– Одна, две, три, четыре… восемь. Выходит, восемь лап.
– Так-то оно так, но, может, есть еще и девятая, которая высовывается изредка.
Удивительны были движения этих придатков: они то втягивались, то зигзагообразно вытягивались, то принимали форму спирали и всякий раз очень легко изменяли свои очертания.
– Надо бы перевернуть какое-нибудь создание, если это возможно, – предложил я.
– Посмотрим, – ответил Жан и приблизился к одному из них, размером чуть больше нашего грызуна.
Быстрым движением он перевернул животное на спину – оно все было охвачено сильным сиянием, которое через несколько секунд погасло. Тварь быстро перебирала лапками, чтобы принять обычное положение.
– Интересно, что это за сияние? – промолвил Антуан.
– Даже девять лап! – провозгласил Жан.
– Действительно, девять.
– Обратите внимание, эти придатки соединены по трое и каждая троица сходится, образуя маленький бугорок.
– И правда, интересное обстоятельство.
– Да, очень интересное, к тому же…
Антуан замолчал, как бы не находя слов. А пока он думал, мы, также как и он, заметили: три ряда лап отделялись один от другого двумя глубокими канавочками, то есть тут было точно три разных отдела.
– "Мне пришла мысль, – продолжил Антуан, – что вместо внутреннего устройства с лучевой или зеркальной симметрией, эти существа строенные. Проверим!
Жан перевернул еще двух животных неодинаковых размеров и видов. Как и первое, они сразу охватывались сильным сиянием. У них тоже было девять придатков, группами по трое с двумя канавочками.
– Все строенные. Видимо, вместо двусторонних, что главенствуют у нас на Земле, тут имеются трехсторонние.
– А может, эти животные относятся к простейшим?
Мы стали следить за прыткими существами. Они, видимо, чувствовали нас и, когда мы подходили поближе, убегали и прятались. Наконец, нам посчастливилось загнать одно такое маленькое животное в расщелину скалы, и Жан начал его выталкивать. Вспыхнуло фиолетовое пламя, Жан вскрикнул и бросил тварь.
– Ой! – наш друг отскочил назад.
А когда мы, взволнованные, спросили его, он ответил:
– Оно не поранило, а причинило… какое-то своеобразное ощущение… Точно холод до костей тебя пронизывает. Совершенно незнакомое ощущение. Во всяком случае, эти звери, если их так можно назвать – умеют себя защищать… Еще с теми, малоподвижными я почувствовал что-то подобное, но едва-едва…
– Я так и думал, что сияние не безобидное, – добавил Антуан.
Подойдя ближе мы увидели нору, в которой спрятался зверек.
– Могло быть и хуже, – предостерег я. – Вспышка больших зверей, наверняка, губительнее… Да, выходит, здесь очень небезопасно. Вообще эта планета своеобразна.
– А ведь мы еще ничего не видели. Мы не знаем, как устроены эти существа, из чего. Если это кислород, вода, углерод и азот – тогда марсианская жизнь может быть подобна нашей. Но если они состоят из чего-то другого, то пропасть между нами и ними большая.
– Химический анализ сделать будет сравнительно легко, а узнать, что у них за органы – необычайно трудно.
– Начнем сначала, – решил Жан и поймал маленькое животное. Все пошли к звездолету, до которого было не более 500 метров.
Антуан задумчиво произнес, когда мы шли к кораблю:
– А вдруг здесь есть такие живые существа, которые пойдут на штурм звездолета?
– Из тех, что мы видели – ни одно! – решительно ответил Жан.
– А представьте себе таких великанов, как наши бывшие диплодоки или теперешние киты. Может, их мощное сияние растопит оболочку аппарата, или лучевая энергия пройдет сквозь нее и убьет нас?
– У нас есть чем ответить им. Есть и излучатели, и взрывчатые вещества.
– Это все так… Но могут быть всякие неожиданности. Только он сказал так, как Жан вдруг резко вскочил, указывая рукой на запад: опасения Антуана оправдались, да еще как! На расстоянии в 300 метров появилось существо-великан. Оно было огромное, как библейский левиафан, как кашалот. Будучи плоским, как и виденные ранее существа этой планеты, оно все же возвышалось над землей фута на три.
– 40 метров в длину и 15 в ширину, – прошептал я.
– Заходите! – приказал Антуан. Взгляд его был взволнованным. Мы смотрели из звездолета на гиганта.
– Может, лучше немного подняться, – предложил я.
– Подождем, – ответил Антуан.
Гигантский зверь не двигался и мы могли хорошо разглядеть его форму, эту "форму без формы", как сказал Жан. Кроме некоторых подробностей, зверь был похож на другие существа, только резко отличался величиной.
– Плохо, что мы не узнали поподробнее об этих существах.
Животное потихоньку придвинулось и остановилось недалеко от звездолета. Нам казалось, а может это только казалось, что оно боится. Неизвестно, что оно почуяло, только чудище вдруг бросилось прочь и очень быстро.
– 100 километров в час, – заявил Жан.
– А все же, хотя его лапы и двигаются, это не бег и не ползанье. Если б оно не касалось грунта, я бы сказал, что оно летит.
– Может, это какое-то особое движение, что-то среднее между полетом и ползаньем? Потом разберемся. А пока возьмемся за работу! – сказал Антуан.
Каждому выпало особое задание. Мне поручили рассмотреть строение. Антуан и Жан взяли частицы ткани для химического, спектрального и радиоскопического анализа. Организм был "сухой". В нем совсем не было влаги, а лишь газы и твердые тела необычайной упругости: под большим давлением или растяжением части вещества сжимались или очень хорошо вытягивались, а после воздействия снова принимали прежнюю форму.
Очень важно было разорвать их или разрезать: их упругость прямо-таки поражала. В середине тела, ближе к внешней поверхности было много вакуолей и, вместе с тем, ничего, что напоминало бы какие-либо органы.
Я упорно искал, но напрасно. Тем временем мои товарищи сделали важное открытие: анализ показал очень мало азота, углерода и водорода. Сами ткани состояли из сочетаний: кислородных, карбонатриевых, борнооксидных с незначительной добавкой кобальта, магния, мышьяка, кремния, кальция, фосфора. Были еще следы разных веществ и известных, и неизвестных.
– Эти ужасные твари принадлежат полностью к другому миру, – таков был вывод Жана.
Антуан, соглашаясь, кивнул головой, а я сказал:
– Больше всего поражает то, что у них нет влаги. Видимо, у них не кровообращение, а газообращение.
– Можно допустить, что не газообращение, а циркуляция твердых веществ, наподобие того, как перемещаются частицы внутри атома.
– Во всяком случае, первый анатомический анализ ничего не дает.
– А так как вы знаток гистологии, – авторитетно заявил Антуан, – то я делаю вывод, что тут много загадок.
– Что теперь делать?
– В первую очередь, нужно продолжать исследование планеты. Летим в другие места!
– Вот другое! – закричал Жан.
– Что другое?
– Другое огромное животное… Наверняка больше первого!
Обернувшись, мы увидели существо в 50 метров длиной. Оно направлялось прямо к звездолету.
– Взлетим вверх! – сказал я.
Положив руку мне на плечо, Антуан не спускал глаз со зверя, а Жан точно остолбенел и, казалось, никто из них не слышал меня.
Существо быстро приближалось к нашему прозрачному аппарату и, очевидно, видело его, так как остановилось прямо перед звездолетом.
Вспыхнуло ослепительное сияние, и я почувствовал неимоверный холод, который пронизывал до костей. Антуан затрепетал, посиневший Жан ухватился за стену. В их глазах был ужас…
Снова вспыхнуло сияние, но на этот раз меньшее, и нас обдало морозом. Это было какое-то неописуемое ощущение, необычайно гнетущее, непохожее на что-либо нам известное. Что-то сжалось в груди и, казалось, сердце остановилось.
Сколько времени продолжались наши мучения, а это были действительно мучения, – не могу сказать. Может, 30 секунд, а может, несколько минут.
Когда мы пришли в себя, животного уже не было. Антуан, как обычно, первый овладел собой, и к нему вернулись вся его энергия и ясность ума.
– Нам угрожала смерть! – сказал он голосом, не выдававшим волнения. – Если бы это случилось вне звездолета, то что осталось бы от нас?!
Я не мог удержаться и сказал с укором:
– Вы же меня не послушались!
– Мы сделали ошибку… Особенно я, когда увлекся. А впрочем, нужно все испытать! Этой ночью мы уже не будем рисковать своей жизнью, как в минувшую. Достаточно было бы двух или трех таких созданий и, действуя вместе, они убили бы нас во время сна. Не спасли бы и стены звездолета!
– Если только эти твари имеют силу ночью! – сказал Антуан. – Очевидно, для таких ударов им приходится тратить много энергии.
– Интересно знать, существо поступало так сознательно, или же попросту под влиянием раздражения, наткнувшись на необычный для него предмет?
– Или необычных для него существ, – дополнил я.
– Я понимаю… Видимых сквозь стену, что непроходима, но прозрачна.
– Это ничего не значит. Может быть, и у них зрение подобно нашему.
– Дело говоришь, – согласился Антуан. – Во всяком случае, нужно выяснить, имеют ли они органы чувств и могут ли воспринимать неизвестные колебания.
Разговаривая так, мы пустили вверх звездолет и остановили его на высоте примерно в 50 метров над поверхностью, мощностью двигателей уравновесив тяжесть.
– Я думаю, что тут нам излучение не наделает беды… И его лучи должны подлежать закону квадрата расстояния, – сказал, усмехнувшись, Жан.
Но Антуан был хмур.