– Ты собираешься снова встретиться с ним? – спросил Ренн.
– Я сомневаюсь.
– Ты должна. Послушай, если я могу чем-то помочь…
– Великая любовь и все такое? Ты поможешь мне опутать моего бывшего мужа? К сожалению, конечно…
– Что-то в этом роде, – сказал он. – Я действительно хочу, чтобы ты была счастливой.
– А что обо всем этом думает Тина? Ренн пожал плечами.
– Тина не вмешивается.
Он пытался говорить безразличным тоном, но его голос в то же время был полон иронии. Женевьева сомневалась, были ли правдой все истории, которые она слышала о том, что Тина спит со всеми, с коллегами Арнольда, и иногда даже со студентами. Она больше не была знакома с друзьями Арнольда, уже годы, с того момента как она вышла из Движения. Говорили, что открытые браки сейчас вполне обычны, но Женевьева не знала никого, кто бы согласился так жить.
– Возможно, если ты переселишься в Тодос-Сантос, – сказал Арнольд, – ты будешь ближе к нему. А если дело касается денег, я думаю смогу тебе помочь.
– Верю, что сможешь. Дашь мне достаточно, чтобы стать акционером в Коробке. – Она горько засмеялась. – В чем дело, Арнольд? Отказываешься от крестовых походов?
– Черт побери, я стараюсь ставить тебя выше идеологии.
– Надеюсь да. Это мило. – Только немножко неправдоподобно, подумала она. Что с ним случилось? – Арнольд, дело не в деньгах. Использовав то, что присылает Тони, и наследство моей тетки, я наверное смогла бы купить достаточно акций, чтобы жить в Тодос-Сантосе. Но Тони не хочет, чтобы я там жила. Он смотрит на меня как на угрозу. И, мой друг, ты не знаешь, что такое неприятности, если тебе не приходилось разбудить паранойю Энтони Рэнда! Нет, спасибо.
– Тогда ты должна заставить его захотеть твоего переезда туда, – сказал Ренн. – И у тебя есть кое-что, что ему нужно – я полагаю, ему нужен и Зак? Он считает, что Зак его ребенок?
– Да. – Черт побери, он знает, что Зак его ребенок. Почему я не сказала этого?
– Тогда торгуйся. Скажи ему, что тебе не нравится жить в Лос-Анджелесе, что ты собираешься уехать далеко, так что он никогда не увидит Закери снова, если у тебя не появиться лучшей альтернативы. Это стоит попробовать…
– Я думала об этом, – сказал она, больше самой себе, чем Ренну. – Тони не подчинится шантажу…
– Если ты скажешь как надо, это будет не шантаж, а возможность для него отговорить тебя от чего-то. – Он встал. – Если ты извинишь меня, я на секунду…
– Конечно.
Ренн вышел из комнаты. Женевьева барабанила пальцами по кухонному столу. Это может сработать, может. Я никогда не хотела давить на Тони таким образом, но почему нет? Я не становлюсь моложе. И если Зак все время собирается жить в аркологе, он должен вырасти в одном из них.
Можно было бы также одеться. Она направилась в спальню. Арнольд был в коридоре.
– Что это ты делаешь? – спросила она.
– О, я уронил телефон. Просто проверяю, не сломал ли чего. Кажется все в порядке. – Он закрутил крышку телефонной трубки и положил ее.
– Я поговорю с Тони, – сказала Женевьева, – и, полагаю, ты прав гораздо больше, чем думаешь. Если я не смогу вернуть его, наверное будет лучше уехать из Лос-Анджелеса.
– Мне будет тяжело, если ты уедешь, – сказал Арнольд. – Но я могу понять. Главное, что бы ты ни сделала, я на твоей стороне. Просто помни об этом.
– Я буду помнить. Ты милый, Арнольд. Спасибо.
Тони Рэнд вышел из лифта и подошел к краю балкона. Он всегда останавливался, чтобы посмотреть на "Мидгард", несмотря на то, что этот вид вызывал у него боязнь высоты.
Очень плохо, что Делорес не могла быть здесь с ним. Но придет время… и им обоим нужно работать, и всегда будет нужно. Но любовь была новым ощущением (пожалуй, то же самое он чувствовал, когда женился на Женевьеве), и ему не хотелось разлучаться с ней даже на короткое время, даже на время этого официального завтрака только для мужчин…
Он стоял на равном расстоянии между тротуаром Аллеи и вершиной опоры. "Мидгард" имел форму яйца, с множеством смотровых окошек и баром в сужающемся конце. Он был набит мужчинами в костюмах-тройках.
Одни стремились образовывать группы, маленькие островки стабильности, в то время как другие ходили кругом с видом мрачной решимости, добиваясь, чтобы их представили. Более старшие (и вероятно более богатые) мужчины вели беседу с только что пришедшими более молодыми мужчинами. Во время разговора они то и дело оборачивались, чтобы поприветствовать старых друзей. Тони покачал головой. Здесь не могло быть настоящего делового разговора.
В толпе ходила дюжина "хозяек" – это были хорошенькие девушки в своих лучших вечерних платьях, вероятно взятых на прокат для этого завтрака. Было время, когда Тони смотрел на них с тоской и думал, как он мог бы познакомиться с одной из них. Сейчас его забавляли усилия других мужчин, которые, если разобраться, были абсолютно бесполезны. Девушки не продавались (хотя, конечно, они были заинтересованы в продвижении своих карьер).
Его вновь обретенная объективность была облегчающей и чудесной.
Однако зал был слишком переполнен. Повсюду можно было наткнуться на локти. Прозрачные стены помогали рассеивать чувство клаустрофобии, но они не могли смягчить синяки, и воспрепятствовать толчками, от которых разливались напитки. Вокруг него велись разговоры, и ни один из них не был достаточно интересным, чтобы привлечь его внимание, хотя Тони было приятно понимать, о чем говорили люди рядом с ним.
Шумопоглощающие конусы в потолке работали превосходно, поглощая эхо и снижая общий уровень шума несмотря на тесноту.
В действительности, подумал он, возможно они работают слишком хорошо. Он увидел парня, который кричал, вытянув голову к своему другу, который был не более чем в пяти метрах от него и не слышал крика. Может быть, он глухой? Грубый, как наверняка думает кричащий? Тони направился это выяснить, проталкиваясь через толпу ближе к человеку, которому кричали. Он повернулся и стал слушать.
– Сэм, черт побери, я точно знаю, что ты меня слышишь!
Тони только с трудом разобрал слова. Он закричал:
– Нет, он не слышит тебя. – Для большего эффекта он притворился, что кричит изо всех сил, зная, что кричащий не хочет этого понять. Затем он снова протолкался вперед.
– Видите? Вы не можете привлечь его внимания с такого расстояния. Это всегда удивляет анджелинос во время их первого посещения Мидгарда.
– А, понятно. – Он смотрел на Тони сначала удивленно, а потом с узнаванием. – Рэнд. Придворный волшебник. Вы проектировали этот зал?
– Только часть. Шумопоглотители. Остальное в Мидгарде проектировал не я, хотя мне бы этого хотелось.
– Хорошее место, – согласился мужчина. Он протянул руку. – Джо Адлер. Я работаю в студии Диснея. Я восхищался голограммами. – Он указал в центр потолка, где во всем своем великолепии висел снятый со спутника Сатурн. Изображение менялось, так как спутник двигался по направлению к кольцам, панорамные снимки системы Сатурна менялись на крупный план колец, камера двигалась вдоль них к искривленным лентам кольца Ф, затем снова возвращалась на широкоугольный вид. – Это чертовски хорошо.
– Спасибо. Эта часть тоже моя. Когда спутник пролетит мимо, завтрак официально закончится.
– Хорошая работа. Вы не думали о работе консультантом для киностудий? Вы можете заработать кучу денег.
Тони усмехнулся.
– В мое обильное свободное время? Я понял так, что это ваш первый визит?
Адлер кивнул.
– Ну да. Я только что получил повышение. Один из начальников студии предложил, чтобы я сделал вклад в пользу "Больших Братьев". Он предложил это так настойчиво, что я в тот же день позвонил сюда и заказал билет. – Он указал на толпу. – Как мы можем получить выпивку?
– Позвольте мне, – сказал Тони. Он помахал официантке, чтобы привлечь ее внимание, и чтобы она увидела его значок с золотыми краями. Она проскользнула сквозь толпу, будто в экзотическом танце, не затронув никого, приняла их заказ, и исчезла. Через удивительно короткое время она вновь появилась с подносом.
– Наверное, вы волшебник, – сказал Адлер. – Смотрите – боже мой!
– Что случилось? – удивился Тони.
– Кто-то только что упал мимо окна! – У окон собралось много людей. Они взволнованно говорили, вот-вот могла начаться паника.
Чертовски странно, подумал Тони. Он протолкнулся сквозь толпу, забыв традиции и хорошие манеры, и все остальное. Еще один прыгнул? Или "фроматы"?
– Вот летит еще один, – закричал какой-то бизнесмен. – Вот это да!
Золотая фигура с переливчатыми крыльями и размером с человека падала вниз головой в смертельном пике. Тони добрался до окна как раз во время, чтобы увидеть, как прыгуна немного подбросило вверх тросами, которые тянулись у него из-за спины. Он – нет, она – почти достигала поверхности Аллеи, прежде чем тросы полностью натянулись. Сейчас девушка подпрыгивала в воздухе, расставив в стороны руки, поддерживаемая парой амортизирующих тросов, вся в буйстве блестящих цветов. Через несколько секунд к ней присоединился юноша, одетый в костюм калифорнийского кондора.
– Прыгуны-бэнджи, – сказал кто-то.
Ага, подумал Тони. Это делают – где? В Мексике? В южных морях? Где-то там прыгают с платформ на деревьях, привязавшись лианами. Он поднял голову и увидел, что Адлер подошел к окну вслед за ним. – Они должны были предупредить нас о таком представлении! – сказал Адлер.
– Вы абсолютно правы. У меня чуть сердце не разорвалось. – Но это было чертовски интересно. Интересно, почему никто не делал этого раньше? Может быть, это войдет в моду.
Адлер осушил свой бокал.
– Уверен, что здесь множество призов.