Он вернулся к болиду быстрым, скоординированным шагом, благодаря которому мог передвигаться достаточно быстро, а бездействующее легкое не колотилось о ребра. Ноги были как ватные, и это напомнило ему, что он почти два дня ничего не ел. Поскольку он никогда еще не был дома у Плита, только примерно представлял его местоположение, он проконсультировался с дорогоуказателем в болиде, как туда лучше всего добраться. Спустя полчаса он въезжал в ворота небольшого имения, расположенного в десяти километрах к северу от его дома. Дом, построенный из настоящего камня, был низким, но обширным. Из его окон на спускающиеся террасами газоны падал свет. Буйная растительность и необыкновенно теплый для этого времени года ветерок, говорили о том, что имение климатизировано. Выбравшись из болида, Карев удивленно осмотрелся по сторонам и глубоко вдохнул ароматный воздух. Он не сомневался, что вице-президент "Фармы" зарабатывает очень много, однако не подозревал, что искусственно улыбающийся Плит живет в таком достатке. Пройдя через маленькое патио, он уже подходил к двери, когда та вдруг открылась. Простирая Кареву руки, из нее выбежал Баренбойм, а румянолицый Плит смотрел на это, стоя на пороге.
- Вилли! Мой дорогой! - воскликнул Баренбойм, а его глубоко сидящие глаза выражали беспокойство. - Что ты здесь делаешь?
- Я должен с тобой поговорить, - ответил Карев, понявший, что Баренбойм играет эту сцену специально для него. Он только не мог понять, что за этим кроется.
- Прошу тебя, входи! - пригласил Баренбойм, беря его под руку и вводя в дом следом за шедшим впереди Плитом. - Мне сообщили из Африки, что тебя ранили и ты попал в госпиталь, а потом исчез или что-то вроде этого. Мы беспокоились о тебе.
Они вошли в большую комнату, полную книг, лампы бросали мягкий свет, отражающийся от деревянной мебели.
В самом центре стоял на столе небольшой глобус. Позволяя ввести себя, Карев уселся в кресло у камина, в котором пылали бревна, неотличимые от настоящих.
- Это не я исчез, а моя жена, - уточнил он.
- Невозможно, Вилли, в наше время женщина не может исчезнуть. Она всегда оставляет ясный след в виде кредитных операций в…
- Я не шучу, - резко прервал его Карев, с удивлением отметив, что уважение, которое когда-то вызывал у него Баренбойм, исчезло бесследно.
- Ну, разумеется, Вилли. Я вовсе не хотел… - Он замолчал и взглянул на Плита, который стоял в углу, внимательно прислушиваясь к разговору. - В таком случае, может, ты расскажешь, что произошло?
- С некоторого времени кто-то хочет меня убить, а теперь еще и Афина исчезла, - сказал Карев и сделал паузу, чтобы посмотреть на реакцию Баренбойма. Затем коротко описал события двух последних дней.
- Значит так… - сказал Баренбойм, когда Карев закончил. - И ты полагаешь, что это связано с изобретением Е.80?
- А как, по-твоему?
- Мне очень неприятно, Вилли, - сказал Баренбойм, - но я склонен признать твою правоту. Произошло именно то, чего мы так хотели избежать любой ценой.
- Но… - в глубине души Карев рассчитал, что его догадка будет отброшена. - Если кто-то похитил Афину, что с ней произойдет?
Баренбойм подошел к бару и налил виски.
- Если ты боишься, что похитители ее убьют, то можешь спать спокойно, - ответил он. - Эксперименты, интересующие ученого, специализирующегося на биостатике, требуют сохранения идеального здоровья у подопытного.
- Какие еще эксперименты?
- Может быть, виски? - спросил Баренбойм вручая Кареву бокал. - Мэнни объяснил бы тебе лучше, но, коротко говоря, их может интересовать, нормально ли развивается плод. Это очень важно. Ты слышал когда-нибудь о талидомиде?
- Гмм… нет.
- Следующий вопрос, это наследственность. Допустим, родится мальчик: будет ли строение его клеток и механизм их воспроизводства таким, как у бессмертного, или нет?
Допустим, что мужской потомок исправного мужчины, бессмертного, из-за Е.80 окажется неисправным, что тогда?
- По-моему, это немногое меняет, - нетерпеливо заметил Карев.
- Возможно, но я только хотел дать тебе понять, почему наши конкуренты могли заинтересоваться твоей женой. Мы тоже хотели бы это знать. Самое главное, что она в полной безопасности, потом мы ее найдем и вернем.
- Верно! - Карев допил виски и встал. - Я позвоню в полицию.
- А вот этого делать я не советую, - сказал Баренбойм, и стоящий в углу Плит беспокойно шевельнулся.
- Почему?
- Скажу тебе откровенно, Вилли, как обстоят дела. Ты слишком упрям и, думаю, не простил бы мне, утаи я что-нибудь от тебя. Если на этом этапе мы введем в дело полицию, завтра утром о Е.80 будет знать весь мир. Конечно, мы хотим сделать это средство доступным всем, но не так, чтобы этим воспользовались наши конкуренты…
- А тем временем день за днем тысячи мужчин закрепляются, - гневно вставил Карев, думая об африканских туземцах, которых против их воли лишил мужских достоинств.
Баренбойм пожал плечами.
- Это лучше, чем смерть, Вилли, - сказал он. - Но ты не дал мне закончить. Ты имеешь право пойти в полицию, и, несмотря на отрицательные последствия для "Фармы", я не посмел бы тебя удерживать, но я хочу предложить тебе другой выход.
- Я весь внимание.
- По-моему, хороший частный детектив найдет твою жену быстрее, чем ватага ревностных, но шумных полицейских, и таким образом и ты, и "Фарма" только выиграют. Я знаю подходящего человека, который охотно возьмется за это, и готов сейчас же позвонить ему. Только прошу тебя, дай мне неделю времени. Если за неделю мы ничего не добьемся, сообщай в полицию. Что скажешь, Вилли?
- Даже не знаю, - буркнул Карев. Глядя на искренне обеспокоенное лицо Баренбойма, он снова испытал мимолетное чувство, что им манипулируют, однако был вынужден признать правоту его аргументов. - Этот твой человек действительно так хорош?
- Это лучший из лучших. Я сейчас ему позвоню.
- В этой комнате нет выхода видеофона, - сказал Плит, в первый раз включившись в разговор. - Ты можешь воспользоваться аппаратом в большом салоне. Прошу.
- Вот он грех традиционной архитектуры: ничего для удобства, все для эффекта, - вздохнул Баренбойм. - Налей себе еще, Вилли, а мы пойдем позвоним. Я уверен, что хозяин не имеет ничего против. Правда, Мэнни?
- Чувствуйте себя, как дома.
После ухода их из комнаты, Карев долил себе виски и подошел к столу, разглядывая глобус. Небольшой, размером примерно с апельсин, он располагался в сложном корпусе, с карданной подвеской, увенчанной набором линз, а континенты разместились на нем как попало. Приглядевшись внимательнее, он понял, что все на нем перевернуто, как в зеркале. Поверхность глобуса была усеяна тысячами географических названий, ни одно из которых нельзя было прочесть невооруженным глазом. Разглядывая подставку, Карев обнаружил на ней два ряда кнопок, снабженных надписями: "Географическая долгота" и "Географическая широта". Удивляясь точности инструмента, он нажал самую большую красную кнопку. Глобус закрутился, устанавливаясь в положение, определенное запрограммированными координатами, а в объективе загорелся свет.
Глядя на фрагменты глобуса, высвеченные на потолке, Карев глотнул из бокала, и внезапно алкоголь потерял для него свой вкус, ибо в самом центре светящейся карты он заметил африканскую местность Нувель Анверс. Значит, Баренбойм и Плит по каким-то только им известным причинам изучали именно этот небольшой участок континента, где его едва не лишили жизни.
Он погасил глобус и снова сел в кресло, желая любой ценой выглядеть спокойно и беззаботно, когда его начальники вернутся в комнату.
Глава 12
Впервые в жизни оказавшись с глазу на глаз с частным детективом, Карев с интересом разглядывал Теодора Гвинни. Этот невысокий энергичный мужчина с внимательным взглядом, выглядевший так, будто остудился лет в пятьдесят, был одарен разумом, работавшем, казалось, в ускоренном темпе: он мчался вперед только затем, чтобы закончить шуткой все, о чем говорилось. По мнению Карева, Гвинни накидывался на любую, даже самую банальную фразу, как терьер на добычу, и терзал ее до тех пор, пока не вырывал из нее какой-нибудь афоризм. Каждый короткий обмен фразами с участием четырех мужчин, собравшихся в библиотеке Плита, кончался какой-нибудь эпиграммой, которую Гвинни произносил, понизив голос и обнажая при этом в улыбке снежно-белые зубы. Поначалу Карев сомневался в его компетентности, однако заметил, что Баренбойм обращался к Гвинни с некоторым уважением и прислушивался к каждому слову детектива.
- Похоже на то, Теодор, что мы поручаем тебе сразу два задания, - задумчиво сказал Баренбойм, складывая пухлые руки, как для молитвы.
- Два задания… но ты упал бы со стула, если бы я потребовал двойного гонорара, - ответил Гвинни, сверкая зубами. - Прошу прощения, давай дальше.
Баренбойм понимающе улыбнулся.
- Мы просим тебя найти жену Вилли, - сказал он. - Кроме того, есть еще его личное дело. Вилли убежден, что кто-то хотел его убить.
- Это чудовищно, - сказал Гвинни, сочувственно глядя на Карева. - Только одно может быть хуже неудачного покушения на нашу жизнь: покушение удачное.
Наученный опытом, Карев кивнул. Он еще раньше обратил внимание на то, что Баренбойм не слишком поверил в смертельную опасность, нависшую над его головой. Частицей своего естества он испытывал раздражение, что является целью атак убийцы, но огонь в камине так мило грел его ноги, а шотландское виски так мило грело его желудок, что Карева охватило бешенство, превратившее усталость в наслаждение.
- Не вижу трудностей, - сонно сказал он. - Я хотел бы сотрудничать с Теодором, когда он будет искать мою жену. Догадываюсь, что одновременно он позаботится и о том, чтобы я был жив и здоров.