***
- Компы! - радостно завизжал Кеша, едва мы перешагнули порог большого светлого зала. Вернее, не большого, а длинного, вдоль стен на удобных рабочих столах действительно красовались компы, и судя по светящимся циферкам на блоках - довольно мощные. За некоторыми машинами на удобных креслах, похожих на зубоврачебные, сидели какие-то люди. Лиц их было не разглядеть, почти на всех были шлемы наподобие тех, что мы надевали, забираясь внутрь механизмов там, в ангаре…
Николай значительно глянул на меня, мол, "ну что я говорил", я в ответ лишь кивнул.
- Смирно! - скомандовал прапорщик.
Мы вытянулись в струнку, к нашей шеренге быстрым шагом подходил высокий худощавый майор. Он внимательно нас осмотрел и выслушал рапорт прапора:
- Товарищ майор! Группа курсантов-стажеров прибыла в учебный центр для прохождения занятий. Командир группы-17 - старший прапорщик Блинный.
Мы хором прыснули со смеху, надо же, Блинный! Прапор обернулся и незаметно погрозил нам кулаком, а майор уже шел вдоль шеренги и заглядывал нам по очереди в лица.
- Что ж, товарищи курсанты, - сказал он, остановившись возле Кеши, - будем знакомы. Я начальник учебного центра майор Куваев, а посему вместе с товарищем прапорщиком являюсь вашим непосредственным командиром и наставником. Вы уже не мальчишки, люди серьезные… в основном, - добавил майор, с сомнением глянув на Кешу, - сами видите, с какой техникой вам предстоит работать. Техника серьезная, а потому сначала… небольшая формальность.
Формальностью оказалась подписка о неразглашении. Мы клялись всем, что есть ценного и важного в нашей жизни, да и самой жизнью, что все увиденное на территории данной военной части сохраним в тайне до своих последних дней. Странная какая-то подписка, неуставная. Хорошо еще кровью не заставили расписаться…
- К машинам! - приказал майор.
- А что делать-то? - крикнул со своего кресла Кеша, когда мы расселись на "зубоврачебные" кресла перед мониторами.
- Играйте, - сказал майор, развернулся к нам спиной и вышел в соседний зал.
Вот уже вторую неделю мы - группа-17 только и делаем, что рубимся в игрушки. И по сети с 14:00 до 18:00, и в индивидуальном порядке. Нет, еще спим с 23:00 до 8:00, завтракаем, обедаем и ужинаем, бегаем на зарядку, по часу в день занимаемся строевой подготовкой с нашим Блином Лохматым, еще играем в футбол-баскетбол на стадионе и в пейнтбол в ангаре. Все остальное время мы просиживаем за компами в "учебном центре" и рубимся, рубимся, рубимся… Игрушек много - целый стеллаж компашек в центре зала, бери любую. Порой Куваев подходит к твоему столу, кладет диск с незнакомым названием и предлагает "посмотреть". Иногда попадаются интересные вещи. Причем как-то так получилось, что группа наша разбилась по интересам на пары. Мы с Николаем в основном западаем на стратегии, и потихоньку скорбим по "Суперцивилизации ХХЬ> (интернета здесь нет, говорят, что выход в сеть здесь карается трибуналом, да и входить не с чего, ни одной телефонной розетки в округе), Кеша с Витьком из радиоакадемии только и делают, что бегают по каким-то коридорам и палят по сторонам из бластеров-фигастеров, Кешин друг Славик и Серега - программист зареченского районного пенсионного фонда, западают на RPG и квесты.
Мы уже перестали удивляться местным порядкам и иногда шутим, сидючи в курилке, что если вся российская армия такая, то уклонисты - просто идиоты. Единственное, чего не хватало здесь, по образному выражению программиста Сереги, так это "вина и баб". И писем. Огорчало, что не было весточки из дому, хотя ребятам на работу, Белкину домой, а Маринке на почтовый ящик я написал на второй же день нашего пребывания в этом райском местечке. Ничего, будем надеяться, ответят еще…
Мы вошли в двери учебного центра и уже было двинулись в сторону своих компьютеров, как увидели майора Куваева. Тот поигрывал изящной тонкой тросточкой, меряя зал длинными шагами. Построившись, мы дружно поприветствовали начальника.
- Как служится? - спросил майор.
- Отлично, хорошо, нормально… - ответили мы вразнобой.
- Отставить! - резко приказал майор, мы сразу же заткнулись. - Вот, вот чего вам не хватает - слаженности! Группа должна действовать как единый слаженный механизм! Понятно?
- Так точно! - ответили мы хором единым слаженным механизмом.
- Уже лучше, - улыбнулся майор. - Теперь вопрос: "О чем думает солдат российской армии, когда идет в бой?"
С ответом мы не торопились, на занятиях нам про это не говорили.
- Ну так что? - усмехнулся Куваев, останавливаясь напротив меня. - Нет смельчаков? Тогда скажите вы, четвертый.
- О том, как выполнить приказ, боевую задачу, о том, как нанести врагу наибольший вред и самому уцелеть, - неожиданно для самого себя процитировал я книжку, обнаруженную случайно на крышке бачка в сортире. Забавная такая книжица, фантастика, кажется.
- Неплохо, - оценил мой ответ Куваев, - а кто скажет, чего боится солдат доблестной российской армии?
Первым руку поднял неугомонный Кеша:
- Расчет номер один группы семнадцать, - назвался Кеша, как учили. - Солдат доблестной российской армии не боится ничего! - гордо сообщил он и победно глянул на нас.
- Ответ патриотичный, но неверный, - сказал майор, и Кеша увял. - Кто-нибудь еще попробует? Ну, что молчите, как рыба об лед, вот вы, как вы думаете? - спросил Куваев и снова указал тросточкой на меня.
Я большим усилием воли заставил себя не чесать затылок и, помедлив, ответил:
- Расчет четыре группы-17. Я думаю, российский солдат боится того же, что и все остальные солдаты, - погибнуть в бою.
- Замечательно, - расплылся в улыбке майор, - и очень верно! Люблю курсантов с высшим образованием. Действительно, солдат боится погибнуть, будь он в окопе, в танке, в башне линкора. Впрочем, в башне линкора это не солдат, а матрос, но не будем отвлекаться. А что нужно сделать, чтобы солдат вражеской пули-снаряда не боялся?
- По возможности защитить его от этих пуль-снарядов, - предположил я. - При обороне в окоп загнать, при атаке броней прикрыть или еще чем…
- Тоже верно, - согласился майор, - но чтобы еще вернее? Не знаете? Еще вернее - держать его от этих пуль-снарядов подальше. Во дворе машина, загружайтесь.
На жутко грохочущем на ухабах "Газ-66" мы приехали на полигон и сразу увидели танк. Танк был хорош: низенький, приземистый, обтекаемый, с далеко вперед вытянутым хоботом пушки. Он удовлетворенно урчал движком, и в этом урчании слышалась солидная мощь, по крайней мере мне так показалось.
- Это новая разработка российского ВПК танк Т-1000 "Вурдалак", - объяснил майор. - Броня мощная, вооружение суперсовременное, умеет окапываться, маскироваться, атаковать воздушные цели, экипаж - один человек. Кто хочет попробовать первым?
Разумеется, первым" вызвался Кеша. Он, радостно улыбаясь, нацепил на голову странный танкистский шлем и полез в люк головой вперед.
- Э-э-э, товарищ майор, а куда тут влазить? - глухо спросил бойкий тинейджер, застряв по пояс в утробе танка. - Тут и сиденья нет…
- Правильно, - согласился майор, - нет, потому что не предусмотрено. Экипаж этого танка не будет бояться напороться на мину или получить в борт ракету из ПТУРСа. Экипаж будет сидеть в уютном блиндаже и оттуда управлять боевой машиной. Соображаете? А вы, молодой человек, - сказал майор Куваев, глядя на тощие камуфляжные ягодицы Кеши, - пока включите фонарик на шлеме и ознакомьтесь с внутренним устройством ремонтного блока боевой машины. Потом нам всем расскажите…