул Соул. - Вы же не можете обучить языку обезьяну или морскую свинку.
- О'кей, вам, как специалисту, видней, - Цвинглер пожал плечами. - И они схватывают эту внедренную речь в любом случае?
Соул с коротким смешком взглянул на Россона.
- Это можно назвать обещанием, Лайонел?
- Более чем, - кивнул Россон, довольно ухмыляясь. Он также был неравнодушен к детям из подвала.
Цвинглер посмотрел на часы. Раздался странный звук - это Дженнис с досады хлопнул себя по лбу.
- Слушай, Сэм, если наш гость спешит, он может посмотреть на детей из соседней комнаты!
- Не утомляй, Ричард, - вздохнул исполнительный директор. - Мы уже решили: Том не станет посещать миров внутри. Ограничимся наблюдением.
- Очень, черт возьми, хотелось бы надеяться, - рявкнул Дженнис.
Директор в замешательстве тронул Цвинглера за локоть.
- Если вы зайдете внутрь, это будет вроде заражения клеточной культуры инородным телом. Том, одно-единственное слово из внешнего мира может оказаться опасным.
- Звучит как фраза дня, - нахмурился Дженнис. Однако американец только замахал на него рубинами.
- Не берите в голову, мистер Дженнис. Фраза дня, если не всей этой чертовой декады, это шутка Сэма. Насчет эмиссара…
Запонка подмигнула. Сигнал к отступлению. Он сказал слишком много. Но слишком много - о чем? Когда они поднимались из-за стола, на лице Дженниса промелькнула презрительная усмешка.
Вашильки только что зашла в лабиринт - прекрасно видимая сквозь прозрачную стену. Рама и Гюльшен болтали на другой стороне у входа. Видья угрюмо слонялся по детской.
- Так они пакистанцы! Беженцы? Или жертвы стихийного бедствия? Черт возьми, но ведь вы спасли их!
- Совершенно с вами согласна, мистер Цвинглер, - защебетала Дороти, как член женсовета во время посещения сиротского дома. - Какая жизнь их ожидала, кроме лишений и скорой гибели? Я всегда говорила Крису.
По мере того как Вашильки углублялась в коридор, стены понемногу обесцвечивали контуры ее тела - они наливались желтушным цветом, и вскоре силуэт девочки четко обозначился в сознании Соула. Ока продиралась сквозь лабиринт иссохших до костей ног, выпученных от голода животов и мертвенно-пустых глаз миллионов и миллионов детей, выброшенных на свалку истории двадцатого века. Но разве спасти четверых - здравый довод для оправдания существования этого "дна" стран третьего мира - привычного понятия широких масс прогрессивной общественности? Почему бы, кажется, не набрести на эту мысль и Пьеру? Забрать четверых детей, говорящих на языке шемахоя, в надежное место вроде этого?
- Крис, можно послушать, что они говорят?
- Что?.. Ах, да - одну минуту.
Соул покопался в аудиопанели на стене и передал Цвинглеру наушники.
Американец стал слушать, глубокомысленно выпятив губы. Ричард Дженнис тем временем направился к своим владениям - территории другого мира…
- Да. Это - что-то. Детка, да ты совсем незнакома с синтаксисом!
Вашильки достигла середины лабиринта. Теперь она стояла неподалеку от Оракула, разговаривая с высоким столбом.
- Ребенок говорит… что-то про дождь?
- Дождь создает та же система. Разбрызгиватели. Нечто вроде сильного душа. Вы бы видели, как они радуются. Тут у них начинается настоящий бал.
- Прекрасно. Ну а, скажем, как работает эта штука, речевая маска, о которой вы рассказывали?
- Мы проходим через речевые движения. Однако при этом только субвокализуем слова. Маска задерживает слова, проводит их через компьютер и затем ресинтезирует в предложения, произносимые вслух в зачаточной, имбеддинговой форме. Маски связаны с компьютером каналом радиосвязи.
- Превосходно - если дети, конечно, не могут читать по губам…
- Об этом мы тоже подумали. Почему и назвали данное устройство маской. Единственное место, где они видят, как двигаются наши губы, это обучающий экран.
Цвинглер приложил наушники к другому уху.
- Интересно, насколько глубоко может зайти этот имбеддинг? Будут ли детишки менять ваши "коррекции", выравнивая их по норме?
- Тогда, - веско произнес Соул, точно врач, ставящий диагноз, - мы вплотную приблизимся к идее существования в мозгу языка-универсума, источника всех возможных языков.