Внешность Наместника не производила особого впечатления: усталый сгорбленный старик. В его глазах застыла апатия, порожденная болезнью или слишком долгой напряженной работой. Единственной отличительной чертой серого лица была короткая острая бородка, давно начавшая редеть. Одеяние Наместника было скромным, неброским и совсем не царственным, под стать комнате: рубашка и просторные штаны-, вылинявшие и засалившиеся от долгой носки.
Представ перед Наместником, архивариус и адмирал Треварм поклонились. Трудно было не заметить, что правая рука царственной особы трясется крупной дрожью. Мейр знал, что у Наместника паркинсонизм - недуг, вызванный дегенеративными изменениями нервного узла в основании мозга. Эта болезнь была неизлечима и с возрастом усилилась.
Чуть повернувшись, вошедшие отвесили еще один поклон, менее глубокий, второй присутствующей в зале особе, как тень маячащей в углу. В отличие от его величества архикардинал Ремуар всегда носил самые роскошные из полагающихся ему по сану одежд. Длинная до пят сутана Ремуара была отделана багряным мехом и украшена броским золотым шитьем и аппликациями из шелков различных оттенков. Изогнутые золотые фигуры змеились по тиаре, венчающей голову духовного лица, переплетаясь там с символами Церкви.
Не сделав и шага навстречу вошедшим, архикардинал ответил им небрежным благословением.
- И о чем же эта дурная весть, о которой я был предупрежден? - сухо спросил Наместник.
Кратко и осмотрительно Мейр изложил Филиппу Иксиану факты. Лицо старика потемнело, на нем мелькнуло задумчивое недоумение.
Мейру было это знакомо. Он подмечал подобное выражение каждый раз, когда рассказывал кому-то о вычеркнутых из цепочки истории событиях. Помимо собственной воли, его собеседники пытались вспомнить то, о чем он говорил, отлично понимая, что подобное невозможно.
Выражение задумчивости, а потом озадаченности на лице Наместника Императора сменилось безмолвной яростью - он понял, что безбожный враг преуспел во многом, добравшись даже до его памяти.
- Это плохая новость, - проговорил он, запинаясь. - Очень плохая.
Архикардинал Ремуар молча сделал шаг вперед. Из просторного рукава его поблескивающей сутаны выскользнула тонкая рука и успокоительно сжала плечо Наместника. Филипп накрыл руку кардинала своей.
- Ваше величество соблаговолит вспомнить, - продолжал тем временем Мейр, - что это уже второе подобное нападение. Первую атаку Гегемонии нельзя было назвать полностью успешной, поскольку враг сумел лишь изменить историю прибрежного города Марсель, и то незначительно. Но это последнее нападение решительно является катастрофой. Мы не можем не признать, что неприятель усовершенствовал свое новое оружие.
- Да! Конечно - искривитель времени! - Лицо Наместника Императора исказилось от едва сдерживаемого гнева. - Почему у Гегемонии есть подобное оружие и почему его нет у нас? - Правая рука старика затряслась еще сильнее, как бывало всегда в минуты сильного волнения.
Наличие искривителя времени в руках врагов Империи действительно было страшно. Когда Департамент Истории принимал решения об изменении какого-либо аспекта истории, то месяцы, а иногда и годы уходили, чтобы вычленить ключевые события или комбинации событий, воздействие на которые могло дать ожидаемый результат. Работа При этом проводилась огромная, требующая участия тысяч людей.
А искривитель, очевидно, может менять историю путем простого воздействия какой-то энергии на темпоральный субстрат. Угроза, нависшая над Империей, была реальной и устрашающей.
- Бог испытывает нас, - мягко проговорил архикардинал Ремуар.
- Вы, как всегда, правы, мой друг. - Казалось, Наместник черпает храбрость во всем, что говорит Ремуар.
Да простит его Бог за такие мысли, но Мейр никак не мог назвать влияние кардинала на Наместника благотворным.
- Безбожники будут уничтожены, как только выступит моя Непобедимая Армада, - добавил Наместник, коротко взглянув на архикардинала. - Гегемония покорится Империи. Искривитель будет наш.
- Ваше величество, - неуверенно подал голос Мейр, - оружие столь эффективное, как искривитель времени, необходимо принимать в расчет. Если кораблю с искривителем на борту удастся проникнуть на историческую территорию, от него практически не будет защиты. Я возьму на себя смелость сказать, что искривитель способен уничтожить саму Империю.
- Архивариус Мейр! - взвился Ремуар, внезапно засверкав глазами. - Думайте, что говорите!
- Я сказал только, что это оружие способно уничтожить Империю, - пытаясь защититься, возразил Мейр. - Но я не говорил, что такое обязательно должно случиться.
Решись архивариус сказать о таком прямо, он бы не избежал серьезных неприятностей. Две Вещи, Которые Бог Не Сделает Никогда, были такой же важной частью религиозных догматов Церкви, как и Три Откровения Святого Хеватара. Две Вещи, Которые Бог Не Сделает Никогда, заключались в том, что, дав людям однажды, Он никогда уже не заберет обратно тайну перемещений во времени, и, способствовав возникновению Хронотической Империи, Он никогда уже не позволит ей пасть.
Вести дискуссии на такие темы с главой Церкви было опасно. Но Мейр, которому ясное видение другой опасности, грозящей всему человечеству, придало сил, решил не отступать.
- Ваше величество, ваше преосвященство, все, что я хотел сказать, это следующее: Бог обещал, что Империя не падет и не исчезнет из истории, но Он совсем не обещал, что на пути ее не встретятся трудности или что ее армия не будет разбита. Ваше преосвященство нам подтвердит, - архивариус поклонился в сторону архикардинала, - что из догмата о свободе воли следует и такой вывод: даже миссия, вдохновленная Церковью, может потерпеть неудачу. Здесь Бог предоставил нам возможность решать, а мы способны ошибаться.
Мейр облизал губы и поспешно продолжил:
- Как главный архивариус, я знаю, что такое мутации времени. Я знаю, что последствия их могут быть самым пугающими и неожиданными и что предосторожности, предпринимаемые против подобного, могут оказаться бесполезными. Я не преувеличу, если скажу, что Архив выполняет работу, важнейшую для целостности Империи. И я боюсь искривителя времени. Я спрашиваю себя, какой силы волны мутаций способен выдержать Ахрональный Архив. И отвечаю на этот вопрос: даже он не выстоит под ударом этого оружия.
- И что вы предлагаете? - Апатия в глазах Филиппа исчезла, и в них замерцали огоньки.
- Мне кажется, ваше величество, Гегемония предпринимает эти отчаянные вылазки, потому что боится нас. По моему мнению, нам следует сейчас искать перемирия и отложить планы завоевания - по крайней мере до тех пор, пока мы не узнаем об искривителе побольше.
Наместник перевел бусинки глаз на Треварма.
- А каково ваше мнение, адмирал? Треварм поскреб подбородок и вздохнул.
- В словах нашего друга есть много разумного, - ответил он. - Искривитель времени вводит в уравнение неизвестный фактор.
- Итак, вы оба советуете повременить?
- Да, ваше величество.
- Неужели вы оба забыли о миссии Святой Церкви? - произнес архикардинал Ремуар с хорошо разыгранным возмущением. - Ваше величество, мы творим волю Божью! Армада должна выполнить свою работу, и язычники должны быть обращены силою Его.
- Даже с риском внести хаос в структуру времени? - попытался протестовать Мейр.
Но Ремуар уже отвернулся от него и говорил, обращаясь только к Филиппу Иксиану:
- Что же еще делать нам? Разве не пытались мы обратить Гегемонию мирным убеждением? Наши миссионеры и послы уходили в будущее, не только в Гегемонию, но и дальше, за ее пределы, и всегда безрезультатно. Их отвергали с презрением и изгоняли обратно в прошлое. Некоторые даже приняли мученическую кончину. Гордыня и жестокость людей будущего противна Богу; и только сила осталась нам, дабы сокрушить их. Бог пребудет с нашей армадой; Он будет на нашей стороне. Мы победим.
- Мы победим, - эхом отозвался Филипп Иксиан. Он поднялся с кресла и вытянул к Мейру трясущуюся правую руку. - Видите, как дрожит моя рука? - спросил он глухо. - Так вот слушайте. Сегодня мне было видение во сне. Господь поведал мне, что если Гегемония падет, то мой недуг излечится.
- Воистину это будет чудо, сир.
- Постройка армады будет продолжена. Мы победим. Открытым остался один вопрос - когда? И это вопрос для Военного Совета, а не для дилетантов. - Наместник раздраженно взмахнул рукой.
- Я понимаю, ваше величество, - отозвался Мейр, чувствуя, что разбит наголову.
- Да. Послание Бога ясно. Мы победим. Но ваши предостережения тоже небезосновательны, архивариус. Мы люди и способны заблуждаться. Даже я всего лишь Наместник Императора, а не сам Император. Пойдемте же спросим совета у высшего разума.
Неуверенными шагами Филипп направился к дверям. Ожидавшие снаружи слуги повели наместника и его свиту по глухим коридорам внутренних покоев. Впереди слышались веселый разговор и смех, становящиеся все громче, и наконец перед процессией распахнулись двустворчатые двери с атласной обивкой.
Это была главная внутренняя палата императорского двора.
Даже не палата, потому что размером она была с бальный зал. Тут и там были со вкусом расставлены диваны, столики и кресла. Арочные ниши и альковы по периметру зала повторяли мотивы ребристого и изогнутого потолка. Убранство зала было приятным и радостным для глаз.