- Мне нужно не только быть там, но и улететь на нем, - объяснил Карев и добавил - Как думаешь, это можно сделать?
- Ну и жара, - мрачно сказал Парма. - Нужно было взять с собой пару банок пива.
- Ну и как же? - допытывался Карев.
- Ты припираешь меня к стенке, Вилли. Я тоже работаю для "Фармы", но начальник транспорта не должен нелегально переправлять людей вместе с грузом.
- Я не хочу, чтобы меня отправляли нелегально. Впиши меня в сопроводительные документы, или как это там называется, и ничего больше.
Парма вздохнул, и заполнявший кабину пивной перегар, смешавшись с запахом пота, стал почти невыносим.
- А что ты имеешь против полета на самолете, заказанном для тебя доктором Реддингом?
- Ничего. И именно поэтому не хочу на нем лететь.
- Что? - спросил Парма и выругался, поскольку грузовик подскочил на выбоине и его занесло. Борясь с рулем, он снова вывел машину на дорогу.
- На базе есть кто-то, покушавшийся на мою жизнь, и он может подложить в самолет бомбу.
Услышав это, Парма расхохотался.
- Эх ты, кочерыжка, так говорят в Глазго вместо "капустный лоб", кому нужна твоя смерть?
- Именно это я и хотел бы знать.
- Вилли, единственные люди в этих местах, имеющие что-то против тебя, это те бывшие натуристы, которых ты вчера остудил, но они не могут даже приблизиться к базе, - сказал Парма, весело смеясь.
Карев справился с раздражением, охватившим его оттого, что вопросы, бывшие для него делом жизни и смерти, вызывали у других в лучшем случае смех или сомнение.
- Это началось еще до моего участия в экспедиции, - объяснил он. - А прошлой ночью какой-то человек вошел в госпиталь и хотел заколоть меня ножом.
- Это был сон, обычное явление после того, что случилось днем.
- Это не был сон, на меня действительно напали, - сказал Карев, после чего детально описал нападавшего, отметив одновременно, что легкое начало тереться о ребра в такт подскакивающему на неровностях грузовику. - Ты не мог бы ехать помедленнее? У меня резонирует легкое.
- Конечно, - ответил Парма, притормаживая и сочувственно глядя на грудь Карева. - Я вижу, ты действительно хочешь любой ценой убраться отсюда. Я не знаю никого, кто походил бы на описанного тобой, но возможно, на базу пробрался кто-то чужой.
- Так я и подумал. Ну так как? Ты посадишь меня на этот самолет или нет?
Парма помял пальцами свой красный нос.
- Знаешь, Вилли, мне нравится, как ты управляешься с пивом, и если бы не это…
- Спасибо, Феликс. Где мой саквояж?
Карев пробрался назад и снял с себя пижаму. Его обрадовало, что повязка на груди невелика и хорошо держится. Переодевшись, он вернулся в кресло возле водителя, и тут рев реактивных двигателей, поставленных вертикально, заглушили рокот грузовика Пармы. Над ними пролетел серебристый самолет, задрав нос и скрылся за деревьями.
- Вот и твой рейс, он немного поторопился, - сказал Парма.
- Я и не знал, что он такой шумный.
- Все самолеты вертикального взлета и посадки ревут точно так же. Это их конструктивная черта, но обычно ты слышишь, как они стартуют в заглушающих туннелях, - объяснил Парма, громко шмыгая носом. - Здесь же никто не заботится о таких вещах.
- А что с пилотом? Будут из-за меня какие-нибудь трудности?
- Скорее, нет, - ответил Парма, поглядывая на часы. Это была старая радиомодель, но - как с сожалением отметил Карев - она действовала там, где его татуировка, принимающая радиоволны, оказалась непригодной. - Это, наверняка, Колин Бурже. Когда она попадает в наши края, то всегда прилетает пораньше, чтобы немного позагорать. Я успел достаточно хорошо узнать ее.
- Это та, с которой я прилетел?
- Точно, я совсем забыл об этом, - Парма толкнул Карева в бок. - Пришлась тебе по вкусу, а?
- Точно.
Карев мысленно вернулся к темноволосой девушке, которая у него на глазах сняла блузку. Тогда его охватило желание, смешанное с чувством вины, но это было ничто, по сравнению с примитивным вожделением, вспыхнувшим сейчас при одной мысли о ее обнаженном бюсте. Они не ошиблись с этим Е.80, подумал он, я вовсе не остыл. Спустя несколько минут, грузовик выехал на залитый солнцем аэродром. Пилотка, уже сидевшая на передней лестнице, с ловкостью дикого зверя натянула блузку.
- Здесь, - шепнул Парма и, впервые намекая на внешний вид Карева, говорящий о его состоянии, добавил - Вилли, ты прожил несколько десятков лет. Ты ни о чем не жалеешь?
- Немного жалею, - ответил Карев, - но, скорее, не о том, о чем ты подумал.
Глава 10
- Добрый день, Колин! - крикнул Парма. - Не прекращай загорать из-за меня.
Щуря глаза от солнца, женщина подняла голову и взглянула в кабину грузовика.
- Я перестаю загорать не из-за тебя, а из-за себя, - ответила она. - Чем скорее ты сделаешь укол, Феликс, тем лучше для всех.
- Очень мило, - обиженно сказал Парма. - Вот благодарность за то, что я консервирую себя в состоянии готовности.
- Интересно, что это за консервирующее средство?
- По-моему у тебя сегодня слишком острый язык, - сказал Парма и вылез из кабины. Следом за ним последовал Карев. - Ты уже знаешь Вилли Карева, правда?
- Да, - ответила пилотка, глядя на Карева.
Он отметил, что зрачки ее глаз, в которых отражаются солнечные лучи, сверкают, как две золотые монеты.
- Я хотел попросить тебя, чтобы ты подбросила его до Киншасы. Ему нужно домой.
- Да? Быстро вы отсюда удираете.
- Вилли получил ножом в грудь от натуриста, - поспешил объяснить Парма. - Собственно, он не должен даже вставать с постели, но, как уже я сказал, у него есть причины поскорее уехать отсюда.
Девушка с интересом посмотрела на Карева, но когда заговорила, в ее голосе прозвучало сомнение.
- Я могу изменить сопроводительные документы, если ты этого хочешь, но помни, что у меня не санитарный самолет. Что будет, если он упадет в обморок? Во время полета!
- Такой большой и сильный мужик упадет в обморок? Выдам тебе секрет, Колин, этот молодой человек…
- Может говорить сам за себя, - закончил за него Карев. - Уверяю вас, что мне не станет плохо, я не упаду в обморок и не сделаю какой-нибудь другой глупости. Вы заберете меня или нет?
- Только спокойно, - сказала Колин, снова глядя на Карева, которому показалось, что он видит на ее лице тень неуверенности. - Ну, хорошо, если вы готовы в дорогу, прошу садиться.
- Спасибо.
Заметив неуверенность девушки, Карев почувствовал, как в нем дрогнула мужская гордость - неужели внешние признаки остывания не смогли скрыть его мужественность? Он сел на ступеньку кабины грузовика, обхватив деревенеющую грудную клетку, а Парма с девушкой занялись разгрузкой грузового отделения самолета. У него была тихая надежда, что они стартуют сразу, но они еще час ждали прибытия других машин, которые подъезжали, забирали или оставляли ящики и исчезали в лесу. Большинство водителей были в хороших отношениях с пилоткой, а из их разговоров он сделал вывод, что они работают для многих контрагентов программы Объединенных Наций: специалистов по управлению погодой, снабжению, наземному транспорту, строительству и для других служб, необходимых для поддержания затерянного в глуши островка технической цивилизации. Некоторые входили в самолет покурить и обменивались парой слов с пилоткой, и тогда он увидел, что они с интересом посматривают в его сторону. Его беспокоило опоздание и то, что не удалось исчезнуть вдруг и незаметно, как он планировал. Каждый из этих людей, курсирующих между базой и самолетом, мог быть агентом тайной силы, которая старалась его уничтожить…
Неожиданно услышав громкий взрыв смеха в самолете, он вскочил на ноги и сделал унизительное открытие, что ревнует. После минутного разговора и одного вопросительного взгляда он вбил себе в голову, что имеет какое-то особое право на Колин Бурже. Та же логика, что в сказке о принцессе, которая подсознательно узнает принца, скрытого под видом жабы, а потом автоматически выходит за него замуж. Он вдруг почувствовал такое отвращение к себе, что даже фыркнул. "Что ни говори, эта роль доставляет тебе большое удовольствие, - сказала когда-то Афина, - но это нечто большее, чем разгуливать с заросшим щетиной лицом и…" Однако это было еще до того, как она отказалась от всего, что говорила о моногамном супружестве, и тем самым потеряла право судить его слабости. Он подошел к переднему люку и заглянул в самолет. Колин искренне смеялась чему-то, а когда их взгляды встретились, Карев отметил, что ее глаза действительно похожи на блестящие золотые кружки. С расчетливой томностью он ответил улыбкой на ее улыбку и снова сел на ступеньку.
Похоже, что, несмотря на беззаботность, Колин старательно помечает в блокноте привезенные и полученные товары. Движение вокруг самолета постепенно уменьшилось, и наконец остался только грузовик Пармы. Пока Колин проверяла, хорошо ли закрыты двери грузового отсека, Карев попрощался с Пармой.
- Спасибо за все, - сказал он. - Как только узнаю, отчего моя жизнь пошла вверх дном, свяжусь с тобой и все тебе объясню.
- Охотно послушаю тебя, Вилли. Будь осторожен.
Карев пожал ему руку, сел в самолет и пристегнулся ремнями к пассажирскому креслу сразу за местом пилота. Его очень обрадовало, когда оказалось, что он будет единственным пассажиром.