Но некоторые сведения до него случайно доходили, в основном - через отца. Лаборант покончил с собой - прыгнул с крыши. В лабораториях каждые три дня возникали пожары. Аспирант, распекавший Бориса, сошел с ума - убил какого-то студента, потом на улице убил случайного прохожего и, наконец, дома попытался зарезать жену. Жена спаслась, аспиранта увезли. И все это на фоне постоянных поломок: любые электрические приборы в том крыле, где был расположен вычислительный центр, регулярно выходили из строя. Только три компьютера работали исправно. Программа собиралась уничтожить все - и поэтому не могла начинать с себя.
Тем не менее, досталось и компьютерам. Во время очередного пожара в вычислительном центре обвалился потолок. Два компьютера были безнадежно повреждены, а третий отец Бориса сумел спасти. Он приволок его домой, довольно покрякивая. После пожара были списаны все три компьютера, в том числе и этот, почти целый.
Отец предложил Борису покопаться в машине, выяснить, все ли на месте. Первое, что Борис сделал - это вытащил из машины жесткий диск. Отец дал денег на новый диск, Борису удалось купить его по дешевке с рук около магазина радиодеталей.
А прежний диск отправился в полынью - вслед за американской платой.
Но оставалась еще дискета с программой. Борис хотел выкинуть и ее. Но потом решил, что в заархивированном виде программа будет вполне безобидно валяться даже в памяти компьютера. Жалко выкидывать шедевр - пусть и такой чудовищный.
Поэтому программа "BLIDING" спокойно осела в виде архива на задворках памяти бориного компьютера.
Прошло пять лет. Бывшие "будущие организаторы производства" рассосались по коммерческим палаткам, а бывшие подростки в тюбетейках регулярно наведывались к ним в гости - собирать деньги "за охрану". Отец Бориса продолжал нахваливать технический прогресс, но все больше срывался на ругань в адрес начальства, зажимающего зарплату. Сам Борис окончил институт с красным дипломом, но вместо того, чтобы писать компьютерные программы, принялся ими торговать.
Еще через год он переехал с окраин Казани, из квартиры в панельном доме, в собственный особнячок на улице Низенькая в "тихом центре" города. Особнячок представлял из себя неказистую двухэтажную избушку с тесным огороженным двориком, снизу каменную, сверху деревянную, шикарно отделанную внутри. Иногда Борис заходил в гости к родителям и, покуривая дорогие сигареты через золотой мундштук, с удовольствием слушал, как его никчемный отец жалуется на свою никчемную жизнь.
Впрочем, это было единственным удовольствием подобного рода, которое себе позволял Борис. Больше он ни на кого не злился: его жизнь неожиданно удалась. Отцу он купил новый компьютер, "пентиум", а старый забрал себе - чтобы иногда вспоминать о "тяжелом детстве". Компьютер этот стоял в углу и никогда не включался. Рядом стояли другие компьютеры, целые и развороченные - Борис любил на досуге в них копаться. Иногда он даже забывал, какой из них - тот самый.
Жизнь Бориса текла по обычной для молодого российского коммерсанта извилистой линии - пока не появились люди из Института Сенеки.
Они возникли прямо во дворе Бориса, где он драил свой новый джип. Вышли из светящегося розового облачка, вкатили за собой какой-то аппарат на колесиках, повернули на нем рычажок - и облачко исчезло. А люди остались, два приветливых старичка в длинных пестрых тогах. Они обратились к Борису на латыни - а он знал латынь, выучил ее на третьем курсе, чтобы хоть как-то приблизиться к университетским "снобам".
- В пестрых тогах? Приветливые старички? - удивился Василий.
Мин-хан хмыкнул:
- Таких блидов не бывает.
- Именно приветливые старички, совершенно милые люди, - настаивал Борис.
- Они сказали, что испытывают способ передвижения по неправильным мирам. Я согласился, что наш мир нельзя назвать особенно правильным. И почему-то я совсем не удивился, не испугался… После того, как моя программа непонятным мне способом отправила на тот свет несколько человек, я отучился удивляться. Мне только было интересно, что такое "правильный мир". Мы со старичками попили чайку, они все рассказали. Оказывается, их "правильный мир" - это Римская Империя размером с полгалактики. В вашем мире есть Римская Империя?
- Была, - коротко ответила Ольга.
- И у нас была, - добавила Резеда.
- Ну вот. И у нас была. А у них - до сих пор… Я так и не понял, почему у нас Рим сдох, а у них - наоборот. Они что-то долго объясняли про императора Юлиана-реформатора, который запретил христианство, потом пытался возродить старые культы, а перед смертью сделал государственной религией какую-то экзотику, митраизм, вроде. И старички прочли целую лекцию о том, что с помощью этого культа Рим подчинил себе половину планеты, а потом и другие планеты. Я больше в компьютерах разбираюсь, я, честно говоря, не понимаю, при чем тут религия. Но вот у нас нет митраизма - и мы дальше Луны практически не летали. А они - летали. Вы летали?
- Да. Рассказывайте дальше.
Василий чувствовал, что приближается развязка. Он даже догадывался, какая, но хотел услышать все от главного виновника собственными ушами.
- Дальше мы стали говорить о компьютерах, по моей инициативе, разумеется. Старички похвалились, что у них половина галактики повязана в сеть. Потом я им показал свои "тачки", они раскудахтались - мол, хорошо бы притащить в Институт Сенеки эти драндулеты, вот будет смех. А их Институт этот стоит прямо там, где мой дом находится. Они просто у себя во двор вышли, рычажок передвинули - и оказались во дворе моего домика.
Мин-хан тоже все понял. Лицо его стало красным, он несколько раз дернул себя за бороду.
- Так ты, гнида…
- Да, я гнида. Но не нарочно. Хотя… Я не знаю, что мной тогда управляло. Могу точно сказать, что специально я этого делать не хотел. В общем, я старичкам предложил одну из своих "тачек" в подарок, они выбрали самую неказистую. Мы еще потрепались, потом они ушли - в свое розовое облачко. Мне на память оставили грозное оружие - правда, без батареек. Я с собой ношу, вместо амулета.
Борис вытащил из кармана бластер. Пурдзан, который скучал во время всего разговора, вскочил на ноги. Мин-хан и Василий одновременно крякнули.
Это был бластер блидов.
- Сами понимаете, - закончил Борис, - старички выбрали тот старый компьютер. Я проверил, ужаснулся, но что я мог поделать?
Некоторое время все молчали. Слышен был рокот мотора, шуршание воды за бортом. Спокойная зеленоватая вода мигает сквозь иллюминатор приветливыми бликами. Но все это может исчезнуть, смениться кошмаром - очень скоро.
- Что-нибудь ты можешь поделать, я думаю, - сказал Василий, глядя Борису в глаза, - кстати, перейдем на "ты"?
- Пожалуйста.
- Ну вот. Ты эту дрянь сотворил, ты ее и разгребешь. Говоришь, милые старички? В пестрых тогах?
Борис молча кивнул. Василий встал, прошел через каюту и присел на корточки напротив Бориса.
- Теперь вместо твоих старичков там ублюдки в серых туниках. И по-моему, они не вполне живые. И, главное, они не только там. Они теперь и у нас. И к вам сюда они дорогу знают. Ты хочешь, чтобы твоя бяка снова заработала у тебя дома?
- Нет, нет, конечно!
- Тогда ты идешь с нами. Бросаешь все дела - и идешь. Иначе мы тебя убьем. Прямо здесь.
Борис и бровью не повел. Только слегка поджал губы, склонил голову набок.
- Ну?! - почти заорал Василий.
- Что "ну"? Я прикидываю, что сейчас делать.
- Сейчас обсохнуть бы, - жалобно откликнулась Гюльчачай.
Борис встал.
- Тогда пошли на палубу. Там обсохнете моментально. И скоро уже подплываем, видом полюбуетесь.
Жаркие солнечные лучи, отскакивая от гладкой воды, кидались на бетон причалов, оттуда по фасадам домов добирались до минаретов и с их острых верхушек улетали обратно в небо. Ольга стояла на носу катера рядом с Василием, их плечи иногда случайно соприкасались.
Вид набережной показался Василию очень знакомым. Судя по напряженному взгляду Ольги, она испытывала те же чувства.
Василий первым задал вопрос:
- Что это за море?
- Пролив, - ответил Борис, раскуривая сигарету, - Босфор.
Ольга широко открыла глаза.
- Значит вот это… город… Константинополь? Столица Византии?
Борис пустил струйку дыма, улетевшую вместе с ветром.
- Византии давно нет. У нас, во всяком случае. Теперь это Стамбул, Столица Турции.
- Турции?! - хором ахнули Ольга и Василий. Потом поглядели друг на друга - и расхохотались.
Глава 3
Этот мир показался Василию неприятной смесью далекого прошлого и далекого будущего. Здесь все было моложе - лет на триста: дома, одежда, техника, человеческие отношения…
А с другой стороны, и дома, и техника, и люди казались невообразимо старыми, обветшалыми - куда более старыми, чем экспонаты в музеях Империи, Конфедерации или в хранилищах треухов, больших знатоков антиквариата. Этот мир не был музеем.
Больше всего он напоминал свалку.
Старческая усталость чудилась Василию даже в глазах мальчишек, гонявших ногами какую-то гадость по узким улочкам, и даже в глазах молодых пар, прогуливавшихся по набережным Босфора.
Когда Василий сказал об этом Ольге, она энергично кивнула.
- Свалка. Где, по-твоему, могла бы вырасти такая дрянь, как Блидинг?
Василий сразу вспомнил шутливый стишок дунганского поэта Го Цзепина:
"Если бы граждане знали, Какая грязь Питает корни цветов!" Но Ольге не было смешно.
- Твой поэтишко наврал. Красивые цветы растут на здоровой почве. А здесь… Ты погляди, во что меня нарядили!