С появлением следующего рассказа, "Важный гость", из сборника издательства "Corgi" "Hospital Station" серия прочно вернулась на накатанную колею. В этом рассказе впервые появляется насекомоподобный, невероятно хрупкий и чувствительный к чужим эмоциям доктор Приликла, который в дальнейшем стал самым популярным персонажем серии. Пациент, которого лечили Конвей и Приликла, просто-таки не мог заболеть физически, но при этом страдал от расстройства психики. Этот пациент напоминал амебу, обладал ярко выраженными способностями к адаптации и умел отращивать конечности и органы чувств любой конфигурации и длины в зависимости от обстоятельств. Он размножался делением, и новые частицы наследовали всю память, знания и опыт "родителя" и также родителя родителя и т.д. – до самого начала эволюции существ данного вида. Проблема этого пациента состояла в том, что он пережил травму, в результате которой был вынужден отказаться от всех контактов с внешним миром и медленно растворялся в воде, этой колыбели всего живого. Собственно, вода и стала средством спасения пациента.
К первым трем повестям серии проявил некоторый интерес Дон Вольгейм. Их общий объем приближался к сорока пяти тысячам слов, и этого почти хватало для выпуска в серии "Асе Double", но, увы, ничего не произошло.
В следующем рассказе сюжетная линия совершила скачок в прошлое – в те времена, когда Космический Госпиталь пребывал в стадии сборки. Героем этого рассказа был О'Мара, который впоследствии стал Главным психологом госпиталя. За ним последовал рассказ о пациенте с потрясающим ассорти симптомов, которого Конвей, невзирая на все советы и распоряжения вышестоящих медиков, упорно отказывался лечить. Рассказы были названы, соответственно, "Медик" и "Амбулаторный пациент". Они также вышли в сборнике "Hospital Station". В итоге там были опубликованы все пять рассказов о Космическом Госпитале, написанных к тому времени.
Примерно тогда же готовился к печати сотый номер "New Worlds", и Тед Карнелл обратился к авторам с просьбой написать что-нибудь особенное для этого номера. Я предоставил вещицу объемом в четырнадцать тысяч слов под названием "Ученик", которую Тед немедленно взял в девяносто девятый номер, поскольку, как он сказал, в сотом номере осталось пространство размером только в семь тысяч слов. При этом он поинтересовался, не сумел бы ли я заполнить эту "дырку" коротеньким рассказиком из серии о Космическом Госпитале, сваяв его за три недели.
Мне ужасно хотелось попасть в сотый номер вместе с обоймой знаменитых авторов, но, как назло, в то время у меня в голове не было ни единой инопланетянской болячки. В отчаянии я попытался построить сюжет, в центре которого была бы человеческая болезнь, у которой мог бы иметься инопланетянский аналог. В итоге я избрал для своей цели болезнь, с которой был знаком не понаслышке, – диабет.
Как вы понимаете, сделать человеку инъекцию инсулина проще простого. Ну, я иногда вскрикиваю: "Ой!" Но представьте себе, что пациент-диабетик – это крабоподобное существо, чьи конечности и тело покрыты прочнейшим панцирем! Пожалуй, такому вряд ли удастся сделать укол, если только не поработаешь для начала дрелью фирмы "Блэк и Декер" со стерильным сверлом и не предусмотришь всех пагубных последствий повреждения целостности панциря. Вот этой проблеме и был посвящен рассказ "Контрзаклинание", в котором появляется отличающаяся необычайно привлекательными формами медсестра – в будущем патофизиолог Мерчисон. Этот рассказ превосходно вписался в "дыру" величиной в семь тысяч слов в сотом детище Теда, а также был впоследствии опубликован в сборнике "Инопланетяне среди нас".
Вероятно, новая сюжетная идея для сериала возникла после того, как я не то во второй, не то в третий раз перечитал "Иглу" Хэла Клемента. Фабула состояла в том, что некая важная инопланетянская персона поссорилась со своим личным лечащим врачом и в результате попала в госпиталь. Лишь намного позднее по ходу развития сюжета Конвей обнаруживает, что лечащий врач, о котором идет речь, является… разумной, организованной, вирусоподобной формой жизни, живущей и осуществляющей свою трудовую деятельность в организме пациента. Рассказ, что вполне естественно, был назван "Личный врач" и послужил вступлением к первому и пока единственному роману о Космической больнице – книге "Полевой госпиталь". "Личный врач" и "Полевой госпиталь" позднее были опубликованы издательством "Corgi" под одной обложкой под названием "Звездный хирург".
Вообще мне не нравятся произведения о жестокости и бессмысленных убийствах во время войны. Но в сюжете, во имя завоевания интереса читателя, должен присутствовать конфликт, а стало быть – некая порция жестокости и борьбы. Однако в медицинской научно-фантастической книге о Космическом Госпитале жестокость – это прямой или косвенный результат природной катастрофы, космической аварии или какой-либо эпидемии. А если имеет место война – как, к примеру, в "Звездном хирурге", то медики сражаются исключительно за жизнь своих пациентов, а Корпус Мониторов, как порядочные полицейские, коими они, по сути, являются, стараются не столько выиграть войну, сколько остановить ее. Именно в этом и заключается коренное различие между сохранением мира и борьбой с войнами.
Я не стану здесь вдаваться в подробности сюжета "Звездного хирурга", но об одной из них стоит упомянуть. В рассказе "Профессия – воин", который по идее должен был стать четвертым из серии о Космическом Госпитале и иметь название "Классификация – воин", главным героем был специалист по военной тактике по имени Дермод. Герой с таким же именем выведен в "Звездном хирурге" в роли командующего флотом Корпуса Мониторов, стоявшего во главе обороны госпиталя. Ему же было суждено принять большое участие в более позднем романе "Большая операция". Не знаю, зачем мне понадобилось налаживать эту хрупкую связь между сериалом как таковым и рассказом о Главном Госпитале Сектора, который был намеренно "обезглавлен", но тогда мне это представлялось важным.
Следующие произведения сериала появились после паузы длиной в четыре года. Это были пять повестей, которые, как и повести из книги "Скорая помощь", я планировал впоследствии объединить в роман. Повести назывались "Захватчик", "Головокружение", "Брат по крови", "Фрикаделька" и "Большая операция" и были опубликованы в журнале "New Writings in Science Fiction" в номерах 12, 14, 16, 18 и 21 соответственно.
Первой шла повесть "Захватчик", в которой рассказывается о том, как медики госпиталя стали обладателями нового инструмента, управляемого силой мысли. На почве его применения возникает немало бед, пока Конвей не осознает, насколько эффективным может быть этот прибор в руках хирурга, который бы целиком и полностью разбирался в тонкостях его применения. В процессе проведения исследований на той планете, где был изобретен этот инструмент, представители Корпуса Мониторов спасли существо в форме пончика. Этому существу приходилось непрерывно вращаться, чтобы оставаться в живых: у него не было сердца, и его система кровообращения работала исключительно за счет гравитации. Повесть об этом инопланетянине называлась "Головокружение", а самого инопланетянина я получил в подарок от моего друга Боба Шоу. Он подарил мне его вместе с названием – "драмбон".
Боб полагал, что будет очень забавно, если я воспользуюсь придуманным им инопланетянином и назову его, как и он сам в одном из рассказов, драмбоном. Затем предполагалось ждать и смотреть, сколько же пройдет времени, прежде чем кто-то из бонз научной фантастики заметит, как некое вымышленное существо перекочевало – а точнее говоря, перекатилось – из книжки одного фантаста в книжку другого. Однако до сих пор перемещения кочующих драмбонов так и остались незамеченными.
Следующая повесть в этой серии написана в ответ на идею, высказанную англичанином Кеном Чеслином, который в то время считался одним из самых знаменитых фэнов научной фантастики. Мы болтали на домашней вечеринке – должен заметить, что на домашних вечеринках во время научно-фантастических конвенций порой происходит обмен очень странными идеями. Так вот: как мне помнится, Кен сказал примерно следующее: "Джеймс, а ведь было время, когда врачей называли "блохами". Почему бы тебе не написать рассказик о враче, который и есть самая настоящая блоха?" В итоге мною был придуман врач-инопланетянин, практиковавший особенный метод лечения. Этот метод заключался в том, что врач высасывал у пациента практически всю кровь (что, естественно, не вызывало жгучего энтузиазма у пациента), затем удалял из нее токсические вещества или микробов, а потом возвращал чистенькую, новенькую кровь пациенту. Повесть получила название "Брат по крови". Спасибо, Кен.
О "Фрикадельке" и заключительной повести "Большая операция" сказать почти нечего, кроме того, что в обеих повестях пациенткой является целая живая планета, немыслимо отравленная и загрязненная. Лечение этой планеты осуществляется в таких глобальных масштабах, что операция становится не только хирургической, но и военной.