Апокалипсис неизбежен. Но на этот раз настоящий вид человека разумного поставил себе новую цель: выжить любой ценой. И снова стать хозяевами этой планеты.
Содержание:
Часть первая 1
Часть вторая 37
Эпилог 1 51
Эпилог 2 53
Эпилог 3 54
Примечания 57
Яна Завацкая
Мы будем жить
Часть первая
Хаден, июль 2012. Клаус Оттерсбах
- Герр Оттерсбах, я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.
Собеседник выглядел как преуспевающий частный детектив в телесериале. Незаметный недешевый костюм, безупречная фигура и запах хорошего одеколона. Уверенный взгляд водянисто-карих глаз - взгляд победителя.
Я выгляжу совсем иначе. Да и преуспевающим меня не назовешь, особенно в последние годы.
- Слушаю вас, - кнопка диктофона неслышно щелкнула.
Собеседник, который представился Мюллером - ничего не говорящее имя, то же, что Смит в Америке - заговорил, глядя мне в глаза.
- Частным образом, помимо дел фирмы, вы ведете поиск фрау доктора Хирнштайн, детского психолога. Вы уже продвинулись в этом поиске. Вы знаете, как и мы, что это - не ее настоящее имя, и у нее нет диплома психолога и докторского звания. Думаю, вы уже знаете, где она сейчас. Герр Оттерсбах, у нас с вами одна и та же цель. Я предлагаю объединить наши усилия. Заключим договор. Оплата… скажем, если вам удастся вывести нас на фрау Хирнштайн - гонорар будет выражаться пятизначной цифрой. Есть и другие бонусы, но о них позже. Мы относимся к делу серьезно. Видите ли, в этом поиске заинтересованы очень влиятельные клиенты.
- Сумма значительная, - согласился я, - даже странно, что так много предлагают за поиск детского психолога. Она ведь не террористка, не шпионка.
- А все остальное - не странно?
Он отодвинул пустую чашку. Перегнулся через стол, пристально глядя мне в лицо.
- Вы, способный и преуспевающий частный детектив, забрасываете все дела, берете кредиты, ваше финансовое положение резко ухудшается. И вместо обычной работы вы заняты только поиском этой женщины. Разве это не удивительно?
Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Мне пришлось сесть спиной к двери, я ощущал себя неуютно. За соседним столиком расположилась компания парней с пивом. Подозрительная компания, честно говоря. Почему мой визави выбрал для такого конфиденциального разговора открытое кафе и столик, где нас прекрасно слышно?
И почему я так легко ведусь на условия этого Мюллера? Он выбрал место встречи, он первым занял наиболее удобное место у стены. Да, это моя проблема с детства - я всегда предпочту уступить, особенно вот такому напористому и уверенному в себе сопернику.
- Герр Оттерсбах, эта женщина - только ключ. Вы это понимаете, мы тоже. Поэтому цена вопроса так высока.
- Вы все это время следили за мной? - спросил я.
- Да, - кивнул Мюллер, - хотя не каждый заметил бы эту слежку.
- Она была профессиональной, - признал я.
- Позвольте спросить: во время ваших поисков в Тибете… эти поездки вам дорого встали - вы что-нибудь нашли?
- Если не возражаете, я пока не буду отвечать на ваш вопрос, - холодно ответил я.
… если бы я что-то нашел, зачем мне понадобилось бы выслеживать Хирнштайн?..
- Они очень хорошо маскируются, - заметил Мюллер, - и позволяют себя найти только тем, кого сами готовы принять.
Что значит - "они"? Я уставился на собеседника - что он еще знает о "них"?
- А вы, видимо, знаете о них намного больше, чем мы. Герр Оттерсбах… я думаю, нам надо работать вместе. Вы ведь понимаете: все, что вы найдете - найдем и мы. В ваших интересах получить за это еще и гонорар. Очень приличный гонорар, заметим. А в дальнейшем и сотрудничество с нашей организацией.
- Я пока не знаю, что это за организация.
- Мы связаны с очень серьезными кругами. Правительство, бизнес. Пока вы не подпишете обязательство молчания, я не имею права сообщать подробности. Но учтите, сотрудничество с нами даст вам совсем другие права. Интересные дела, зарубежные поездки, личное оружие, широкие возможности. Герр Оттерсбах, вы же детектив по призванию, ваше ли дело - барахтаться в этом мелком болоте? Но конечно, работа с нами - на ваше усмотрение. Я прошу вас пока лишь помочь нам в поиске этой женщины.
…а ведь он прав. Если я откажусь - а мне хочется отказаться - и буду искать дальше, они все равно выследят меня, это я не могу предотвратить, и захватят ее.
Что это - начало открытой войны? Биологической войны, межвидовой конкуренции? Мурашки побежали по коже, и к горлу подступил комок.
…во всяком случае, война начнется не с меня.
Я могу отказаться от всяких поисков и залечь на дно. Пока.
- Герр Мюллер, - начал я, - ваше предложение очень лестно и интересно. Но открытое противостояние с этими людьми, которые стоят за Хирнштайн… Это противостояние очень опасно для всех, в том числе, для всей нашей страны. Поэтому я не хочу быть замешан в такие дела. Я искал ее по личным причинам, но с вами я сотрудничать не могу.
- Подумайте, герр Оттерсбах, - почти ласково настоял мой визави, - дело не только в деньгах, которые вам предлагают, и от которых странно отказываться. Дело именно в опасности, о которой вы говорили. Я не говорю о патриотизме, в наше время это немодно. Но предотвратить серьезные бедствия, во имя жизней миллионов людей! Ваш отказ сотрудничать с нами могут расценить как предательство. Вы занимаете сторону врага. Последствия для вас могут быть малоприятными.
Почему-то вспомнился мой предок, антифашист Вернер Оттерсбах. Анквилла. Я усмехнулся.
- Ничего. К последствиям я готов.
- Вы выросли в мирное безмятежное время, в одной из самых благополучных стран мира, - задумчиво-размеренно заговорил Мюллер, - вам представляется совершенно невозможным, как и большинству европейцев сейчас, что это благополучие может быть взорвано. Что завтра ситуация может стать совершенно другой. Что вам уже не удастся отсидеться за отказами и так называемой чистой совестью. И о правах человека тогда никто не будет думать. О запрете на смертную казнь - тоже.
- Тем не менее, чистую совесть я предпочел бы сохранить.
- Может быть, как раз во имя вашей совести и следует помочь нам? - вкрадчиво спросил Мюллер. Я покачал головой.
- Нет. Не думаю. Извините, но ничем не могу вам помочь.
- Очень жаль, - бесцветным голосом произнес собеседник. Внезапно за моей спиной обнаружился один из парней с соседнего столика.
Я неважный спортсмен, увы. Рванулся в сторону, но сильный точный удар по шее швырнул меня обратно, и тут же в глазах стало меркнуть. Теряя сознание, я сообразил, что ударили не просто кулаком - что-то острое вонзилось в…
Потерпев ожидаемую неудачу в Тибете, я вернулся домой и возобновил было работу своего затрапезного мини-агентства "Финдер". Но жить как прежде я уже не мог. Одна лишь мысль преследовала меня наяву и во сне.
Я сам не знаю, что меня интересует в амару, почему так тянет к ним. Идеология хальтаяты, которую вкратце изложил мой родственник, по-прежнему отталкивает. Я их побаиваюсь. Много было таких - желающих изменить мир. Мир, вне всяких сомнений, не очень хорош - но попытки изменить его приводят лишь к кровопролитиям и разрушениям, так не лучше ли оставить мир в покое?
А уж тем более - менять его таким образом, делить человечество на разные виды! Если даже оно не едино, все же ведь живет неразделенным уже тысячелетия… Что это - новый фашизм?
Идея отталкивала. Но что-то влекло к этим людям эмоционально. Может, потому что единственные знакомые мне амару оказались очень симпатичными. Анквилла. Мой двоюродный дед, и наверное, единственный из предков, кем я мог бы действительно гордиться. Если бы я знал его раньше, может, и вся моя жизнь иначе повернулась бы, и сам я был бы другим.
Алиса. После знакомства с ней я стал иначе смотреть на женщин. Завязал с постельными развлечениями. Не то, чтобы я видел Алису в эротических мечтах. Нет, но стало понятно, что есть женщины вообще, женщины как абстракция и знакомая мне реальность - и есть Алиса.
Возможно, меня никогда по-настоящему не зажигали окружающие женщины лишь потому, что принадлежали к другому биологическому виду? Не амару.
Не знаю, зачем я искал амару - разоблачить их коварные планы, внедриться в их среду и стать агентом, спасая от них мир, или же - присоединиться к ним? Вернее всего так: я искал, чтобы больше о них узнать. Невыносимо было жить, как раньше, в слепоте и неведении. Я обязан был узнать о них больше.
… Надо мной потолок, голубая штора, беленная стена. На окне - выкрашенная фигурная, но прочная решетка; так делают в закрытых отделениях психиатрических больниц. Я сел рывком. Голова закружилась.
Так, укол в шею. Прокололи меня какой-то смесью - допустим, морфин с каким-нибудь транквилизатором, слишком уж быстро я отключился; а может, что-нибудь ветеринарное вроде ксилазина, опять же, усиленное добавками. Впрочем, неважно. Больничная палата вокруг меня, очень маленькая. Едва втиснуты кровать и пара стульев, палата не для долгого пребывания и не для удобств. Пока я был без сознания, меня переодели в серенькую, слишком свободную пижаму. Ясное дело, отобрали вещи и обыскали. Но они ничего не найдут: с тех пор, как я заметил отслеживание моей деятельности в интернете - всю информацию по поискам амару держу либо в голове, либо под серьезным шифром.