Издалека донеслось сдвоенное "бзуг-бзуг". Кир-Кор посмотрел в сторону Башни погоды. Над океаном распространился звук мощного выхлопа. Вершину кучевого облака пронзил и быстро стал набирать высоту прямой, как луч прожектора, столб разреженного пара.
– Вихревой удар дингеров, – сказала Марсана. Упала коленями в песчаный сугроб и, скрестив ноги, села в позе приверженцев гимнастики йогов. – Сядьте рядом. Вы невозможно высокий. На Дигее все такие высокие?
Кир-Кор молча сел на песок.
– Вы еще не забыли наш уговор беседовать откровенно? – спросила Марсана.
– Я уже заслужил ваш упрек?
– Нет, но ваша задача, эвандр, заслужить мою похвалу.
– Не надо щекотать мое воображение.
Она улыбнулась:
– Скажите, Кирилл, вы знакомы с кем-нибудь из грагалов?
– Тема грагалов – самая актуальная на Земле?
– Самая актуальная – тема Дигеи. Грагалы – частность. Но все равно любопытно.
– Да, среди моих знакомых есть и грагалы.
– Вот видите! А среди моих – ни одного...
– Небольшая для тебя потеря, – ввернул подошедший Матис. – Грагалы, как правило, неразговорчивы.
Марсана хлестнула себя по голым коленям, вскочила:
– Матис, прости, виновата! Моя очередь сервировать стол.
– Там все готово. Твоя забота – собрать всех за этим столом.
Приставив ладони к лицу, Марсана извлекла из недр грудной клетки резанувший нервы первобытный крик. Кир-Кор невольно поднялся.
– Мамонт отвоевал у голодного троглодита свой хобот, – одобрил Матис.
В ответ донесся вопль Тромбетти-младшего.
Со стороны океана был слышен только шум прибоя. Тромбетти-старшие предпочли не отвечать.
– Ребенок проголодался, – подытожил Матис результат акустического эксперимента. – Откладывать обед не будем.
Обедали на палубе "Алмаза" в купальных костюмах. Над столом был натянут сетчато-белый тент. Сквозь вентиляционные отверстия скупо сочилась небесная синева. Ели молча. Даже Пио был воспитанно немногословен. Тент закрывал небо над головой, и вскоре Кир-Кор обнаружил, что смотреть ему некуда.
Тромбетти-старшие едва успели к десерту. Молчание за столом приобрело свинцовую тяжесть.
– Опаздывать на обед неприлично, – определил свое отношение к инциденту насытившийся эвпедон.
Марсана прыснула. Извинилась. По лицам поползли улыбки.
Кир-Кор склонился к загорелому уху подростка, шепнул:
– Упрекать взрослых могут только взрослые. Понял?
– Понял, – мгновенно отреагировал Пио.
– В таком вот тревере, парень, – сказал Кир-Кор, очищая банан ему и себе. – Так и держись.
– А можно спросить?
– Можно.
– А можно мне с вами на Дигею? – выпалил Пио, и глаза у него стали круглыми от восторженного ожидания.
– Со мной?.. – Кир-Кор ощутил укол взгляда Марсаны.
– Мне тоже интересно, что вы ответите, – сказала она.
– Отвечу, что на Дигею можно и без меня, – ответил Кир-Кор и, заметив, как вздрогнула мать эвпедона, сделал попытку смягчить негативный эффект: – Дигея, насколько я знаю, была и остается открытой для всех. Добро пожаловать... туда или обратно.
– Ах, как это просто для вас – разрываться между Землей и Дигеей! – вскипела Марсана.
– Помилосердствуйте, я-то при чем?
– Хотя бы при том, что само существование Дигеи создало для моей родной планеты массу проблем.
– Проблемы – категория, увы, непреходящая.
Длинный красный цилиндр в руках у Марсаны распался на множество чашек.
– Пьем тоник, – объявила она. – А-ля Триоле-де-Папайя.
– Пио, – сказал Этторе, – я разрешаю тебе погулять.
Пио нехотя сполз с откидного сиденья.
– Проблема проблеме рознь, – сказала Марсана, разливая по чашкам пряно пахнущий, черный, как битум, напиток. – Одно дело, когда мальчишки возраста Пио мечтали о море. О дальних странах. Или пусть даже о межпланетных полетах. И совсем другое, когда они готовы на все, лишь бы покинуть Землю ради Дигеи.
– Кто-то когда-то сказал: дом – мир женщины, мир – дом мужчины, – напомнил Кир-Кор.
– Земля – это целый мир, Кирилл. И очень не простой.
– Опять же... Земля – колыбель, и... нельзя вечно жить в колыбели.
– А ведь жили, Кирилл. Коротали свой век в "колыбели" и жизненных неудобств при этом отнюдь не испытывали.
– Слово какое-то безысходное – "коротали".
– Предложите другое.
– Зачем? Действительно, многие "коротали", вы правы. Но теперь таких, наверное, меньше?..
– Намек поняла. Дигея, разумеется, гарант всеобщего прогресса. И сейчас вы будете сетовать, что Дигеи не было во времена Фомы Аквинского, Бруно, Галилея, Ломоносова, Фарадея.
Кир-Кор попробовал терпкий, горько-кислый напиток, источавший запахи кофе, жасмина, ванили и цитрусов одновременно.
– Нет, – сказал он, – сетовать я не буду.
– Да? – удивилась Марсана. – А почему?
– Во-первых, чтобы не дать вам повода к разговору о том, что Дигея снимает с Земли один мозговой слой за другим. Я наслышан об этом.
– И пытаетесь это оспорить? – поинтересовался Этторе.
– Нет.
– Нет? – переспросила Джинестра.
– Нет, – повторил Кир-Кор. – Это пьют через соломину? – Он заметил пенал с питьевыми соломинами.
– Да, – сказала Марсана. – А во-вторых?
Детская флейта огласила окрестности неумело-тоскливой руладой с палубы стоящего на мели "Адмирала": Пио развлекал себя, как умел. Кир-Кор взглянул на родителей эвпедона. Ответил Марсане:
– Уважаемые эвпатриды, Дигея возникла в свой срок, и любые эмоции по этому поводу – ваши или мои – ничего не меняют.
– Разве Дигее не интересно знать, что о ней думают коренные земляне?
– Тут несопоставимость масштабов, эвгина.
– Я имею в виду психоэстетические нюансы, Кирилл.
– Я понял. Но проведем мысленный эксперимент... Окиньте взглядом Евразийский материк.
– Готово. От Гибралтара до Камчатки.
– Теперь вообразите какую-нибудь туристскую базу в бассейне Амазонки.
– "Вера-Круз"! На изумительной реке Шингу.
– Насколько важно для Евразии знать, что о ней думают в замечательной "Вера-Круз" на изумительной Шингу?
Супруги Тромбетти переглянулись. Матис смотрел в свою чашку. Марсана сдвинула каскетку на затылок – пряди зеленых волос вновь получили свободу.
– Значит, Дигея уже отвела Земле роль провинциальной туристской базы!..
– Я этого не говорил, – не согласился Кир-Кор.
– Но это явствует из вашей аналогии.
– Мои аналогии – только для аналогий, эвгина.
– Аналогии нужны для утверждения правоты. Или нет?
– Экс факто оритур юс, – проговорил Матис.
– Что возникает? – не сразу поняла Марсана.
– Из факта возникает право, – перевел Этторе.
– Мы – лишь точка в Галактике, – напомнил Матис. – Дигея – многоточие. Весьма многозначительное многоточие, и это факт. Пора уж привыкнуть к тому, что мы для них – заповедник.
– Кирилл, докажите ему, что он ошибается, – потребовала Марсана. – Чем привлекает к себе коренных дигейцев Земля?
– Ну... прежде всего, Земля – планета их предков.
– Вот, Матис! Земля для дигейцев – это прежде всего мемориальное кладбище!
Марсана снова стала яростно затыкать волосы под каскетку. "С Дигеей у нее натянутые отношения", – подумал Кир-Кор. Угрызений совести он не испытывал. Не он затеял беседу. А уклониться от разговора на таком маленьком острове практически невозможно.
– Дигее, – сказала Марсана, – почему-то ужасно трудно признать, что на Земле до сих пор существует и развивается нормальная – в классическом смысле – цивилизация.
– Нормальная... – раздумчиво повторила Джинестра. – Это то, что было до полета первого космонавта?
– Браво, эвгина! – Матис рассмеялся. – Браво!
– До постройки постоянной базы на Луне, – внес поправку Этторе. – С того момента земная цивилизация стала полиглобальной.
– А теперь она стала полиастральной, – заметил Кир-Кор. И поскольку сотрапезники напряженно замолчали, он спросил: – Или Дигее уже отказано в чести быть астральным звеном в истории развития цивилизации?
– Нашей... земной? – внесла уточняющий элемент Джинестра.
– Об иных звездных сообществах разговор у нас пока не идет.
– Это если закрыть глаза на различие между людьми и грагалами, – осторожно не согласился Этторе.
– Да что грагалы! – подхватила Джинестра. – Даже дигейцы в массе своей – это совершенно новая психораса.
– Но все равно цивилизация у нас одна, – сказал Матис.
– А это как посмотреть, – упорствовал в сомнении Этторе.
– Смотреть удобнее открытыми глазами, – признал Матис.
Кир-Кор опустил в чашку соломинку и сделал попытку хлебнуть, но триоледепапайский напиток застрял на подъеме.
– Возьмите другую и рассудите, кто прав. – Марсана сунула ему питьевую соломину толщиной с карандаш.
– Все правы. Цивилизация у нас действительно одна. Что касается различий между людьми и грагалами, то они бесспорны. Правда, грагалов всего-то около восемнадцати тысяч среди сорокамиллиардного населения космических регионов Дигеи. А из кого состоят миллиарды, пояснять, должно быть, не надо? Вот и Пио, как мне показалось...
По резко изменившемуся выражению лиц родителей эвпедона Кир-Кор понял, что увязывать имя их отпрыска с демографическими особенностями астрального звена цивилизации никак не следовало.
– Вам показалось, – вежливо, но очень холодно произнесла Джинестра. – Всего доброго, эвпатриды, спасибо за компанию, за хлопоты. – Она сложила ладони под подбородком и адресовала каждому (не исключая мужа) благодарственный полупоклон.