Наконец юноша пришел в себя и стал вглядываться в того, кто за ним ухаживал.
Это был незнакомец, такой же молодой, как и он сам. Они посмотрели друг на друга. Оба они были красивы, у них были благородные черты лица и сильные тела, стройные и смуглые. Эстравен заметил, что в лице другого пылает огонь кеммера.
- Я Арек из Эстре, - сказал он.
- А я Терем из Стока, - ответил другой.
Тогда Эстравен рассмеялся, потому что он был все еще слаб, и сказал:
- Ты вернул меня к жизни для того, чтобы убить, Стоквен?
- Нет, - ответил другой. Он протянул свою руку и коснулся ладони Эстравена, как будто хотел убедиться в том, что тот уже отогрелся и оттаял. От этого прикосновения Эстравен почувствовал, что в нем пробуждается огонь, несмотря на то, что еще день или два оставалось ему до начала кеммера. Так они сидели некоторое время неподвижно, соприкасаясь ладонями.
- Посмотри, ведь они одинаковые, - сказал Стоквен и в подтверждение своих слов положил свою ладонь на ладонь Эстравена.
Ладони были одинаковой длины и формы, и так подходили друг к другу, как будто были ладонями одного человека.
- Я никогда тебя до сих пор не встречал, - сказал Стоквен. - Ведь мы с тобой - смертельные враги, враги на жизнь и на смерть.
Он встал, подошел к камину, подбросил в огонь поленьев и, вернувшись обратно, снова сел около Эстравена.
- Мы с тобой - смертельные враги, враги на жизнь и на смерть, - сказал Эстравен. - Я бы охотно дал тебе обет кеммера.
- А я - тебе, - ответил другой. И тогда они дали друг другу клятву верности кеммерингов, которая в Керме как в те времена, так и сейчас не может быть ни нарушена, ни отменена. Эту ночь, следующий день и еще одну ночь они провели в лесной хижине над замерзшим озером. А наутро второго дня там появился отряд людей из Стока. Один из них знал в лицо молодого Эстравена. Без единого слова он вытащил нож и на глазах Стоквена ударил ножом Эстравена в грудь и в горло. Молодой человек упал, обливаясь кровью, на остывший очаг, уже мертвым.
- Он был наследником Эстре, - сказал убийца.
- Положите его на свои сани и отвезите в Эстре, - приказал Стоквен. Сам же он вернулся домой, в Сток. Его люди отъехали с телом Эстравена, но оставили его далеко в лесу торе на съедение диким зверям и вернулись к ночи в Сток.
Терем пришел к своему родителю, господину Харишу рем ир Стоквену, и, вызвав туда же своих людей, спросил их:
- Сделали ли вы так, как я вам приказал? Они отвечали:
- Да.
- Вы лжете, - сказал Терем, - потому что вы никогда бы не вернулись живыми из Эстре. Эти люди нарушили приказ и лгали, чтобы скрыть неповиновение. Я требую их изгнания.
Господин Хариш согласился с требованием сына, и люди эти были изгнаны из очага и объявлены вне закона.
Вскоре после этого Терем покинул свой домен, объяснив, что хочет некоторое время пробыть в крепости Росерер, и не было его около года.
Тем временем в домене Эстре искали Арека и в горах, и на равнинах, после чего он был оплакан как умерший. Его оплакивали все лето и всю осень, потому что он был единственным наследником от княжеского лона. А в конце месяца терн, когда свирепая зима завладела краем, в Эстре прибыл путешественник на лыжах и вручил стражнику у ворот нечто, завернутое в мех, и сказал:
- Это Терем, сын сына властелина Эстре. - После этого он понесся вниз по склону на лыжах, как камешек, отскакивающий от поверхности воды, и исчез прежде, чем кто-нибудь догадался его задержать.
В меховом свертке лежал плачущий новорожденный ребенок. Дитя представлено было пред ясные очи господина Сорве и были переданы ему слова, сказанные незнакомцем. И старый господин, погруженный в глубокую печаль, увидел в младенце сходство со своим погибшим сыном Ареком. Он приказал, чтобы дитя воспитывали, как сына внутреннего очага, и чтобы его назвали Терем, хотя клан Эстре не давал своим детям этого имени.
Ребенок вырос и стал крепким и сильным юношей, по натуре серьезным и молчаливым, в нем все находили сходство с погибшим Ареком. Когда он вырос, господин Сорве в порыве старческого своеволия назначил его наследником Эстре. Это вызвало зависть у сыновей кеммерингов Сорве, находящихся в расцвете лет, сильных и здоровых молодых людей, которые уже долго ждали этой чести. Они устроили засаду на молодого Терема, когда тот в одиночку отправился охотиться на пестри в месяце иррем, но он был вооружен и не позволил застать себя врасплох. Двоих братьев из очага он застрелил в густом тумане, который затянул озеро после оттепели, а с третьим дрался на ножах и убил его наконец, хотя сам был ранен в шею и в грудь. Он стоял над телом убитого брата в тумане над озером и смотрел, как быстро наступает ночь. Он сильно ослабел от потери крови и решил отправиться в деревню Эбос за помощью. Однако в сгущающейся тьме он заблудился и дошел до леса торе на восточном берегу озера. Там он увидел заброшенную хижину, вошел в нее, будучи слишком слаб, чтобы развести огонь, упал на холодные камни очага и лежал там, истекая кровью. Кто-то возник из темноты - какой-то человек. Он остановился в дверях, замер на мгновение, глядя на человека, лежащего в крови на камнях очага. Потом он поспешно вошел внутрь, приготовил постель из мехов, которые достал из старого сундука, развел огонь, обмыл и перевязал раны Терема. Когда же он увидел, что молодой человек смотрит на него, сказал:
- Я Терем из Стока.
- А я Терем из Эстре.
Наступило молчание. Через некоторое время молодой человек сказал, усмехаясь:
- Ты перевязал мои раны, чтобы убить меня, Стоквен?
- Нет, - ответил старший. Тогда Эстравен спросил:
- Как же это получилось, что ты, господин из Стока, оказался один здесь, на спорной земле?
- Я часто прихожу сюда, - ответил Стоквен.
Потом он сосчитал пульс у юноши и на мгновение приложил свою ладонь к ладони Эстравена. Они были так похожи, будто были ладонями одного человека.
- Мы враги на смерть и на жизнь, - сказал Стоквен. Эстравен ответил:
- Мы - враги на смерть и на жизнь, но я никогда раньше тебя не видел.
Стоквен отвернулся:
- Я тебя видел однажды, давно… - сказал он. - Мне бы очень хотелось, чтобы между нашими домами воцарился мир.
- Я клянусь тебе, что так и будет, - сказал Эстравен.
Они дали друг другу клятву и больше уже не разговаривали. Раненый уснул. Утром Стоквена в хижине уже не было, но пришли люди из деревни Эбос и отнесли Эстравена домой, в Эстре. Там никто уже не осмелился противоречить воле старого князя, поскольку ее истинность была подкреплена кровью трех людей на льду озера, и после смерти Сорве Терем стал князем Эстре. В первый же год он прекратил старую распрю, отдав половину спорных земель домену Сток. За это деяние и за то, что он убил трех братьев по очагу, его называли Эстравен-изменник. Но имя его, Терем, по-прежнему дают детям в этом домене.
10. Беседы в Мишнори
На следующее утро, когда я заканчивал завтрак в своих апартаментах в доме Шусгиса, раздался деликатный зуммер телефона. Я включил его и услышал произнесенное по-кархидски:
- Это Терем Харт. Могу ли я прийти?
- Пожалуйста.
Я был доволен, что это дело удастся завершить без проволочек. Не подлежало сомнению, что между мной и Эстравеном не может быть и речи о каких-либо более теплых отношениях. Несмотря на то, что, по меньшей мере, пусть номинально, но попал он в немилость и был изгнан из-за меня, я все же не мог взять за это ответственность на себя и обоснованно почувствовать себя виновным. В Эргенранге Эстравен не счел необходимым объяснить мне ни мотивы своих действий, ни сами действия, и у меня не было повода доверять ему. Я бы предпочел, чтобы он ничем не был бы связан с теми орготами, которые меня как бы усыновили. Его присутствие вносило осложнения и неловкость.
Его ввел в комнату один из многочисленных слуг. Я пригласил его садиться в одно из больших мягких кресел и предложил ему утренний напиток. Он отказался. В его поведении я не заметил ни следа смущения, он давно отбросил застенчивость, если когда-то она у него была, но был сдержан и соблюдал дистанцию.
- Первый настоящий снег, - сказал он и, увидев мой взгляд, машинально скользнувший по тяжелому занавесу, закрывающему окно, добавил: - Вы сегодня еще не выходили из дому?
Я выглянул в окно и увидел снег, кружащийся в воздухе и укрывающий мягким белым покрывалом улицы и крыши домов. За ночь уже несколько сантиметров. Был одархад гор, семнадцатый день первого месяца осени.
- Рано, - сказал я, завороженный на мгновение этим зрелищем.
- Это предвещает суровую зиму.
Я оставил портьеры незадернутыми. Неяркий рассеянный свет из окна упал на его темное лицо. Он постарел. Видимо, ему пришлось пережить немало тяжелых минут со времени нашей последней встречи в Эргенранге, у его камина в Красном Угловом Доме.
Я чувствовал легкие угрызения совести, но не предпринял ничего, чтобы их успокоить. Мне хотелось отбить у него охоту к дальнейшим визитам, а для этого, к сожалению, нужно было его унизить.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Конечно, он был ниже меня ростом, коротконогий и коренастый, ниже ростом, чем большинство женщин моей расы. И тем не менее, когда он смотрел на меня, у меня не возникало ощущения, что он смотрел на меня снизу вверх. Я не ответил взглядом на его взгляд, с абстрактным интересом разглядывая стоящий на столе радиоприемник.
- Не следует верить всему, что здесь говорят по радио, - сказал он приятным голосом. - Пока что мне кажется, что здесь, в Мишнори, вам понадобятся информация и совет.