- И мы не можем демонстрировать их вам, так сказать, в природных условиях… Да это было бы и противозаконно, - добавил он. - Мы же не убийцы все-таки, мы простые работники торговли.
Карниолыды - не работники торговли, а простые убийцы - вежливо посмеялись, амбалы тоже вежливо посмеялись, вежливо посмеялся даже я, хотя кишки у меня свело от страха. Так вот что такое лучезарка… которой Андрей мне советовал нажраться до отвала. Советом я преступно пренебрег, посему, видимо, сейчас сдохну. Не от отравы, так от кулаков этих мордоворотов…
Андрей повернулся ко мне, сияя коронками.
- Приступим! Экспонат первый, "Пестория нежная". Сперва продемонстрируем, а потом я расскажу о составе… Олег, прошу. Зеленая банка.
Скалясь в американской улыбке, я вцепился Андрею в плечо и надавил на него с такой силой, что тот присел.
- Андрюха… это… - забормотал я. - Давай не сегодня, ладно?
Андрей выпрямился и улыбнулся карниольцам:
- Минуточку.
Потом развернулся ко мне, и я едва не отшатнулся, так его перекосило.
- Ты в своем уме?! Ты знаешь, сколько я это готовил? Они платят двадцать штук!
- Да не могу я!..
- Я тебе щас смогу! Что значит не могу?! Ты лучезарку сегодня ел?
- Н-нет…
- Я же тебе сказал! - тихо взвыл Андрей и, покосившись за плечо, криво улыбнулся. - Сейчас, господа, сейчас… Ну ладно, хрен с тобой, - зашипел он мне снова. - Промоешь желудок потом, проблюешься, больницу я тебе сам оплачу.
- А если я умру?!
- Да как ты умрешь, ты же лучезарку жрешь уже пятый год, тебя теперь и цианид не возьмет!
Жру… лучезарку… пятый год… Вот только знать бы, жру или нет! И что все то новое и замечательное, что теперь есть в моей жизни - включая более чем экзотическую профессию, - было в ней и прежде. Вчера, позавчера и год назад. Но если было… если вправду было… И если я лопал противоядие, а потом яд - изо дня в день, из года в год… то как оно мне еще не надоело?!
- Все, пошел, - прошипел Андрей и толкнул меня между лопаток. Его дружок и амбалы, видя неладное, смотрели на меня предупреждающе. Они явно не собирались срывать сделку из-за истерики поделыцика. А это значит, что…
Что мне делать-то теперь?!
- У нас мало времени, - недовольно повторил карниолец. Дружок Андрея кашлянул. Амбал с саквояжем погладил ствол пистолета. Мне хотелось домой, к Машке, к моему магазинчику, к белому постельному белью и бурундуку Витьке. Но из всего перечисленного доступен был только бурундук. Он сидел на задних лапках и двигал носиком, являя активное сочувствие, но не более того. Черт, что вообще делают в таких ситуациях?! Я же никогда ни во что подобное не вляпывался, никогда! Захотелось, блин, новенького… Верните мне хорошо забытое старенькое!
"Изо - дня - в - день, - продекламировал темилец из бара в моей очумевшей голове. - Все то же. Ничего нового. Это же счастье. Это счастье. Ничего нового. Это хорошо".
Ничего нового, говоришь? То есть по-старому, да? Как уже бывало… изо дня в день,
- Значит, "Пестория нежная", - сказал я, беря зеленую баночку. - Она превосходна. Приятный вкус, полуторачасовые судороги и в финале сердечный спазм. Вы видели когда-нибудь ее действие? - Последний вопрос я задал карни-ольцу, забраковавшему мои пуговицы, однако же, как выяснилось, не побрезговавшему моим бурундучком. Тот моргнул всеми пятью глазами и ответил:
- Ну, видел.
- Так берите, - сказал я и всунул баночку в его расслабленные лапки. - Господа, жизнь идет! Жизнь проходит мимо нас! Мы все торопимся, мы не замечаем повседневных мелочей, которые могли бы принести нам столько радости! Так зачем тратить время на какую-то долбаную дегустацию, если вы и так торопитесь, а в действии вы этот яд уже видели? А эффективность мы гарантируем! Спасибо! До свидания!
- Олег, ты что, охренел? - громким шепотом спросил Андрей. На лицах остальных участников встречи читались похожие предположения.
- Мы простые работники торговли, Андрей, ты так сказал, - отрезал я. - Превыше всего работник торговли ценит комфорт и время своих клиентов. Время - деньги! Не будем его тратить попусту. А если вы останетесь недовольны товаром, мы возместим…
- А может, оно некачественное! - уперся карниолец.
- А может, мне не нравятся ваши пуговицы! - ощерился я. - Может, они излучают отрицательные поля? А может, у вашего бурундука прививок нет? А может, у вас и деньги фальшивые?
- Что?! - возмутился второй карниолец, до той поры молчавший. - Какие пуговицы? Отрицательные поля?! О чем он говорит?!
- Вы посмотрите на цвет этого вещества, и вам все станет ясно, - не унимался я; за… не спрашивайте меня, сколько лет, я уяснил, что в нашем деле главное - напор. - Этот цвет говорит сам за себя! Глубокий изумрудный с перламутровым отливом. Только полный олух потребует еще каких-то проверок. Мне ли не знать! Я всю жизнь продаю яды! И бурундуков!
- Да заткнись ты уже! - завопил Андрей.
Карниолец тем временем смотрел на меня в великой задумчивости. К сожалению, я никогда не узнаю, где он взял моего бурундучка и какая часть его биографии в этой версии событий была связана с пуговицами шахтерского комбинезона, но, по правде, знать-то это мне и незачем. Все равно вряд ли бы понял. С этими инопланетянами никогда не угадаешь, что у них на уме.
Карниолец долго двигал надбровными усиками, я прилежно наблюдал. Потом он поднялся.
- Господа, я думаю, имеет смысл собраться в другой день. И без этого… господина. Которому я, однако, желаю всего самого наилучшего. Прощайте.
Да уж, что-что, а отваживать клиентов у меня всегда получалось.
Карниольцы поползли к дверям. Тот, который нес клетку с бурундуком и которого я так настращал пуговицами, старался не оборачиваться. Мне вдруг почудилось, что он просто пытается скрыть что-то от своего собрата. Но это уже частности. Амбал с "дипломатом" открыл перед ними дверь. Я проводил Витьку долгим взглядом. Он прижался к прутьям клетки и смотрел на меня со вселенской печалью в глазенках. Эх, приятель, дай только вернуться, отвалю тебе орешков…
Когда в помещении остались только представители расы хомо сапиенс, Андрей схватил меня за воротник и припер к стене.
- А теперь говори, что все это значит, мудак!
- Тихо-тихо, - осадил его я. - Слыхал, что сказал слизняк? Он желает, чтоб я оставался в добром здравии. На твоем месте я бы к нему прислушался, если хочешь, чтобы это дело таки выгорело.
И Андрей прислушался. Он был не дурак даже в бытность свою барменом.
Я тоже, поэтому немедленно унес оттуда ноги.
После пережитого меня слегка потряхивало, и я решил расслабиться, прежде чем возвращаться в отель к Ирэн. И - вот надо же - сам не заметил, как приехал в космопорт и оказался в родном барчике. Все же рефлексы и привычки говорили о том, что жизнь моя оставалась той же, что и была. Просто сегодня мне выпал не самый заурядный день.
Так что, выходит, все-таки никакой лучезарки я не жрал!
Бармен был незнакомый. Я взял дешевую "отвертку", за что был награжден недоуменным взглядом - впрочем, не столько я, сколько мой шикарный костюм, обладателю которого не пристало брать выпивку за четвертак.
Я просидел в баре часа два. За это время мне успели позвонить Андрей, заявивший, что я уволен, метрдотель "Метрополя", напомнивший, что срок моего проживания в отеле истекает завтра, и Ирэн, заявившая, что, раз Андрей меня Уволил и из отеля меня выселяют, на Средиземноморье она полетит с кем-нибудь еще. Напоследок она чмокнула трубку и сказал, что я лапка, и я поморщился: что одно, что другое звучало гадостно.
Вот, блин, денек. Столько хороших новостей.
Рядом кто-то тяжело вздохнул. Так тяжело, что я не удержался и спросил:
- Неудачный день?
На табурете возле меня сидел парень. Он казался мне знакомым, я напрягся и припомнил, что иногда видел его в космопорту. Он проносился мимо магазинчиков, завывая в голос, что всех уволит, а потом исчезал, и все вздыхали с облегчением. Администратор, кажется, не помню толком. Сейчас он тоже пил "отвёртку" и болтал в стакане соломинкой. Вид у него был как у человека, жизнь которого не меняется уже много лет.
- Изо дня в день, - сказал он тоскливо, - встаешь утром, моешься, ешь, приходишь на работу, где до ночи продаешь всяким инопланетным идиотам разный хлам, потом выпиваешь в одном и том же баре, едешь к своей подружке, отрубаешься… И только одна хорошая новость…
- Что нет плохих новостей, - сказал я.
- Ага, - ответил он. - И эта новость одна и та же, изо дня в день.
Он залпом выпил свой коктейль, и бармен сказал ему:
- Эй, Саня, ты ничего не забыл?
- А, да, - ответил тот и, скривившись, взял у бармена мобилу. - Ага, это я. Да, солнце. Полчасика. Нет, ничего особенного. Пропущу на четвертак, и к тебе. Угу. Как обычно. Задрала, - пожаловался он мне, захлопнув трубку.
- Девушка твоя? Как зовут?
- Да как ее могут звать… Машка, конечно. Машка-Мышка. Поеду-ка я. Может, огребу сегодня еще хоть одну хорошую новость…
И ушел. А я напился. И уснул там, прямо за стойкой. И приснился мне бурундучок по кличке Витька. Он сидел на задних лапках и шевелил усиками, а я следил взглядом за их движениями, чтобы его не обидеть. В этом было что-то родное. Это был приятный сон.