Вы оба – маленькие гаденыши, вы совершенно ненормальные. Никогда не полезу на ваш поганый чердак, честное слово.
Она держит слово и никогда не залезает на чердак. Но в остальном она все время мешает нам жить.
Она говорит:
– Принесите мне малины.
Мы говорим:
– Сходи сама в сад и нарви.
Она говорит:
– Перестаньте читать вслух. У меня в ушах звенит.
Мы продолжаем читать. Она спрашивает:
– Что вы там лежите уже несколько часов на голой земле и не двигаетесь?
Мы продолжаем упражнение на неподвижность, даже когда она кидает в нас гнилыми фруктами. Она говорит:
– Прекратите молчать, в конце концов, вы действуете мне на нервы!
Мы продолжаем упражнение на молчание и ничего не отвечаем. Она спрашивает:
– Почему вы сегодня ничего не едите?
– Сегодня день тренировки на голод.
Двоюродная сестра не работает, не учится, не делает упражнений. Она часто смотрит в небо и иногда плачет.
Бабушка никогда не бьет сестру. Она ее не ругает. Она не просит ее работать. Она ни о чем ее не спрашивает. Она никогда с ней не разговаривает.
«Надо, чтоб она тоже умерла. Правильно, и чтоб никаких улик, чтоб никто ничего не узнал. Да, девчонка умрет. С ней будет несчастный случай. Как раз перед концом войны. Да, тут нужен несчастный случай. Не яд. В этот раз не яд. Несчастный случай. Утонет в реке. Надо держать ей голову под водой. Трудно. Столкнуть с лестницы в подвал. Мало высоты. Яд. Остается один яд. Что‑нибудь медленное. Малыми дозами. Чтобы болезнь точила ее исподволь, несколько месяцев. Врача нет. Во время войны многие умирают без лечения».
Бабушка поднимает кулак и грозит своему отражению в зеркале:
– Ничего вы мне не сделаете! Ничего!
Она хихикает. Снимает драгоценности, складывает в полотняный мешочек и прячет в матрас. Она ложится спать, мы тоже.
Назавтра утром, когда сестра выходит из кухни, мы говорим Бабушке:
– Бабушка, нам нужно что‑то вам сказать.
– Что еще?
– Слушайте внимательно, Бабушка. Мы дали слово старику заботиться о нашей двоюродной сестре. Поэтому с ней ничего не случится. Ни несчастья, ни болезни. Ничего. И с нами тоже.
Мы показываем ей запечатанный конверт:
– Здесь все написано. Мы отдадим это письмо господину кюре. Если с одним из нас троих что‑нибудь случится, кюре вскроет письмо.