– Он станет практически суперменом, – кивнул Фелпс. – Стальные мускулы, движущие твердой, как сталь плотью, под непробиваемой кожей. Возможно, такой человек будет свободен от всех болезней и недугов. Вообразите себе бактерию, которая старается проникнуть в тело, твердое как бетон. Более того, Мекстромова плоть физически почти невосприимчива к кислотам. Нельзя не согласиться, что такой супермен трижды переживет наши, живые тела, а может, и в раз десять. Но…
Тут он остановился:
– Не хочу разрушать ваших иллюзий, но эта мысль не нова. Несколько лет назад мы пригласили сюда одного блистательного молодого доктора, чтобы тот пополнил свое образование. К несчастью, парень прибыл сюда со следами Мекстромовой на среднем пальце правой руки. Под его руководством мы провели около сотни великолепных опытов, и у него возник свой подход к этой проблеме. Но все было тщетно. Несмотря на все усилия, он не смог предотвратить смерть хотя бы на секунду. С тех пор над этой проблемой работает одна из наших групп.
Тут мне пришло в голову, что, окажись у меня признаки Мекстромовой, я бы скорее помчался в убежище на хайвэе, чем в Медицинский центр. Через секунду меня осенило: предположим, доктор Торндайк нашел у себя следы болезни, или, скорее, его навели на эту мысль люди с хайвэя. Что тогда лучше – присоединиться к штату Медицинского центра или оказаться перед лицом компромисса: "Вы поможете нам, работая с нами, а мы спасем вашу жизнь"?
Это, конечно, привело к следующей мысли:
"Если люди в убежище, руководствуются благими намерениями, они не стали бы скрываться и предоставили бы свой метод лечения Медицинскому центру. Ну хорошо, у меня накопилось к ним порядочно претензий, поэтому придется нанести бомбовый удар".
– Видите ли, Фелпс, – сказал я спокойно, – одна из причин, по которой я оказался здесь, является то, что у меня есть веские доказательства существования способа лечения Мекстромовой болезни. Его придумали люди со сверхплотными телами и сверхчеловеческой силой.
Он смотрел на меня с той терпеливой улыбкой, которая возникает у отца, когда ворвавшийся к нему отпрыск заявляет, что он изобрел вечный двигатель:
– У вас веские доказательства?
– Мне довелось увидеть их собственными глазами.
– Тогда я могу заверить, что вы неверно интерпретировали свои доказательства, – ответил он холодно. – Энтузиасты летающих тарелок до сих пор утверждают, что те штуки, которые они видели, пилотировались маленькими зелеными человечками с Венеры, хотя мы уже побывали там и обнаружили, что Венера необитаема, за исключением нескольких жучков и личинок и маленьких животных, подобных теллурианским пиявкам.
– Но…
– А это тоже слишком давняя история, – сказал он с капризной улыбкой.
– Она происходит по обычному шаблону с тайной организацией, которая стремится захватить на Земле власть. Эта сказка была популярна еще во времена форта Чарли. А теперь лучше скажите, что вы видели.
Я состряпал сказку в тридцать четыре процента правды, а в остальном частично исказив. Тем самым я скрыл свое избиение девицы в машине в Огайо – достаточно тяжкое, чтобы она сыграла в ящик. Я просто упомянул, что как-то сбил на дороге девицу, а когда остановился помочь ей, девица вскочила и как ни в чем небывало, помчалась прочь. Она не потеряла ни капли крови, хотя передний бампер машины был здорово изувечен.
Он торжественно кивнул:
– Такие вещи случались. Человеческое тело действительно очень прочно, ведь и раньше бывало много случаев, когда самые страшные катастрофы кончались легкими ушибами. Я читал рассказ о человеке, у которого не раскрылся парашют и который выжил и явился на завод собственной персоной, как в старом анекдоте. Но сейчас, мистер Корнелл, разве можно в этом мире скрыть какую-либо тайную организацию? Даже до Райна это было трудно. В вашей сказке не хватает только каких-нибудь секретных знаков, может, особого рукопожатия или, скорее, охватывающей весь мир системы транспортов и вывесок, служащих каким-то ужасным дьявольским целям.
Я разъярился. Дипломированный специалист оказался слишком близок к истине, чтобы это пришлось мне по вкусу, а он еще издевался. Он довел меня буквально до белого каления.
– Чтобы не слишком углубляться, я хотел бы знать о возможных мотивах такой организации. Вы наделили их сверхчеловеческой силой, даже огромной продолжительностью жизни. Если они хотят захватить власть на Земле, разве им придется применять силу? Или они – мягкотелые супермены, которых не трогает превосходство над человеческой расой, и они только спокойно ждут, пока не исчезнет обычный гомо сапиенс? Разве вы не приписываете им полноправное владение планетой?
Я удрученно покачал головой.
– Ладно. В этом есть своя логика, мистер Корнелл. К тому же вам известно, что даже живя на Марсе и Венере с массой привезенного оборудования, мы чувствуем себя весьма неуютно. Без посторонней помощи мы не прожили бы и минуты на любой из планет Солнечной системы.
– На мой взгляд, эти гипотетические супермены могли бы причинить массу неприятностей, – сболтнул я.
– О, я допускаю, что в вашей истории есть доля правды. Но давайте оставим эти никчемные предположения и увидим полную невозможность скрыть подобную организацию. Даже насаждение их тайных опознавательных знаков в одной мертвой зоне немыслимо в современных урбанистических центрах. На их пути всегда встанут несколько телепатов и эсперов. Возможно, группа. Представьте, даже без специальной пси-тренировки, сколько продержится такая компания. Их обнаружат, как только первый же герой влипнет в историю с аварией где-нибудь на Таймс-сквер или же его вытащат из огня в автомобильной катастрофе.
Тут он окинул меня холодным взглядом:
– Опишите это как вымысел, фантазию, мистер Корнелл. Но не упоминайте моего имени. Лучше придерживайтесь фактов.
– Ладно. Но, боюсь, что эти факты скоро всплывут наружу.
– Пусть, – согласился он. – Но признать, что существует какая-то таинственная организация, подпольная группа, мы пока не можем. Мы, кто имеет самые лучшие мозги и самые лучшие деньги за последние двадцать лет.
Я кивнул, и, хотя не согласился с Фелпсом, понял, что настаивать – все равно что оскорбить его в лицо и ждать, пока тебя выставят.
– Хотелось бы посмотреть, чтобы иметь полное представление, – сказал я бесцеремонно.
Фелпс предложил показать мне помещение, и я согласился. Я не встретил ни одного пациента, но Фелпс позволил постоять в коридоре перед комнатами и попробовать мои эспер-способности на человеческой плоти. Это было болезненно и поучительно.
Он пояснил:
– Обычное дело для таких посетителей как вы. Все испытывают желание побыстрее выскочить вон. В медицинских кругах подобную вещь называют "синдром Софома". Слышали?
Я кивнул.
В прежние времена, когда медики слишком мало знали о болезнях, то изучали их, вызывая у себя те же симптомы, что испытывал сам больной. И так с каждым новым пациентом.
– Правильно. Поэтому, чтобы избежать "синдрома Софома", мы демонстрируем подлинные вещи. К тому же, – добавил он серьезно, – мы были бы очень рады, чтобы как можно больше людей могли распознать болезнь как можно быстрее. Пусть даже в настоящее время мы не в силах им помочь, но когда-нибудь это удастся.
Он остановился перед закрытой дверью:
– Здесь девочка восемнадцати лет, должна умереть через месяц…
Его голос сорвался, когда он постучал в дверь комнаты.
Я обмер. Несколько капелек пота скатилось по моей спине, меня забила нервная дрожь. Я прогнал видение, спрятал его как можно глубже и постарался не думать о нем. Вроде бы мне это удалось.
Перестук фелпсовых пальцев по дверной панели был клацающим звуком, характерным для дубленой кожи.
Дипломированный специалист Фелпс был мекстромом!
7
Сестра Глория Фарроу махнула мне рукой с трапа лайнера, и я бросился подхватить ее багаж. Она внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала, кроме обычного приветствия, и показала на свой чемодан.
Я понимал, что она телепат и все время читает в моем мозгу, поэтому позволил ей узнать все, что было нужно. Потом я велел мозгу бормотать всякую чушь, лишь бы заполнить образовавшееся пустое пространство. Возможно, у меня проскользнула пара мыслей, но ничего существенного. Не говоря ни слова, мисс Фарроу последовала за мной к машине и позволила поставить ее чемодан в багажник.
– Стив Корнелл так же здоров, как и я, – сказала она первым делом.
– Допустим.
– Тогда к чему все это? Вам не нужна сиделка.
– Мне нужен опытный наблюдатель, мисс Фарроу.
– Зачем? – казалось, она недоумевала. – Думаю, что вам стоит сейчас же остановиться и объяснить.
– И вы выслушаете до конца?
– До следующего самолета два часа. У вас есть время либо убедить меня, либо… ну как?
– Идет, – согласился я, и решил рассказать все как есть, от "а" до "я".
Объяснять что-либо телепату – самая милая вещь в мире. Несмотря на то, что в начале я запинался, едва домямлил до конца, начал по новой, перескакивая туда-сюда, мисс Фарроу умудрилась заполнить пробелы в хронологии событий. Так что, когда я кончил, в ее глазах загорелся интерес.
"Я сумасшедший?" – послал я вопрос.
– Нет, Стив, – ответила она твердо. – Не думаю. Ты логически все изложил. Хотя в твоем рассказе правда, очевидно, перемешана с вымыслом. Придется выяснить, было ли это на самом деле.
Я хмыкнул:
– А как насчет рехнувшегося парня, который справляется о своем здоровье с единственной целью – убедить других, что с ним все в порядке? Ведь он знает, что сумасшедшие всегда уверены в своем рассудке.