Это вовсе не было неправдой! Меня пригласил сюда человек, являвшийся гостем и близким другом директора, а это почти - если не совершенно - одно и то же.
Кажется, мне поверили.
- Так что же ты хочешь увидеть? Может быть, я могу быть чем-нибудь полезной?
- Ну, мне нужна только информация. Я делаю нечто вроде исследования. Что делается в этой комнате.
- Здесь у нас малыши, оставленные в яслях по контракту до шести месяцев, - объяснила она. - Через несколько дней их всех уже разберут по домам.
Она поудобнее устроила младенчика в его стеклянной "каютке", дала ему соску, что-то переключила снаружи ящика, отчего подстилка внутри вроде как сгорбилась в двух местах, поддерживая малыша, чтобы не барахтался, пока будет есть свое молочко. Закрыв крышку, девушка прошла к другому кубику.
- Я лично считаю, - сказала она, - что шестимесячный контракт лучше всего. Когда ребенку год, он уже в состоянии осознать перемену. А этим пока все равно, кто подойдет на крик и их приласкает. И в то же время шесть месяцев - достаточный срок, чтобы ребенок уже чему-то научился и чтобы снять с матери самую тяжелую нагрузку. Мы-то уже привыкли с маленькими работать, все о них знаем, да еще работаем в смену, а не "всю ночь на ногах у кроватки его"… И потому мы не вспыльчивы, никогда на малышей не кричим. Ребенок ведь все понимает, хотя и не умеет говорить. Верите? Все-все понимает! И окриками можно так ему психику исковеркать, что потом, когда подрастет, он свои обиды на окружающих выместит, да еще как! Ну что, красавчик, - продолжала она, обращаясь уже не ко мне, - теперь тебе получше? Спать хочешь, да? Полежи, полежи спокойно, а Марта подержит тебя рукой, пока не уснешь.
Она немного задержалась у этого младенца, а потом, забрав у него свою руку, закрыла ящик и помчалась к следующему.
- Малыши еще не знают, что такое время, - сказала она, вынимая из стеклянной колыбельки ее обитателя, который уже заходился в яростном крике. - Если хотят ласки, так прямо сейчас. Они же пока не знают, что…
Тут сзади к ней подошла женщина постарше.
- Слушаю вас, сестра?
- С кем это вы болтаете? Правила…
- Да, но… Это - гостья директора.
Старшая пронзила меня холодным, скептическим взглядом.
- И директор направил вас именно сюда?
Пока я лихорадочно выбирала один из трех вариантов ни к чему не обязывающего ответа, меня выручило само Провидение. Нежный, как бы идущий сразу отовсюду, голос объявил:
- Мисс Подкейн Фриз просят пройти в кабинет директора. Мисс Подкейн Фриз, пожалуйста, пройдите в кабинет директора.
Я тут же задрала нос и важно сказала:
- Это меня. Сестра, не будете ли вы любезны позвонить директору и сказать, что мисс Фриз сейчас будет? - и удалилась с подчеркнутой торопливостью.
Директорский кабинет был в четыре раза больше и раз в шестнадцать солиднее, чем у нас в школе. Сам директор оказался смуглым коротышкой с седенькой эспаньолкой и обеспокоенным выражением лица. Кроме него с дядей Томом в кабинете присутствовал тот самый крючкотворишка, которому так здорово от папочки неделю назад досталось. И еще… Кларк!
Этот-то здесь как оказался? Хотя у него какая-то врожденная тяга к местам, где пахнет жареным…
Братец на меня этак безучастно покосился; я ему кивнула и отвернулась, директор со своим юристом-муристом встали, а дядя Том, оставаясь сидеть, сказал:
- Это - доктор Хайман Шенштейн, это - мистер Пун Ква Ю, а это - моя племянница, Подкейн Фриз. Ты садись, родная; не бойся, не укусят. Тут директор хочет тебя кое-чем порадовать.
- Я не думаю… - вскинулся крючкотворишка.
- Точно, - согласился дядя Том, - нечем потому что. Иначе бы понимали: если бросить в лужу камень, пойдут круги по воде.
- Но… Доктор Шенштейн! Документ, подписанный профессором Фризом, обязывает его к неразглашению, за это им получена компенсация - как установленная, так и дополнительная. Таким образом, ущерб нами был признан и возмещен! Налицо попытка шантажа! Я…
Вот теперь дядя Том встал - да так, словно раза в два выше вырос! А уж усмешку его - не дай бог во сне увидеть…
- Что там за слово вы сказали?
Тут юристу стало не по себе.
- Я… Вероятно, я оговорился… Я имел в виду…
- Я прекрасно понял, что вы имели в виду, - загремел дядя Том. - И три свидетеля, здесь присутствующих, тоже! И так уж получается, что на нашей свободной - пока что - планете всякий безответственный болтун вполне может получить картель с утренней почтой! И только потому, что я с возрастом растолстел малость, я ограничусь тем, что сдеру с вас через суд последнюю рубаху. Пошли, ребятки.
- Том, - поспешно сказал директор, - сядь ты, ради бога! А вы, мистер Пун, не суйтесь, когда не просят! Том, ты же отлично знаешь, что нет у тебя права ни вызывать его на дуэль, ни подавать на него в суд. То, что он сказал - он сказал мне как адвокат в частной беседе с клиентом.
- У меня есть право для того, другого и всего сразу. Вопрос в том, как решит суд - а это мы узнаем сразу же, как только он огласит решение.
- Ага. А заодно на всю Систему растрезвоним о том, что, как ты отлично понимаешь, я не могу предавать гласности. И только потому, что мой юрист в силу чрезмерного усердия сказал какую-то ерунду? Мистер Пун…
- Но я ведь сказал, что готов взять свои слова обратно!
- Сенатор?
Дядя Том сухо поклонился мистеру Пуну.
- Ваши извинения приняты, сэр. Вы не имели в виду меня оскорбить, и я не принимаю ваших слов на свой счет, - тут дядя Том весело ухмыльнулся, распустил, как обычно, брюхо и заговорил в нормальном тоне. - Ну что ж, Хайми, давай продолжим преступные махинации. Что скажешь?
- Юная леди, - осторожно начал д-р Шенштейн, - как мне только что стало известно, накладка в планировании вашей семьи, целиком и полностью лежащая на нашей совести, к глубокому нашему сожалению, послужила причиной сильнейшего разочарования для вас и вашего брата.
- Еще бы, - боюсь, не слишком любезно ответила я.
- Да. Как выразился ваш дядюшка, от нашего камня разошлись круги. И эти круги могут очень просто утопить нашу фирму, подмочив, так сказать, ее репутацию. Наш бизнес, мисс Фриз, суть бизнес особого сорта. На первый взгляд это самые обычные инженерные работы, совмещенные с функциями няньки. Фактически же мы имеем дело с самыми первичными человеческими чувствами. Поэтому стоит нам допустить хоть малейшие сомнения в нашей честности и добросовестности… - он беспомощно всплеснул руками. - После этого нам и года не продержаться. Я могу детально объяснить, каковы причины досадной оплошности в отношении вашей семьи; наглядно продемонстрировать, сколь мала была ее вероятность и как эта вероятность впредь приблизится к нулевой в силу разработки нами новых методик… И тем не менее, - он скроил жалостную, беспомощную мину, - стоит вам просто-напросто рассказать всем чистую правду о том, что произошло… Нам конец.
Мне стало так жаль его, что я чуть не заорала, мол, даже во сне никому не проговорюсь, и черт с ним, что их ошибочка положила конец всем моим надеждам, но тут в разговор вступил Кларк:
- Осторожно! Мины!
Опомнившись, я молча выдала директору каменное лицо. Кларк - он такой, он нутром чует, что в его интересах, а что нет.
Д-р Шенштейн отмахнулся от вякнувшего было что-то мистера Пуна и продолжал:
- Однако я, юная леди, вовсе не вправе просить вас о молчании, а вы, как сказал ваш дядюшка, сенатор Фриз, пришли сюда не затем, чтобы шантажировать нас, а посему торг здесь неуместен. Компания "Марсополисские ясли" никогда не остается в долгу, даже если не давала никаких долговых расписок. Итак, я пригласил вас сюда с тем, чтобы обсудить, как мы можем возместить тот ущерб, который безусловно - хотя и без всякого злого умысла с нашей стороны - причинен вам и вашему брату. Ваш дядюшка говорит, что предполагал ехать вместе с вами и вашими родителями, но теперь улетает ближайшим рейсом "Треугольника". Если я не ошибаюсь, как раз через десять дней стартует "Трайкорн". Не будете ли вы чувствовать себя менее ущемленной, если мы оплатим вам и вашему брату круговое путешествие "Треугольника" в первом классе?
Не буду ли я?! "Уондерласт" - одно название что космический корабль, и то на Землю летает; хотя на самом-то деле это старый, медлительный грузовоз. А у "Треугольника" - настоящие дворцы, а не корабли, это любой ребенок знает! Я только и смогла, что кивнуть в ответ.
- Вот и замечательно! Приняв наш подарок, вы доставите нам истинное удовольствие. Смею надеяться, и сами получите от него удовольствие не меньшее. Но… Юная леди, могу ли я просить вас - нет-нет, без всяких условий; просто ради добрых отношений - о некоторых заверениях относительно неразглашения нашей досадной оплошности?
- Э-э… Но я полагала, это входит в условия соглашения…
- Нет-нет, никаких соглашений! Как верно заметил ваш дядюшка, путешествие мы вам должны в любом случае.
- Что вы, доктор - перед отъездом всегда хлопот выше головы, и у меня просто не будет времени кому-нибудь говорить о каких-то оплошностях, в которых вы к тому же скорее всего и не виноваты.
- Благодарю вас, - он повернулся к Кларку. - А ты, сынок, что скажешь?
Кларк терпеть не может, когда его так называют, однако на сей раз чувствам воли не дал и на вопрос ответил вопросом:
- А как дорожные расходы?
Д-р Шенштейн болезненно сморщился.
- О! - заржал дядя Том. - Вот это молодец! Я тебя предупреждал: он у нас прожорливее крокодила. Далеко пойдет, если не отравят вовремя.
- Так что вы можете предложить?