Алан почувствовал, что выиграл очко. Он знал, как важно для старика победить. Со дня основания партии Солнечного референдума каждое поколение кто-то из семьи Пауйсов занимал президентское кресло по меньшей мере раз в жизни; один из Пауйсов сформировал первое же правительство из членов Солрефа. Но за этого представителя рода Пауйсов, похоже, не проголосуют: общественное мнение постепенно отворачивалось от солрефов и склонялось в пользу более горластого и активного РЛД, которое быстро набирало силу под неистовым предводительством Хэлен Картис. Всю свою жизнь Саймон Пауйс стремился стать президентом; и это будет его последней возможностью.
- Я никогда не жертвовал принципами лишь ради ловли голосов! - презрительно сказал Саймон Пауйс. - Допускать такое недостойно Пауйсов. Твоя мать ужаснулась бы, услышав подобное замечание из уст собственного сына. Хоть лицом ты и Пауйс, кровь у тебя - чья бы ни текла в твоих жилах - не наша!
На мгновение Алана что-то кольнуло от этих слов, но он тут же овладел собой. Дед впервые намекнул на его смутные корни - он родился незаконнорожденным, и мать вскоре после родов умерла. И хотя Саймон Пауйс, в своей непреклонной манере, обеспечил внуку соответствующее образование и положение в обществе, дед всегда избегал Алана, заботясь о нем, но не питая ни дружбы, ни любви. Жена Саймона Пауйса умерла пять лет назад, вот с нею Алан был близок. Когда Элинор Пауйс умерла, Саймон начал чуть больше интересоваться Аланом, но всегда держался слегка в стороне. Однако вслух он сказал о внебрачном происхождении внука впервые. Очевидно, его манеры испортились из-за предстоящих президентских выборов.
Алан не обратил внимание на замечание Пауйса-старшего и улыбнулся.
- Городская администрация - если позволите вернуться к прежней теме - не испытывает беспокойства по поводу Огненного Шута. Он обитает на нижних, неиспользующихся уровнях и не доставляет нам никаких хлопот, не грозит подняться выше. Оставь его, дед, ну хоть до тех пор, пока не состоятся выборы.
Министр подошел к панорамному окну и всмотрелся в сумрак; на фоне дальних гор вырисовывалась его прямая фигура.
- Огненный Шут - ощутимая угроза, Алан. Он признал, что склонен к разрушению всего общества, к отказу от всех принципов прогресса и демократии. Своей болтовней о поклонении Солнцу, природе он грозит отшвырнуть нас всех к беспорядку, упадку, дикости!
- Дед, этот человек не настолько могуч! Ты его переоцениваешь!
Саймон Пауйс покачал головой, сцепив тяжелые руки за спиной.
- Говорю тебе - нет!
Значит, ты не прав! - сердито сказал Алан, лишь наполовину сознавая, что его гнев вызван не столько праведностью старика, сколько предыдущим обидным замечанием.
Саймон Пауйс молча стоял, повернувшись к Алану спиной.
"По крайней мере его нерушимая репутация цельного и твердого политика заслужена, - отметил Алан. - Однако эта репутация не спасет его, если на выборах Огненный Шут станет предметом политических споров."
С точки зрения Алана - которую разделяло великое множество людей - таинственное появление Огненного Шута год назад приветствовали как избавление от скуки гладкой, размеренной жизни Швейцарии-Сити.
- До свидания, дед, - сказал Алан, подхватывая портфель. - Я пошел домой. Сегодня вечером у меня много работы.
Саймон Пауйс повернулся - обдуманным, величественным движением.
- Думаю, тебе интересно будет узнать, что я связывался по этому вопросу с городским советом и предложил полностью изолировать нижние уровни. Надеюсь, они примут мое предложение. Отвечать за исполнение будет городская администрация. Тебе, как заместителю главы администрации, видимо, придется заняться этим делом непосредственно.
- Если у городского совета есть хоть капля здравого смысла, он отвергнет твое предложение. У них нет свидетельств нарушения законов со стороны Огненного Шута. Они не могут принять против него никаких законных мер. Все, что он сделал, - это выступал на собраниях, а это вовсе не преступление в рамках той демократии, которую ты так нахваливал. И все твои доводы - ерунда. Ты не согласен?
- Один шажок в сторону может спасти нас от долгого скольжения вниз, - отрывисто сказал Саймон Пауйс, когда Алан вышел из комнаты.
Входя в лифт, чтобы отправиться к себе на шестьдесят четвертый уровень, Алан решил, что, видимо, неверно расценил отношение деда к Огненному Шуту. Он много слышал о последнем и о его "аудиенциях"; романтический ореол этого человека поневоле вызывал приязнь. Но он слишком настойчиво спорил об Огненном Шуте, сам его никогда не видав.
Он выбрался из лифта и прошел на середину коридора, выбрав самую быструю дорожку, чтобы попасть в свою квартиру. Подъехав ближе к дому, он перешел на медленную дорожку с привычной ловкостью, извлек из кармана маленькую коробочку и, поднеся ее ко рту, произнес свое имя. В стене открылась дверь.
В передней слуга принял и пронес в кабинет его портфель.
- Мы ждали вас раньше, сэр. Мэдлин приносит извинения, но ей кажется, что птица подгорела.
- Это я виноват, Стефан. - Ему все равно не особенно нравилось синтетическое птичье мясо.
- И в гостиной вас дожидается мисс Картис. Я говорил ей, что вы не обедали…
- Все в порядке.
Решительный внешне, внутренне он смутился. Даже почувствовал легкую дрожь в ногах и проклинал себя за невольное шутовство. Он только раз видел Хэлен - мельком, на каком-то вечере - со времени окончания их связи.
Алан вошел в строгую гостиную.
- Добрый вечер, Хэлен. Как поживаешь?
Они не пожали друг другу рук.
- Здравствуй, Алан.
Он не догадывался, зачем она здесь, да и не особенно хотел знать. Только боялся, что его чувства к ней опять оживут…
Алан сел. Она расположилась напротив, в другом набивном кресле без ручек. Хэлен накрасилась, что было совсем на нее не похоже: светло-зеленые губы, ультрабелая пудра, брови и веки - красные. "Вкус у нее всегда оставлял желать лучшего", - подумал он. С ее почти треугольным лицом, короткими черными волосами и небольшим носом она очень напоминала кошку - если не обращать внимания на косметику, делавшую ее похожей на труп.
- Я слышал, ты сегодня была на "аудиенции" у Огненного Шута? - обронил он.
- Где ты об этом услышал? Сработал там-там? Или побывал у кого-нибудь на коктейле?
- Нет. - Он не совсем искренне улыбнулся. - Но в наши дни повсюду шпионы.
- Значит, ты заходил к дяде Саймону, да? На выборах он собирается воспользоваться этими сведениями против меня?
- Нет, не думаю.
Она явно нервничала. Ее голос чуть заметно подрагивал. Может быть, его голос - тоже. Они были очень близки - в том числе физически - и разрыв, когда он наконец произошел, случился во гневе. С тех пор он не был с нею наедине.
- Какие у тебя шансы на победу?
Она улыбнулась.
- Неплохие.
- Да, похоже на то.
- Тебя это обрадует?
Она прекрасно знала, что нет. Ее политические устремления стали главной причиной их разрыва. В отличие от своих родственников, включая самых дальних, он не интересовался политикой. Наверное, подумал он опять с давешней горечью, Саймон Пауйс прав, и он унаследовал кровь от своего неизвестного отца. Алан покачал головой, чуть пожимая плечами и рассеянно улыбаясь.
- Я… я не знаю, - солгал он. Разумеется, его бы разочаровала ее победа. Алан ненавидел политическую сторону ее характера. Он не имел ничего против женщин в политике - считать так значило бы оторваться от настоящего и окунуться в старину - но чувствовал, что ее таланты - в чем-то ином. Может быть, в живописи, для которой у нее больше нет времени? Она могла стать выдающимся живописцем.
- Пора Солнечной системе встряхнуться, - сказала она. - Солрефы правили слишком долго.
- Возможно, - безразлично откликнулся он. И, отчаянно стремясь разделаться со своими сомнениями, спросил:
- Зачем ты пришла, Хэлен?
- Мне была нужна помощь.
- Какая? Лично тебе?
- Нет, конечно. Не волнуйся. Когда ты сказал, что все кончено, я тебе поверила. У меня на плече все еще видна та отметина.
Отметина эта лежала на совести Алана, и упоминание о ней причинило ему боль. Он тогда ударил ее по плечу, не желая бить сильно, вышло именно так.
- Прости меня… - запинаясь, пробормотал он. - Я не хотел…
- Знаю. Мне не стоило об этом вспоминать. - Она улыбнулась и быстро сказала:
- Мне на самом деле нужны кое-какие сведения, Алан. Я знаю, ты в политике не замешан, и я уверена, что ты не будешь против.
- Но ведь я не владею никакими секретами, Хэлен. Не то у меня положение - я всего лишь государственный служащий, ты же понимаешь.
- А это и не совсем секрет. Все, что мне нужно, - это, как бы поточнее выразиться, некие последние известия.
- О чем?
- Прошел слух, что городской совет собирается закрыть нижние уровни. Это правда?
- Не могу сказать, Хэлен, честное слово.
Новости путешествовали быстро. Очевидно, какой-нибудь несдержанный член совета кому-то упомянул о письме Саймона Пауйса, и это послужило началом слуха. С другой стороны, его дед, говоря об этом, рассчитывал, что внук не обманет его доверия. Он не мог сказать ничего, хотя слух основывался на истинном положении вещей.
- Но ты же чиновник городской администрации. Ты должен знать. Ты же будешь отвечать за этот проект, так?
- Если такой проект примут, - да. Но мне ничего не говорили ни в городском совете, ни мой начальник. На твой слух мне полагается не обращать внимания. А почему это тебя так беспокоит?