Он повернул голову и увидел Эмили, еще больше побледневшую. Она едва заметно кивнула. Глаза ее остекленели.
"Вполне возможно, – пессимистически подумал он, – что эволюционирует только один из нас – наверняка Эмили, – а я деградирую до уровня синантропа. Назад к сросшимся коренным зубам, маленькому мозгу, кривым ногам и людоедским наклонностям. С такой внешностью мне будет чертовски трудно продавать керамику".
Доктор Денкмаль повернул выключатель, весело насвистывая в такт музыке.
Хнатты начали курс э-терапии.
Ему казалось, что он теряет вес, ничего больше. Потом голова у него разболелась так, будто по ней колотили молотом. Вслед за болью сразу же пришло осознание того, что они пошли на огромный риск и он не должен был подвергать ему Эмили. Она этого не хотела – а если она деградирует и утратит свой талант? Для них обоих все бы рухнуло. Его карьера зависела от того, останется ли Эмили одним из лучших модельеров керамики на планете.
– Стоп, – громко сказал он, но звук, казалось, не выходил из его горла; он ничего не слышал, хотя его голосовой аппарат, похоже, функционировал. Он чувствовал, как слова возникают у него в гортани. Внезапно он понял. Он эволюционировал. Действовало! Эти ощущения были связаны с изменением метаболизма. Если с Эмили все в порядке, то и вообще все в порядке.
Он понял также, что доктор Вилли Денкмаль был лишь маленьким жалким шарлатаном, существовавшим за счет желания простых смертных обладать чем-то большим, нежели то, на что они имели право, желания чересчур приземленного и убогого. К черту дела, торговые контакты. Что они могли значить в сравнении с возможностями эволюции человеческого мозга и достижения новых границ познания? Например…
Внизу простирался мир мертвых, не изменяющийся мир причин и следствий. Посредине располагалось человечество, но в любой момент человек мог рухнуть, пойти ко дну, в лежавшие ниже адские глубины. Или же он мог вознестись в третий, эфирный мир. Человек, обитающий в среднем слое, в любой момент мог утонуть, погрузиться в ад, однако у него были шансы достичь вершин. В каждый момент времени мог существовать свой вариант действительности. Ад и рай, не после смерти, но сейчас! Депрессия, любое психическое заболевание означало – утонуть. А второе… как его достичь?
Через связь с кем-либо, не физическую, но духовную. Например, видел ли он когда-нибудь в вазочках Эмили нечто большее, чем товар, пользующийся спросом? Нет. А он должен был видеть в них художественный замысел, душу, которую она в них вкладывала.
И этот договор с "Чуинг-зет мануфакчурерс"… он осознал, что подписал его без согласия жены. Какая безнравственность! Он втянул ее в дела фирмы, которую она, может быть, не желает видеть в качестве производителей ее керамики… Неизвестно, какие у них наборы. Они могут оказаться ниже всяких стандартов. Однако теперь уже поздно: дорога в ад вымощена благими намерениями. Он мог связаться и с нелегальным производителем перемещающего наркотика. Это объясняло бы название чуинг-зет… похожее на кэн-ди. Однако тот факт, что они не скрывали названия своего продукта, заставлял предполагать, что они не делали ничего незаконного.
Внезапно, в каком-то едином озарении, он все понял: кто-то открыл перемещающее средство, которое удовлетворило отдел наркотиков ООН. Они дали согласие на его выход на рынок. И таким образом, впервые перемещающее средство будет доступно на тщательно охраняемой Земле, а не только в далеких колониях, где не было полиции.
А это означало, что наборы чуинг-зет – в отличие от Подружки Пэт – будут продаваться на Земле вместе с наркотиком. И по мере того как с течением лет погода будет ухудшаться, а родная планета – становиться непригодной для жизни, наборы будут продаваться все лучше. Рынок, контролируемый Лео Булеро, был до смешного мал по сравнению с тем, которым в будущем завладеет фирма из Бостона.
Значит, он все-таки подписал хороший контракт. И ничего удивительного, что "Чуинг-зет мануфакчурерс" так хорошо ему заплатила. Это была крупная фирма, и планы у нее были крупные. Судя по всему, у них были и неограниченные финансовые ресурсы.
Где они их взяли? Не на Земле – это он тоже интуитивно понимал. Наверняка не без помощи Палмера Элдрича, который вернулся в Солнечную систему, заключив экономическое соглашение с проксами. Это они поставляют чуинг-зет. Таким образом, ради того, чтобы уничтожить Лео Булеро, ООН позволила инопланетной расе действовать в Солнечной системе.
Это решение было ошибочным, может быть, даже роковым.
Следующее, что он почувствовал, было легкое похлопывание по щеке. Над ним склонился доктор Денкмаль.
– Ну как? Много мыслей, касающихся глубоких проблем?
– Д-да, – сказал Хнатт и с трудом сел. Он уже не был привязан.
– Значит, нам нечего опасаться, – сказал Денкмаль и широко улыбнулся, топорща седые усы, словно антенны. – Теперь поговорим с фрау Хнатт.
Ассистентка уже отстегивала ремни. Эмили неуверенно села и зевнула. Доктор Денкмаль явно забеспокоился.
– Как вы себя чувствуете, фрау? – спросил он.
– Прекрасно, – пробормотала Эмили. – У меня была масса идей насчет вазочек. Одна за другой. – Она бросила смущенный взгляд на доктора, а потом на мужа. – Это что-нибудь означает?
– Вот бумага, – сказал доктор Денкмаль, протягивая блокнот. – Карандаш. Зафиксируйте ваши идеи, фрау.
Дрожащей рукой Эмили сделала наброски вазочек. Похоже, что ей трудно держать карандаш, заметил Хнатт. Однако это, наверное, пройдет.
– Прекрасно, – сказал доктор Денкмаль, когда она закончила, и показал набросок Ричарду. – Высокоорганизованная активность мозговой коры. Великолепно.
Нарисованные вазочки были наверняка хороши, может быть, даже великолепны. Но Хнатт чувствовал: что-то не так. Что-то с этими набросками. Однако, лишь когда они вышли из клиники и в ожидании экспресса стояли под термозащитным козырьком перед зданием, он понял, в чем дело.
Идеи были хороши – но Эмили их уже использовала. Много лет назад, когда она спроектировала свои первые вазочки на профессиональном уровне, она показывала ему наброски, а потом сами вазочки – еще до того, как они поженились. Неужели она этого не помнила? Очевидно, нет.
Он думал о том, почему она этого не помнит и что это означает. Эта мысль беспокоила его все больше.
Собственно, беспокойство его росло по мере прохождения им первого сеанса э-терапии. Сначала он беспокоился за человечество и всю Солнечную систему, а теперь за свою жену. Может быть, это лишь симптом того, что Денкмаль называет "высокоорганизованной активностью мозговой коры", подумал он. Стимулирование метаболизма мозга.
А может быть, и нет?..
Прибыв на Луну, Лео Булеро предъявил свое удостоверение журналиста бюллетеня "Наборов П. П." и оказался среди репортеров, ехавших в вездеходе по пыльной поверхности Луны к владениям Палмера Элдрича.
– Ваши документы! – рявкнул вооруженный охранник, не носивший, однако, мундира ООН, когда Лео собирался выйти на площадку перед зданием.
Лео застрял в проходе. За его спиной нетерпеливо толкались настоящие репортеры, требуя, чтобы он дал им пройти.
– Мистер Булеро, – спокойно сказал охранник, возвращая ему удостоверение, – мистер Элдрич ждет вас. Прошу следовать за мной.
Его тут же сменил другой охранник, который начал проверять документы журналистов.
Обеспокоенный, Булеро двинулся следом за первым охранником по герметичному и приятно подогретому коридору в сторону владений Палмера Элдрича.
Внезапно перед ним вырос очередной охранник в форме и поднял руку, направив на Лео что-то маленькое и блестящее.
– Эй, – слабо запротестовал Лео, остановившись как вкопанный. Он повернулся, опустил голову и сделал несколько неуверенных шагов в обратном направлении.
Поток какого-то неизвестного излучения ударил ему в спину: Лео рухнул как подкошенный, пытаясь смягчить удар вытянутыми руками.
Придя в себя, он обнаружил, что – полный абсурд! – привязан к стулу, стоящему в пустой комнате. В голове у него шумело. Тупо оглядевшись вокруг, он увидел только маленький столик, на котором стояло какое-то электронное устройство.
– Выпустите меня отсюда, – сказал Лео.
– Здравствуйте, мистер Булеро, – немедленно отозвалось устройство. – Я – Палмер Элдрич. Насколько я понял, вы хотели меня видеть.
– Это жестоко, – сказал Булеро. – Меня оглушили и связали.
– Курите, пожалуйста.
Электронное устройство протянуло ему зажим, в котором торчала длинная зеленая сигара. На конце сигары вспыхнул огонек, и щупальце вытянулось в его сторону.
– Я вез с Проксимы десять ящиков таких сигар, но после катастрофы уцелел только один. Это не табак, это значительно лучше табака. Ну, в чем дело, Лео? Чего ты хочешь?
– Ты здесь, в этой коробочке, Элдрич? – спросил Булеро. – Или ты где-то в другом месте и она только передает твои слова?
– Угощайся, – сказал голос из стоявшего на столике металлического ящичка, все еще протягивавшего зажим с зажженной сигарой. Потом щупальце втянулось, сигара погасла и бесследно исчезла внутри. – Может быть, ты хочешь посмотреть цветные диапозитивы о моем пребывании в системе Проксимы?
– Ты, наверное, шутишь.
– Нет, – ответил Палмер Элдрич. – Ты бы получил некоторое представление о том, на что я там наткнулся. Это очень хорошие трехмерные снимки.
– Нет, спасибо.
– Мы нашли эту стрелочку, вшитую в твой язык, – сказал Элдрич, – и удалили ее. Однако мы подозреваем, что ты можешь скрывать еще кое-что.
– Вы прилагаете слишком много усилий, – сказал Лео. – Больше, чем я заслуживаю.