- Скорее браконьер. Хариуса промышлял. Оттого и забрался в глушь. Не хотел попасться рыбинспекции. Так почему вы не на транспорте?
- Ты ловишь рыбу, мы - андроидов. Если не ошибаюсь, хариус - очень осторожная рыба?
- Понял, - сказал Виктор. Помялся в нерешительности и наконец спросил: - А вы, наверное, и есть знаменитые Дикая Амазонка с Бурой Сукой? Я читал про вас. Круто!
Редкой все же сволочью был покойничек Кокорин! Василиса положила руку Виктору на плечо, остановила и почти без замаха ткнула кулаком в живот. Виктор, сдавленно охнув, осел.
- Ее зовут Марфа, - отчеканила Дикая Амазонка. - Меня - Василиса. А ты с этого момента и до тех пор, пока я не отменю распоряжение, получаешь партийную кличку Герасим.
- Это тургеневский персонаж, - оскалилась во всю пасть Марфа. - Глухонемой от рождения.
- Три минуты тебе на отдышку и оправку, - сказала Василиса. - Уложись в них.
На ужин пришлось размочить аж четыре пакета гречки с мясом. А хлеба какая прорва ухнула? Это ж авария полная! В спальник Василиса забралась сердитой, как мегера. И, само собой, долго не могла заснуть. А когда наконец задремала, Виктору приспичило поболтать с Марфой. По душам. Разбудили, понятно. Василиса совсем было собралась рявкнуть на них через три колена - заступать на утреннюю стражу не выспавшейся больно уж хреново, - но уловленный обрывок вопроса почему-то ее заинтересовал. Неужели потому что ее в первую очередь заинтересовал этот… браконьер? Да нет, фигня, сказала она себе.
И навострила ушки.
Голос собаки, пытающейся говорить шепотом, звучит странно. Если не выразиться сильней. Мурашки по коже. Василиса-то до сих пор не вполне привыкла, а каково Виктору? Крепкие у парня нервы, с неожиданным удовольствием отметила Василиса.
Парень с крепкими нервами допытывался у псины:
- Колись, хвостатая: правда, что амазонкам заказано общество мужчин?
- Как правило, - ответила Марфа. - Впрочем, нет, не так. Просто амазонка сама решает, когда и с кем ей быть. Сама.
- А если я вздумаю немного с ней пофлиртовать? Поухаживать, а?
- Ради бога. Главное, постарайся не переступить черты безобидного флирта. Ухаживания, ага?
- Ну а если вдруг переступлю? Случайно или по недомыслию. Скажем, ласково похлопаю где-нибудь. Она что, руку мне, положим, сломает?
- Не она, - отрезала Марфа. - Это сделаю я. Спокойной ночи, Виктор.
- Погоди! А вдруг с ней, не дай бог, что случится? Ранение, болезнь. Нога затечет, головка закружится. А я соберусь помочь. Искусственное дыхание, то-сё. Тоже бросишься?
- Буду точно знать, что ты доктор, - нет. Ты доктор?
Виктор, к медицине вплотную прикоснувшийся только однажды, на занятиях по оказанию первой помощи - тогда, тренируясь в выполнении массажа сердца, он вдрызг раздавил грудную клетку манекену, - печально вздохнул:
- Если бы…
- Тогда вешайся, - с очевидным удовольствием пролаяла Марфа. Через мгновение она уже вовсю топталась под боком у Василисы, устраиваясь.
- А как же охрана? - встревоженно спросил, подползая на коленках, Виктор. - Кто будет стеречь наш бивак открытый?
- Займись сам, если имеешь желание. - Собака обрушилась на землю с таким шумом, точно ее сбросили с ближайшего дерева. Почуяла, мерзавка, что хозяйка не спит.
- Не очкуй, Витя, - миролюбиво сказала Василиса. - Укладывайся спокойно. Первая смена за Марфой, вторая - за мной. Сильный пол от вахты освобождается. Как слабейший.
- Но вы же обе легли?
Напарницы тихонько засмеялись.
- Если ты не станешь чересчур громко храпеть…
- …или курить эти твои вонючие листья…
- …или пускать ветры…
- …мы и лежа услышим и учуем все, что следует.
- Очень остроумно, - без обиды пробурчал он.
Или была-таки некоторая?..
Выяснилось, что Виктор - спец не по одним только хариусам, а браконьер весьма разносторонний. Принесенного Марфой зайчонка он ободрал и выпотрошил буквально на ходу, практически не испачкавшись в крови и пухе. Затем так же на ходу нашпиговал тушку какими-то подозрительными ягодками, травками, натер солью, завернул в лист лопуха и сообщил, что подготовительные процедуры сооружения легендарного рагу по-охотничьи завершены. Дело за костром. И что дамы уже сейчас должны готовиться проглатывать от восторга языки, облизывать пальчики и тому подобное…
- Облизывать пальчики я готова, - сообщила Марфа. - А ты, Васка?
- Привал по графику через три часа. Не протухнет полуфабрикат?
- Протухнуть-то не протухнет, - расстроенно сказал Виктор, - но свежатинка, она ж всегда вкуснее. Подтверди, псина.
Марфа, вместо того чтоб облаять наглеца за "псину", только одобрительно замотала башкой. Ну и куда было после этого деваться Василисе? Да и перспектива полакомиться горячей зайчатиной после скудного утреннего чая вприкуску с обезвоженными хлебцами… Между нами, девочками, говоря, такая перспектива вовсе не казалась ей отталкивающей.
- Уболтали, черти, - протянула она с показной неуступчивостью. - Как только обнаружим место посуше…
- Уже! - с энтузиазмом завопил Виктор. - Вон под теми пихтами! Вон гляди… - От избытка чувств он приобнял Василису за плечи. И тут же рухнул мордой в землю.
Сбившая его Марфа преобразилась в какое-то краткое мгновение - шерсть дыбом, клыки напоказ - и неотрывно смотрела в сторону "вон тех пихт", тихонько рыча.
- Ты чего, лохматая? - попытался вывернуться из-под ее лап Виктор. - Я ж еще ничего такого…
- Заткнись, - приказала сквозь зубы Василиса. - Там андроиды. Лежать, не дергаться, бояться. Понял? Марфа?
- Двое. Мелочь. Чебурашки из игрушечной партии.
- Нас слышат?
- Пока нет. Спариваются. Гранату?
- Чебурашек гранатой? - удивилась Василиса. - Постереги Витю, перестраховщица.
Она в два экономных движения избавилась от амуниции, перехватила "Ангару" под мышку и крадучись пошла к пихтам.
Выстрел был только один. Даже не выстрел, короткая очередь: та-ат! И тут же где-то неподалеку зашуршало, захрустели ветки. Марфа азартно греготнула горлом и метнулась на звук. Вернулась скоро. Пасть окровавлена, глаза блестят.
- Детеныш прятался, - сообщила она вибрирующим от возбуждения голосом. И тут наконец заметила, с каким ужасом смотрит на нее Виктор. - Что? Что, милый? Зайчике! давлю - порядок, а этих - нет?
Виктор молчал.
- Ладно, забирай вещички, двигаем к Василисе.
Когда они подошли, Василиса деловито изучала пасти убитых зверьков. Впрочем, на зверьков они, даже мертвые, походили меньше всего. "Действительно, Чебурашки", - подумал Виктор. В то недолгое время, когда завести для ребенка чебурашку считала обязательным каждая состоятельная семья, он находился в местах, где игрушки имели приличную скорострельность и калибр. А когда вернулся, малых андроидов уже объявили смертельно опасными - заодно с действительно опасными "большими" или "человеками" - и почти повсеместно уничтожили. Нашлись, конечно, сердобольные родители, которые клюнули на уговоры детишек и выпустили Чебурашек в леса. Кое-какие из этих мам и пап до сих пор мотали сроки. "Сед леке…"
Сейчас Виктор мог хорошенько рассмотреть "живую игрушку". Полметра ростом, густая дымчато-шоколадная шерстка, нежные ручки с крохотными розовыми пальчиками. Только у самца вовсе не по-игрушечному торчал багровый корешок пениса, а самка… Дьявольщина! Глаза у нее были человеческими. Совершенно.
- Зачем их делали двуполыми? - спросил он.
- Во-первых, детям полезно иметь представление, каким манером продолжается жизнь на планете. Во-вторых, детеныши у них получаются настоящие лапочки. А в-третьих - такое производство гораздо дешевле.
- Они… разумны?
- Гораздо меньше, чем даже я, - сказала Марфа. - Закопаем?
- Сожжем, - решила Василиса. - Так быстрее. И без того уйму времени потеряли.
- Быстрее? - переспросил Виктор, имеющий кое-какое представление о том, с какой скоростью горят трупы.
- У меня имеется пирофор. Хочешь, заодно запечем зайца?
Диковато взглянув на нее, Виктор замотал головой.
- Прости, - сказала она.
…Виктор сидел к месту аутодафе спиной. Лишь иногда оборачивался: посмотреть, скоро ли конец. Палениной почему-то потянуло, когда пламя уже начало сходить на нет. И тогда он, хоть и давал себе зарок, что промолчит, не удержался, продекламировал нашумевшее:
Ревела толпа сквозь дым:
В петлю их, скотов! На кол!
И в брюхо вгоняли им
Беременный пулей ствол.
И каждый из них звал
Искусанным ртом смерть.
И каждый из них стал
Как воздух и как свет…
Марфа как-то неуверенно, тоненько, по-щенячьи - не то осуждая, не то недоумевая - тявкнула на него и рысцой побежала к Василисе. Искательно заглянула в глаза. Неизвестно, что разглядела там собака, однако хвост ее ушел далеко под брюхо, а спина бессильно прогнулась.
А Василиса едва сдерживалась, чтобы не разреветься, как девчонка. Лелик Кокорин снова ее поимел. Стишатами этими сволочными. Лживыми, лживыми насквозь!.. и так похожими на правду…
Но даже не это было главным.
Чебурашки.
Зомбик и Килечка.
Ее чебурашечки.
Облава настигла их в пещере.