- Воду можно подать потоком или струями, под любым напором и с любой стороны, - сообщила Альва. Здесь её голос, приглушённый шумом воды и пением птиц, звучал иначе. Эллис промолчал. Хорошо хоть, её не потянуло на разговоры, пока он мочился. Сколько же, интересно, получает посредник? Может, у него гонорары, как у адвоката?
Пройдя до центра озера, Эллис встал среди водопада и расслабился под тёплой водой. Горячий душ всегда казался ему чуть ли не греховным блаженством, а ванна - и вовсе дьявольским соблазном. Скалы распыляли воду мельчайшими каплями и заволакивали джунгли туманом.
- А мыло есть? - спросил Эллис.
Поток воды сразу стал мыльным, точно на автомойке, но с лёгким запахом сирени. Что, интересно, если в шутку попросить воска? Эллис улыбнулся и подставил лицо под воду. И простоял так дольше, чем собирался. С того мига, как он обнаружил письма Уоррена, Эллис не мог прийти в себя. Слишком много всего случилось разом. Даже лежать в кровати, пытаясь осмыслить всё произошедшее, было утомительно. И хотя он не давал себе времени подумать, "душ" настроил его на размышления.
Эллис всё потерял. Исчез его дом и огромные платежи за ипотеку. Нет больше машин, техосмотра и ремонта. Теперь Эллис свободен от всего и всех: от Пегги и Уоррена - неверной жены и предателя-друга. Прошлая жизнь окончилась, и её погребли тысячелетние пласты времени.
Зато новая жизнь взяла поразительное начало! Эллис исполнил - в общих чертах - свою заветную мечту и при этом не сыграл в ящик. Он наконец чего-то добился - чего-то стоящего. Судя по всему, он стал первым путешественником во времени. Всё вышло как нельзя лучше. И всё же, стоя под горячим пенистым водопадом, Эллис заплакал.
Он не мог сдержаться, не понимал, откуда взялись слёзы. Ему ведь радоваться надо! Почему же, рискнув всем на свете и победив, ему было так горько?
Семейная жизнь не обернулась для Эллиса тем идеалом, что воспевают в фильмах, но Пегги разделила с ним тридцать пять лет, а он избавился от неё, как от просроченной бутылки молока. Уоррена он знал и того дольше. Его друг всегда за ним приглядывал, защищал, а теперь тоже угодил на свалку прошлого. Может, они бы всё объяснили… если бы он только… Но уже слишком поздно.
Если бы время пощадило гараж, Эллис бы сам сравнял его с землёй. Тот символизировал все его ошибки: смерть сына, медленную гибель брака и, как теперь он понял, верх эгоизма - побег в будущее. Он ведь для Пегги даже записки не оставил. Только сотни вопросов и ни одного ответа до конца её жизни.
Эллис спрятал лицо и слёзы в потоке воды. И ещё долго не сходил с места. Ему было всё равно. Ведь его никто не ждал.
- Как выключить? - спросил он наконец.
В один миг водопад иссяк. Пруд опустел, туман рассеялся, и Эллиса обдуло сухим горячим воздухом. Всего через минуту он высох, а затем оделся.
Вернувшись, он бросил рюкзак рядом с кроватью и отправился на разведку. Как оказалось, спальня и ванная меркли перед остальными чудесами дома.
- Это комната отдыха, - с ноткой гордости объявила Альва, когда он ступил под обширный сводчатый потолок.
Здесь оба мотива - готическая спальня и тропическая уборная - объединились в живописные руины среди исполинского леса. Камень покрывала резьба: изящные арки на стенах и узоры вокруг фресок, исполненных в стиле Ренессанса.
В углу Эллис заметил мольберт, запачканные тряпки и горшки с букетами грязных кистей. По соседству - запятнанные гончарные круги, а рядом - инструменты для резьбы. Но всё его внимание приковала дальняя стена, которой попросту не было. Её не заменили стеклом: зал открывался наружу огромным проёмом, который вёл на полукруглую площадку балкона.
Вид с него потрясал воображение. Дом Пакса находился на изогнутом склоне, сплошь усеянном другими домами, каждый со своим балконом. За отвесные скалы каким-то чудом цеплялись плющ и цветы, а внизу деревья с крупными ветвями и кронами укрывали тенью парк, в котором уместился бы небольшой городок. Ущелье было колоссальным: люди на противоположных балконах казались меньше муравьёв, а сам далёкий склон был тронут синеватой дымкой. Воздух пронизывали лучи солнца и всюду порхали птицы самых разных цветов и размеров. Их пению вторило эхо, словно его отражал сам небесный свод.
Эллис сошёл по ступеням на балкон и прищурил глаза: вдали с вершины ущелья свергался огромный водопад. Вдруг из глубины дома донёсся голос Альвы:
- Добро пожаловать. Молодец, Пакс, что не пожалел лишней секунды и предупредил, что скоро будешь. А, постой… ты об этом даже не подумал, да?
- Альва, не начинай.
- Что? Я разве много прошу? Всего лишь капельку учтивости.
- Эллис Роджерс в спальне?
- На балконе. Наш балкон всем нравится.
- Ты их не обижала?
- Я никого не обижаю, мой милый. Вин, ты не мог бы немного прибрать свои художества в следующий раз? Ветер сдул твои тряпочки на пол и опрокинул один горшок.
- Альва, ты создаёшь ветер.
- Но не твой бардак.
Эллис обернулся. Пакс, всё в том же костюме вошёл в комнату отдыха и улыбнулся, встретив его взгляд.
- Как вы себя чувствуете?
- Голова болит.
- Ча так и говорил.
- Ну а кроме этого, намного лучше. Даже не отказался бы перекусить.
- Что вы хотите?
Эллис пожал плечами.
- Две тысячи лет прошло. Наверное, бургеров и картошки-фри у вас уже нет?
- Альва?
- Гамбургер - назван в честь города Гамбург в Германии. Низкопробное дешёвое блюдо из трупов одомашненных животных, известных как "коровы", или "скот". Мясо часто обрабатывали аммиаком, чтобы вытравить опасную заразу. Запрещён в 2162-м году как угроза здоровью.
- Правда? - Пакс сомнительно взглянул на Эллиса. - Я так понимаю, рецепта у нас нет?
- А ты хочешь попробовать? Лучше мышьяк, но для него рецепта тоже нет.
Эллис усмехнулся.
- Ну про хот-доги я и спрашивать не буду.
Пакс не на шутку взволновался.
- Вы собак ели?
- Нет, солнце моё, - успокоила его Альва. - Но боюсь, если я объясню, легче тебе не станет. А хотите миньятту с таррагоновым соусом? Новый рецепт от Яла.
- Лучше просто согласиться, - посоветовал Пакс. - Альва всё равно её приготовит.
- Конечно, давайте.
- Вин, миньятту будешь? - донёсся голос Альвы из другой комнаты. Вин едва слышно что-то промычал, а Пакс тем временем спустился на балкон.
- Как же тут красиво, - восхитился Эллис. - Я так понимаю, мы уже не в Мичигане?
- Где?
- Там, где мы встретились. - Он взглянул на небо. - Когда, вчера днём? Это сколько же я проспал?
- Довольно долго.
- И мы пришли сюда через этот ваш портал, да?
- Да.
- Так где мы? В Африке? Южной Америке? - гадал Эллис. Он почти не выезжал за границу, но вспоминая фильмы и фотографии, решил, что такое местечко должно быть где-то далеко, в стране третьего мира. Хотя за это время третий мир явно поднялся в звании.
- Мы в Полом мире, - ответил Пакс.
Эллис приподнял бровь.
- Западная зона Евразийской плиты, сектор Трингент, квадрант Ля Бриди.
- Ого, - выдохнул Эллис. - Длинный у вас адрес. Я думал, что-нибудь попроще будет… Рио, скажем. Не знаете случаем, где этот квадрант две тысячи лет назад был?
- Знаю. Слышали когда-нибудь о городе Париж?
- Париж? Во Франции?
- Да.
- Так мы в Париже?
- Почти. Где-то в пяти милях под местом, где раньше стоял Париж.
Эллис снова обвёл взглядом громадное ущелье и совершенно отчётливо - насколько позволили немолодые глаза - увидел в узком просвете между скалами синее небо и далёкие горы. Ещё раз глянул на деревья, птиц и наконец обобщил всё одним красноречивым звуком:
- А-а?..
Его перебили чьи-то шаги.
- Ой, Эллис Роджерс, надо познакомить вас с Вином. Мы живём вместе.
Эллис обернулся и встретил очередного клона, в ещё более впечатляющем наряде: двубортном фраке времён Диккенса, цилиндре и рубашке с оборками. Хотя точно сказать, что Вин - копия Пакса, он не мог из-за маски. Белая, то ли керамическая, то ли пластиковая, она закрывала верхнюю половину лица, отчего Эллис сразу вспомнил "Призрака Оперы" Эндрю Ллойда Уэббера.
- Приятно познакомиться, - протянул он руку, не успев подумать, как Вин расценит его жест. Как ни удивительно, тот руку пожал, но, увы, совсем вяло.
- Вин - художник, - произнёс Пакс с таким благоговением, словно объявил Вина самим Господом Всемогущим. - Они сделали почти все картины и скульптуры в доме.
- Не забывай и о своём вкладе. - Вин снял цилиндр с головы и, перевернув, поставил на полку у коридора в спальню. - Ты слепил изрядно горшков. В них весьма удобно хранить мои кисточки.
Костюм Вина довершали мешковатые бриджи и высокие чёрные сапоги для верховой езды, как будто он только вернулся с охоты на лис. По дому скульптор-художник расхаживал с такой помпой, точно персонаж из пьесы Шекспира. Продолжая раздеваться, Вин по пальцу стягивал с рук белые перчатки, а Эллис снова повернулся к Паксу.
- Так вы сказали, мы под землёй?
Посредника его вопрос застал врасплох.
- Хм? Ах, да. Может, до поверхности не пять миль, а всего четыре. Всё-таки мы с Вином не геоманты.
- Но вот же солнце.
- Фальшсолнце. - Вин говорил намного громче - голосом актёра на сцене. Он взглянул на небо, будто только его заметил, и пожал плечами. - Приемлемое, пожалуй.