Едва я вошел в прилегавший к платформе пассаж (так было меньше риска, что меня заметит и опознает потом случайный пассажир из пролетавшей мимо капсулы), я буквально спиной почувствовал чье-то враждебное внимание. Оно было вовсе не сродни ощущению, сопровождающему слежку контрразведки: враждебность там отсутствует, все происходит на обычном, безэмоциональном, я бы сказал, профессиональном фоне, - нет, это было внимание затаившейся за камнем змеи. Я внутренне отметил это качество и продолжал идти, изображая позднего гуляку, - слегка вразвалку, руки в карманах… Вот именно - кроме кулаков, у меня в карманах ничего не было. Продолжая насвистывать, я оглянулся, как бы рассеянно. Под аркой ниши стоял какой-то человек. Увидев, что я его заметил, он сделал приглашающий жест. Я махнул ему, словно бы приветствуя, и зашагал поскорее.
- Эй, приятель!
Я все шел, не оборачиваясь.
- Друг, подойди на минутку, дело есть.
Я еще раз махнул ему рукой, мол, отвяжись, и тут из арки впереди вышли еще двое. Эх, и надо ж так неудачно сойти, чтобы угодить именно на ночных стервятников! Эти двое были совсем молодые люди, лет по двадцать, не больше, тот, у входа, кажется, постарше. Я шел навстречу юношам, как бы не соображая толком, что к чему.
- Постой-ка на момент, - сказал тот, что повыше, а в руках у его друга что-то блеснуло.
- Ребята, в чем дело? - спросил я, как бы только сейчас стряхивая флегму и хмель. - Я вас, кажется, не знаю…
- С акцентом! - еще успел удивиться коротышка, прежде чем, отключившись, сполз у стенки. Я резко, без замаха ударил его ногой в причинное место - пусть, быть может, я рисковал испортить его будущность, зато вырубил наверняка, - а приятелю его предназначался хук в челюсть, но тот увернулся и отбежал. Сзади уже слышны были мягкие прыжки вожака.
- Стой!
Он рявкнул громко, и, возможно, многие в пассаже-улице проснулись. Ах, до чего же нелепо так засветиться! Я отшвырнул с дороги длинного юнца, вбежал во входную нишу и помчался вниз по лестнице - на лифт в таких обстоятельствах мало надежды. Сверху за мной уже топотал один - судя по звуку, - а второй, скорее всего, оседлал лифт, чтобы обогнать меня и взять в клещи снизу. Спасаюсь от уличных грабителей, когда меня ищет вся контрразведка южан! Попасться на этом - да мне Полковник в жизни не простит! И засмеют…
На первом же ярусе я бегом промчался в конец длиннющего коридора и рванул на себя первую попавшуюся дверь - она вылетела с одной попытки. Вбежал в полутемное помещение, освещенное лишь ночничками, - это было жилье, квартира, спальня. Два бледных лица пожилых супругов безмолвно поворачивались вслед за мной, пока я возился у внешней стены, обрывая шторы и выламывая оконную панель, - и, уже вспрыгнув на подоконник, заметил краем глаза, что муж все так же сидит в постели с отвисшей челюстью, а его благоверная давно в обмороке.
Я повис на подоконнике (квартира оказалась на третьем ярусе относительно улицы) и разжал руки. Постарался приземлиться на четыре конечности - так, говорил Полковник, безопаснее всего прыгать со значительной высоты, - перебежал пассаж и вскочил в открытый лифт. У меня уже в глазах рябило от этих капсул и лифтов, все они оказались ловушками. Пустил кабину вверх в скоростном режиме - идя ва-банк, нечего особо маскироваться. За две остановки до верхнего уровня я выскочил.
Здесь уже не было и следа элегантности центральных помещений - лес металлических колонн окружал меня, откуда-то доносилось мерное буханье и лязг, рифленый пол ощутимо вибрировал и вздрагивал. Я прошел дальше и остановился у ограждения.
Внизу, метрах в двадцати подо мной, простирался огромный цех. Ухало, ахало и лязгало именно отсюда. В пролетах ползали мощные мостовые краны, по полу вертко сновали погрузчики. Сперва мне показалось, что здесь работают автоматы, но, приглядевшись, я заметил и людей, немногочисленных в ночную смену. Стояла дикая жара, и я немедленно взмок. Рабочим внизу было проще, все они носили термические робы и неторопливо возились на стапелях, где лежали, словно давние морские чудовища, - нет, я не ошибся - длинные туловища ракет, ну точно как на старинных снимках. Увидев такое, я даже бросил переживать о нескладухе с ворами-налетчиками, за эти сведения Полковник простит любой промах…
- Стоять! Руки на голову!
Я повернулся на голос. Стражник с автоматом наготове, в такой же, как и у работяг, термической одежде с интересом рассматривал меня.
- К стенке!
Я было подумал, что вот тут он меня и порешит. Оказалось - у стенки располагался такой специальный закуток для задержанных, где часовой мог без труда держать под прицелом человек пять, пока не придет подмога.
- По ошибке заехал сюда. Мне нужен был сорок четвертый ярус, а я нажал шестьдесят четвертый… От девушки иду, понимаешь?
- Вот так она тебя измотала! - ухмыльнулся страж. Видно было, что ни одному слову моему он не верит. Он еще раз мотнул автоматом - мол, стань-таки, где приказано.
- Случайно заехал. Слушай, парень, не надо шума, отпусти меня по-мирному.
Стражник был ладно скроен и, видимо, знал свое дело. Я стал у стенки. Он вынул переговорную трубку и, не спуская с меня взгляда, вполголоса начал докладывать кому-то:
- …утверждает, что случайно… Описание сходится. Так, ладно… Сейчас придут! - сообщил он мне, будто желая обрадовать.
Простой малый, хороший служака. На месте Крамера я бы дал ему чин повыше и забрал в контрразведку, а в заводской охране он многого не достигнет. А также на месте Крамера я бы окончательно устранил меня, особенно после всего мною увиденного…
Вон, уже идут! Появились, - показал я стражнику, - сейчас разберутся.
- Где? - повернулся тот. И в этот момент я подпрыгнул что было силы, уцепился за верх стенки, подтянувшись, выжался и перевалил свое тело на ту сторону, так что выстрелы хлестнули уже по пустому месту. Я лихорадочно огляделся, задыхаясь от только что произведенного усилия: слева виднелась прикрытая стенкой крутая чуть ли не стремянка - лестничка наверх. В моем положении нечего было выбирать.
Я взлетел по ней и сразу будто бы оказался в раю для беглецов, правда, испепеляюще жарком и душном. Это был еле освещенный технический этаж, занятый сплошь вентиляционными коробами, спрятаться здесь не смог бы разве что слон… Но жара!
Надо было пробраться вглубь, как можно дальше. И испечься там, мелькнула мысль, - но я уже бежал, прячась за коробами, все дальше убегал от люка со стремянкой. На бегу чуть не провалился в вентиляционный проем в потолке, забранный жиденькой перфорированной жестью. То-то было бы после всех этих мытарств грохнуться с потолка на остов ракеты! Мимоходом глянул сквозь перфорацию в цех - там все так же неторопливо двигались краны и тельферы, работала ночная смена, в то время как по подвесному потолку грохотал подошвами агент Терминатора! Никакой тревоги не было и в помине.
И, лишь надежно укрывшись, с трудом переводя дух (если его вообще можно было перевести в этой парильне), я уяснил себе, что побег от южан возможен и в самом деле лишь теоретически. Прав мой тюремный знакомый рецидивист. Действительно, никем не охраняемый путь наверх был свободен - беги на солнечную сторону, это уже совсем близко, чувствуется… Беги по трехсотградусной жаре! Или же к любой из пограничных штолен, плотно прикрытых людьми Крамера. Это тебе не пробежки в мегаполисе, не увеселительные поездки в пневмометро, не безобидные инциденты с местными хулиганами да заводской охраной - это состязание с профессионалами, вот так-то…
Весь огромный мегаполис южан был одной безотказной ловушкой, и потому я спустя полчаса уже опять оказался в своей камере центральной тюрьмы радиуса А, со всеми признаками теплового удара и помраченного сознания, которые я не так уж и симулировал.
6
Уже на следующее утро я снова сидел в знакомом до винтика бежевом кабинете, и на меня с той же приветливой улыбкой взирал любезный генерал Крамер, на этот раз почему-то в униформе. Необычно, что кроме нас никого не было, вообще, за всю беседу нас не побеспокоили. Финальный разговор, ясно.
- Запираться нет смысла? - с ходу осведомился генерал.
- Никакого, - подтвердил я.
Он уселся поплотнее и порылся в столе. Заветная папочка лежала перед ним, но она его не интересовала. Вытащил пачку снимков и вручил ее мне:
- Полюбуйтесь, Ковальски.
На снимках был я - в капсуле метро, в душевой при кухне, возле цеха… На одном из снимков - сверток с моей одеждой… Какие-то физиономии, - ах да, это налетчики в фас и профиль! Возвращая пачку владельцу, я спросил с деланным равнодушием:
- У вас что, везде подглядки установлены? А то мне ваши тюремщики все время талдычат, будто я не в заключении нахожусь, а в правовом государстве…
Крамер добродушно хохотнул:
- Одно не исключает другого… А камеры стоят во всех общественных местах, это верно, чтобы можно было оперативно реагировать на опасность.
- А где в капсуле, я не заметил?
Это был чисто профессиональный интерес.
- Под дисплеем… - Крамер согнал улыбку и заговорил по делу: - Так вот, уважаемый, вы изобличены полностью и должны понести кару за все.
Я молчал, и Крамер, несколько разочарованный отсутствием реакции, продолжал:
- Вы изобличены как мистификатор Рассветной зоны, который готовился к внедрению в наши структуры. Это доказывают материалы всех допросов, - он тряхнул длиннющими лентами распечаток, - и анализ вашего поведения во время побега. На допросах вы не ответили правдиво ни на один важный вопрос, а побег показал, что вы еще и отлично вышколены в профессиональном отношении.
- Просто хорошая спортивная форма и чуток везенья, - возразил я. - И что, это также вменяется в вину? Человеку нельзя бежать, даже если неповинен?