Он вдруг закрыл рот. Вспышка Афины была смесью злости, страха и характерных для нее устаревших взглядов на связи между людьми, однако это не меняло факта, что все сказанное ею - в том числе и о нем - полностью соответствовало истине. И именно в эту минуту, любя ее, он почувствовал к ней ненависть. Одним глотком он допил молоко, смутно надеясь, что содержащаяся в нем известь успокоит его нервы. Его вовсе не удивляло, что в нем по-прежнему клокочет гнев. Только Афина могла превратить минуты, которые могли бы стать лучшими в их жизни, в очередной испорченный вечер, в очередной из горьких, регулярно повторяющихся эпизодов. Это выглядело так, словно их взаимное воздействие друг на друга создавало нестабильное магнитное поле, полюса которого иногда менялись, поскольку иначе уничтожили бы их обоих.
- Послушай, - в отчаянии обратился он к ней. - Мы должны поговорить об этом.
- Пожалуйста, говори, если хочешь, но я не обязана выслушивать это, - ответила Афина, сладко улыбаясь. - Помоги мне немного. Достань эти новые самоохлаждающиеся стаканы, которые я купила на прошлой неделе.
- Рано или поздно должны были сделать это открытие. Подумай, сколько усилий вложено в эти исследования за последние двести лет.
Афина кивнула.
- И, как оказалось, стоило, - ответила она. - Подумай только, нам никогда больше не придется возиться с кубиками льда.
- Но я говорю об этом новом средстве "Фармы", - упрямо стоял он на своем, огорченный тем, что значит Афина упрямится, если ведет себя беззаботно. - Афина, это средство действительно существует.
- Принеси еще закуски.
- Ты наглая, глупая, отвратительная ведьма, - заявил он.
- Взаимно, - ответила она, подталкивая его в сторону кухни. - Вилл, я просила тебя принести стаканы.
- Ты хочешь стаканы? - Поддавшись детскому капризу, Карев задрожал от возбуждения. Он пошел на кухню, вынул ледяной самоохлаждающийся стакан и заспешил обратно. Афина задумчиво осматривала уже сделанное. Карев пробил стаканом изменяющийся цветами радуги наряд, крепко обнял ее за талию и почувствовал резкую судорогу раздраженных мышц. Афина отскочила, стакан покатился по полу, и в этот момент вошел первый из приглашенных гостей.
- Отличная забава, - сказала с порога Термина Снедден. - Можно сыграть с вами?
- В это могут играть только супружеские пары, - тихо ответила Афина, пронзая взглядом Карева. - Но, прошу: входи и выпей чего-нибудь.
- Меня не нужно уговаривать.
Среди бессмертных почти не встречались люди полные - это обеспечивало неизменность образов воспроизводства клеток, но у Термины всегда была величественная фигура. С руками, поднятыми почти на уровень плеч, она поплыла через комнату, таща за собой пурпурный шелк, и добралась до бара. Разглядывая импонирующую ей коллекцию бутылок, она что-то вынула из сумки и поставила на стойку.
- Да, да, выпей чего-нибудь, Термина, - сказал Карев. Он зашел за стойку и едва не застонал, поняв, что это проектор трехмерных картин. Похоже, сейчас начнется игра в "цитаты". - А может, хватит духовной пищи?
- Я одета в красное, значит, дай мне выпить чего-нибудь красного, - игриво попросила она. - Все равно, что.
- Хорошо.
С равнодушным выражением лица Карев выбрал какую-то неопределенную, но подозрительно выглядевшую бутылку, память о давно забытом отпуске, и налил ей полный стакан.
- Что здесь с вами происходило, Вилл? - спросила Термина, наклоняясь над стойкой.
- А кто говорит, что что-то происходило?
- Но я же вижу. Твое красивое лицо выглядит сегодня, как гранитная скульптура. В тебе есть что-то от Озимандия.
Вот и началось, подумал Карев и вздохнул. Друзья Афины интересовались книгами и поэтому обожали игру в цитаты. Он подозревал, что в разговоре с ним они из кожи вон лезут, чтобы набить его литературными намеками. Карев, которому не удалось дочитать до конца ни одной книги, понятия не имел, что означает слово Озимандий.
- Этого Озимандия я делаю сознательно, - ответил он. - Прости, я на минуту. - Он подошел к Афине. - Выйдем в кухню, поговорим, пока не пришли остальные гости.
- Вилл, нам на это не хватит времени ни сегодня, ни в любой другой вечер, - заверила его она. - А теперь держись от меня подальше.
Она отошла так быстро, что он ничего не успел ответить. Он стоял один посреди кухни, чувствуя, что сердце его постепенно заполняет ледяная обида, и слушая ускоренный ритм своей крови. Афина заслужила наказания: с беззаботной жестокостью она превратила их связь в оружие, которым унижала его, когда ей вздумается. За такое поведение следовало бы чем-то досадить ей, вот только чем? Когда из главной части здания донесся шум, возвестивший прибытие новых гостей, где-то в его подсознании возникла некая мысль. Он заставил себя успокоиться, а потом свободным шагом вышел с кухни, чтобы приветствовать их, вернув улыбку на все еще болезненно пульсирующие после удара Афины губы.
Среди шестерых новоприбывших оказались Мэй Рэтрей и неуклюжий блондинчик примерно четырнадцати лет, которого представили Кареву, как Верта. Группа болтающих дам удалилась, обсуждая блеск, цвета и духи и на какое-то время оставив Карева один на один с парнем. Верт смотрел на него с явным отсутствием интереса.
- У тебя необычное имя, - начал Карев. - По-французски оно означает зеленый, правда? Твои родители…
- Это имя Трев, прочитанное наоборот, - прервал его парень, и на его поросшем пушком лице на мгновение появилось воинственное выражение. - Меня назвали Трев, но я считаю, что мать не должна иметь права выбора имени для своего сына. Мужчина должен сам выбрать себе такое имя, какое захочет.
- Верно, но ты вместо того, чтобы взять себе любое другое имя, взял то, которое дала тебе мать, только перевернул его… - Карев замолчал, поняв, что ступает на скользкую почву психологии. - Выпьешь чего-нибудь?
- Я обойдусь без алкоголя, - ответил Верт. - Не обращайте на меня внимания.
- Спасибо, - искренне ответил Карев.
Он подошел к бару и, делая вид, что наводит порядок, остался за стойкой, глотая шотландское виски из самоохлаждающегося стакана. Ему нужна была опора, чтобы устоять перед перспективой вечера, заполненного игрой в цитаты и разговорами с Вертом. До возвращения женщин он успел выпить половину второго стакана неразведенного алкоголя и поверить, что справится с ситуацией. Более того, он справится с самой Афиной, ибо уже решил, как отомстит ей. Явились еще четверо гостей, и он занялся их обслуживанием у бара. Двое из них - Берт Бертон и Вик Наварро - были остывшими немногим старше его, и, когда он попытался образовать с ними группу противников игры в цитаты, на середину комнаты вышла Афина.
- Я вижу, что у всех есть при себе проекторы, поэтому приступим к игре, - сказала она тоном распорядителя праздника. - Автора лучшей цитаты ждет сюрприз, однако напомню, что требуются цитаты только легкие, стихийные, а каждый пойманный на цитировании опубликованных текстов, платит фант. - Раздались аплодисменты, и под куполом дома запрыгали разноцветные пятна от регулируемых гостями проекторов. В воздухе замелькали яркие, трехмерные буквы и слова. Когда Афина нацелила свой проектор, Карев со стоном опустился на стул за стойкой.
- Я начну, чтобы вас расшевелить, - заявила она, включая аппарат, и в нескольких шагах от нее повисли в воздухе ярко-зеленые буквы, сложившиеся в надпись: Какой смысл говорить по-французски, если все тебя понимают?
Карев подозрительно оглядел гостей, которые почти все весело смеялись, потом еще раз внимательно прочитал слова. Их смысл по-прежнему ускользал от него. Афина не раз объясняла ему, что в игре в цитаты все искусство заключается в том, чтобы вынуть какую-нибудь фразу из контекста обычного разговора или корреспонденции и представить ее как самостоятельное целое, создав тем самым в мыслях читателя фантастический противоконтекст. Она называла это словесной голографией, совершенно дезориентируя Карева. Уже больше года, с тех пор, как эта игра стала модной, он как мог избегал ее.
- Очень хорошо, Афина, но что вы скажете на это? - раздался в полутьме женский голос, и в воздухе под куполом дома повисли новые слова: Я знаю только то, что читаю в энциклопедиях.
Почти сразу за ними вспыхнули еще две надписи, одна красная, другая топазовая: Ну и не повезло же этим Ромео и Джульетте и Мы держим эту комнату замурованной специально для вас.
Карев невозмутимо разглядывал их поверх стаканов, а потом решил, что не сдастся. Он взял две бутылки алкоголя и обошел гостей, наливая им по полной и заставляя выпить. Через несколько минут неразведенный алкоголь, который он выпил, вместе с усталостью, голодом и вспыхивающими надписями, перенесли его в мир, лишенный пространственной компактности. Луч - это единственное слово, которое означает луч, - проинформировала его мерцающая надпись, когда он садился среди других гостей, разместившихся на полу. Ты сказал бы, не задумываясь, что я похож на выдру? - спросила следующая надпись. Карев сделал еще один большой глоток и прислушался к ведущемуся рядом тихому разговору.
Потом он перестал слушать его и осмотрелся, чтобы увидеть, что делает Афина. Разве это не ужасно? - спросила надпись цвета индиго. Сейчас рождество, а мы гоняемся за подарками. Он заметил фигуру сидящей в одиночестве Афины, видимую на фоне шедшего из кухни света. Она радостно смеялась какой-то цитате, как будто супружеская сцена, разыгравшаяся между ними недавно, вовсе не вывела ее из себя. Ему мешала надпись, путавшая его мысли. Вместо обязательных визитов на рождество нужно принимать гостей. Он закрыл глаза, но громкий взрыв смеха заставил его тут же открыть их. Подумайте, насколько быстрее покорили бы дикий запад, если бы колеса фургонов вращались в нужную сторону.