Слава богу, Фил был дома. И как всегда, у него был такой вид, словно он собирается в консульство Нидерландов на прием в честь прибытия ее величества и через пять минут за ним должна заехать машина. Был на нем какой-то невероятной красоты кремовый костюм, невообразимые мокасины и галстук. Этот галстук Малянова всегда особенно угнетал. Не мог он представить себе, как это можно дома работать в галстуке.
- Работаешь? - спросил Малянов.
- Как всегда.
- Ну, я ненадолго.
- Конечно, - сказал Вечеровский. - Кофе?
- Подожди, - сказал Малянов. - А впрочем, давай.
Они отправились на кухню. Малянов сел на свой стул, а Вечеровский принялся колдовать с кофейным оборудованием.
- Я сделаю по-венски, - сказал он, не оборачиваясь.
- Валяй, - отозвался Малянов. - Сливки есть?
Вечеровский не ответил. Малянов смотрел, как под тонкой кремовой тканью энергично работают его торчащие лопатки.
- У тебя следователь был? - спросил он.
Лопатки на мгновение застыли, затем над сутулым плечом медленно возникло, поворачиваясь, длинное веснушчатое лицо с вислым носом и рыжими бровями, высоко задранными над верхним краем могучей роговой оправы очков.
- Прости… Как ты сказал?
- Я сказал: следователь у тебя был сегодня или нет?
- Почему именно следователь? - осведомился Вечеровский.
- Потому что Снеговой застрелился, - сказал Малянов. - Ко мне уже приходили.
- Кто такой Снеговой?
- Ну, этот дядька, который напротив меня живет. Ракетчик.
- А…
Вечеровский отвернулся и снова задвигал лопатками.
- А ты разве его не знал? - спросил Малянов. - По-моему, я вас знакомил.
- Нет, - сказал Вечеровский. - Насколько я помню, нет.
По кухне прекрасно запахло кофе. Малянов уселся поудобнее. Рассказать или не стоит? В этой сверкающей ароматной кухне, где было так прохладно, несмотря на ослепительное солнце, где всегда все стояло на своих местах и все было самого высшего качества - на мировом уровне или несколько выше, - здесь все события прошедших суток казались особенно нелепыми, дикими, неправдоподобными… нечистоплотными какими-то.
- Ты анекдот о двух петухах знаешь? - спросил Малянов.
- О двух петухах? Я знаю анекдот о трех петухах. Совершенно бездарный. От сохи.
- Да нет. О двух! - сказал Малянов. - Не знаешь?
И он рассказал анекдот о двух петухах. Вечеровский не отреагировал никак. Можно было подумать, что ему не анекдот рассказали, а предложили серьезную задачу, - такой у него был вид, сосредоточенный и задумчивый, когда он ставил перед Маляновым чашечку кофе, полную сливочницу и розетку с вареньем. Потом он налил чашечку себе, сел напротив, держа ее на весу, обмакнул в нее губы и проговорил наконец:
- Превосходно. Это я не о твоем анекдоте. Это я о кофе.
- Догадываюсь, - уныло сказал Малянов.
Некоторое время они молча наслаждались кофе по-венски. Потом Вечеровский сказал:
- Вчера я немного подумал над твоей задачей… Ты не пробовал применить функции Гартвига?
- Знаю, знаю, - сказал Малянов. - Сам допер.
- Получилось?
Малянов отодвинул от себя пустую чашку.
- Слушай, Фил, - сказал он. - Какие тут, к чертовой матери, функции Гартвига? У меня голова винтом, а ты…"
9. "…помолчал минуту, поглаживая двумя пальцами гладко выбритую скулу, а затем продекламировал:
- Глянуть смерти в лицо сами мы не могли, нам глаза завязали и к ней привели… - И добавил: - Бедняга.
Непонятно было, кого он имеет в виду.
- Нет, я все могу понять, - сказал Малянов. - Но вот этот следователь…
- Ты хочешь еще кофе? - перебил его Вечеровский.
Малянов помотал головой, и Вечеровский поднялся.
- Тогда пойдем ко мне, - сказал он.
Они перешли в кабинет. Вечеровский сел за стол - совершенно пустой, с одиноким листком бумаги посередине - вынул из ящика механический бювар, щелкнул какой-то кнопкой, пошарил глазами по строчкам и набрал на телефоне номер.
- Старшего следователя Зыкина, - произнес он вялым начальственным голосом. - Я и говорю Зыкова, Игоря Петровича… На операции? Благодарю вас. - Он положил трубку. - Старший следователь Зыков на операции, - сообщил он Малянову.
- Коньяк он мой пьет с девками, а не на операции… - проворчал Малянов.
Вечеровский покусал губу.
- Это уже неважно. Важно, что он существует.
- Конечно, существует! - сказал Малянов. - Он мне свое удостоверение показывал… Или ты думал, что это были жулики?
- Вряд ли…
- Вот и я тоже подумал. Из-за бутылки коньяка разводить такую историю… да еще рядом с опечатанной квартирой.
Вечеровский кивнул.
- А ты говоришь - функции Гартвига! - сказал Малянов укоризненно. - Какая тут может быть работа! Тут того и гляди загремишь в лагерь…
Вечеровский пристально смотрел на него рыжими глазами.
- Дима, - проговорил он, - а тебя не удивило, что Снеговой заинтересовался твоей работой?
- Еще бы! Сроду мы с ним о работе никогда не говорили…
- А что ты ему рассказал?
- Н-ну… в общих чертах… Он, собственно, и не настаивал на подробностях.
- И что он сказал?
- Ничего не сказал. По-моему, он был разочарован. "Где имение, а где вода", так он выразился.
- Прости?
- "Где имение, а где вода"…
- А что, собственно, это значит?
- Это из классики откуда-то… В том смысле, что в огороде бузина, а в Киеве дядька…
- Ага… - Вечеровский задумчиво поморгал коровьими ресницами, потом взял с подоконника идеально чистую пепельницу, вынул из стола трубку с кисетом и принялся ее набивать. - Ага… "Где имение, а где вода"… Это хорошо. Надо будет запомнить.
Малянов нетерпеливо ждал. Он очень верил в него. У Вечеровского был совершенно нечеловеческий мозг. Малянов не знал другого человека, который из совокупности данных фактов был бы способен делать столь неожиданные выводы.
- Ну? - сказал Малянов наконец.
Вечеровский уже набил свою трубку и теперь так же неторопливо и со вкусом ее раскуривал. Трубка тихонечко сипела. Вечеровский сказал, затягиваясь:
- Дима… п-п… а на сколько ты, собственно, продвинулся с четверга? Мы, кажется, в четверг… п-п… разговаривали в последний раз…
- Какое это имеет значение? - спросил Малянов с раздражением. - Мне сейчас, знаешь ли, не до этого…
Эти слова Вечеровский пропустил мимо ушей - по-прежнему смотрел на Малянова рыжими своими глазами и попыхивал трубкой. Это был Вечеровский. Он задал вопрос и теперь ждал ответа. И Малянов сдался. Он верил, что Вечеровскому виднее, что имеет значение, а что - нет.
- Неплохо я продвинулся, - сказал он и принялся рассказывать, как ему удалось переформулировать задачу и свести ее сначала к уравнениям в векторной форме, а потом к интегро-дифференциальному уравнению, как у него стала вырисовываться физическая картина, как допер он до М-полостей и как вчера сообразил наконец использовать преобразования Гартвига.
Вечеровский слушал очень внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, и только один раз, когда Малянов, увлекшись, схватил одинокий листок и попытался писать на обратной стороне, остановил его и попросил: "Словами, словами…"
- Но ничего этого я сделать уже не успел, - уныло закончил Малянов. - Потому что сначала начались дурацкие телефонные звонки, потом приперся мужик из стола заказов…
- Ты мне ничего об этом не говорил, - прервал его Вечеровский.
- Так это никакого отношения к делу не имеет, - сказал Малянов. - Пока были телефонные звонки, я еще кое-как работал, а потом заявилась эта Лидочка, и все пошло на пропасть…
Вечеровский совершенно окутался клубами и струями ароматного медвяного дыма.
- Неплохо, неплохо… - прозвучал его глуховатый голос. - Но остановился ты, как я вижу, на самом интересном месте.
- Не я остановился, а меня остановили!
- Да, - сказал Вечеровский.
Малянов ударил себя кулаками по коленям.
- Ч-черт, сейчас бы работать и работать! А я думать не могу! От каждого шороха в собственной квартире вздрагиваю… и вдобавок эта милая перспективочка - пятнадцать лет ИТЛ…
Он уже в который раз вворачивал про эти пятнадцать лет, все ждал, что Вечеровский скажет: "Не выдумывай, какие там пятнадцать лет, это же явное недоразумение…", - но Вечеровский и на этот раз ничего подобного не сказал. Вместо этого он принялся длинно и нудно расспрашивать Малянова о телефонных звонках: когда они начались (точно), куда звонили (ну хоть несколько конкретных примеров), кто звонил (мужчина? женщина? ребенок?). Когда Малянов рассказал ему про звонки Вайнгартена, он, по-видимому, удивился и некоторое время молчал, а потом опять принялся за свое. Что Малянов отвечал в телефон? Всегда ли подходил? Что ему сказали в бюро ремонта? Кстати, только теперь Малянов вспомнил, что после его второго звонка в бюро ремонта ошибочные вызовы прекратились… Но он даже не успел сказать об этом Вечеровскому, потому что вспомнил еще кое-что.
- Слушай, - сказал он, оживившись. - Я совсем забыл. Вайнгартен, когда звонил вчера, спрашивал, знаю ли я Снегового.
- Да?
- Да. Я сказал, что знаю.
- А он?
- А он сказал, что не знает… Не в этом дело. Что это, по-твоему, - совпадение? Или как? Странное какое-то совпадение…