Вот капитан по каким-то лишь ему ведомым критериям выбирает одну из вдовиц и приглашает ее на танец. Двое мужчин идут танцевать со своими благоверными. Дядя Том предлагает мне руку и ведет в центр зала. Двое-трое младших офицеров следуют примеру капитана. Воспользовавшись всеобщим, дух захватывающим возбуждением Кларк совершает налет на чашу с пуншем.
А Герди не приглашает никто.
И не случайно. Сам капитан, по моим агентурным данным, отдал приказ, гласящий: ни один корабельный офицер не подходит к мисс Фитц-Спаггли, прежде чем не протанцует по меньшей мере с двумя прочими партнершами (кстати, после вылета с Марса и я подверглась той же почетной дискриминации, что и Герди).
Это ли не доказательство, что капитан является Последним из Абсолютных Монархов?
Итак, по залу кружатся шесть или семь пар - грандиозное, по здешним масштабам, количество! Во весь вечер не будет больше в зале такой тесноты! Кресла заняты на девять десятых; по залу свободно можно раскатывать на велосипеде, и танцующим это ничуть не помешает. Вдовушки наши - точь-в-точь "вязальщицы Робеспьера", только гильотины в центре зала не хватает.
Музыка стихает. Дядя Том провожает меня на место и приглашает на танец Герди - на него, как на Оплатившего Проезд, приказ капитана не распространяется. Но я все еще вне игры, а потому иду к чаше с пуншем, отнимаю у Кларка кружку, приканчиваю ее и говорю:
- Пошли, Кларк. Так и быть; учись, пока я жива.
- Да ты что, это ж вальс…
Или ли-хоп, шасси, файв-степ; каким бы ни был танец - обязательно он выше его способностей.
- Идем. А то скажу сейчас миссис Грю, что ты очень хочешь с ней потанцевать, только стесняешься пригласить.
- А я ей подножку дам. Будто сам споткнулся…
Однако он уже дал слабину, и я кую железо, пока горячо:
- Мальчишка! Или ты вытащишь меня потанцевать и немножко оттопчешь мне обе ноги, или я устрою так, что Герди больше никогда с тобой танцевать не станет!
Это на него действует - у него как раз "муки первой любви", а Герди, добрая душа, разговаривает с ним на равных и знаки внимания принимает с теплой приветливостью. Итак, Кларк ведет меня танцевать. На самом деле он танцует прилично, мне только чуть-чуть приходится его подправлять. Он даже любит танцевать, но как же можно, не дай бог люди - особенно я - подумают, будто ему нравится танцевать с собственной сестрой. И со стороны мы смотримся неплохо, я ведь маленького роста, и Герди с дядей Томом тоже просто загляденье (в чем целиком и полностью заслуга Герди: дядечка танцует с громадным энтузиазмом, но чувства ритма у него - ни грамма). Герди может попадать в такт кому угодно - даже если партнер вдруг сломает ногу, она сломает свою в том же самом месте. Танцующих поубавилось; мужья уже оттанцевали первый танец со своими женами, и с них вроде как хватит, а подменять их что-то никто не торопится.
У! Мы на нашем роскошном "Трайкорне" просто здорово веселимся!
Нет, кроме шуток. Начиная с третьего танца, нас с Герди вовсю приглашают корабельные офицеры; они все - танцоры замечательные или, по крайней мере, с опытом. Около десяти часов капитан отправляется спать, наши дуэньи тоже оставляют на время в покое наши косточки и линяют одна за другой. К полуночи в зале остаемся только мы с Герди, полдюжины самых молодых офицеров да еще суперинтендант, оттанцевавший по долгу службы со всеми дамами и теперь наслаждающийся заслуженным отдыхом. Он, несмотря на возраст, танцует замечательно.
И, конечно же, с нами миссис Грю. Она не из дуэний и с Герди всегда приветлива. Толстенькая такая старушка-веселушка, до краев наполненная смешками и грешками. Она не ждет, чтобы кто-нибудь пригласил ее танцевать, просто ей нравится смотреть, а офицеры, когда не танцуют, подсаживаются к ней - с миссис Грю весело.
Около часу ночи дядя Том присылает Кларка передать мне, чтобы шла спать, ежели не желаю ночевать под дверью. Шутка, конечно, но я иду - ноги просто гудят от усталости.
Ух и здорово на нашем старом добром "Трайкорне"!
Глава 6
Наш капитан постепенно ускоряет вращение корабля, приближая уровень псевдогравитации к венерианским 0,84 g, что раза в два больше, чем у нас дома. И я, когда не занята изучением астрогации и пилотирования, хожу в спортзал и "качаюсь" до седьмого пота, чтобы не потерять на Венере ни сил, ни подвижности.
Только бы приспособиться к этим 0,84 g - потом адаптироваться в земных условиях уже будет проще простого. Наверное.
Обычно в спортзале, кроме меня, никого не бывает: попутчики большей частью с Венеры или Земли, им-то тренироваться ни к чему. Марсианцев на борту всего десятка два, и из них только я одна серьезно отношусь к грядущим трудностям, а нескольких едущих с нами не-людей никто даже ни разу не видел, они безвылазно сидят в своих специально оборудованных каютах. Вот корабельным офицерам спортзал действительно нужен - некоторые из них жизнь проклянут, если вдруг потеряют форму, - но они тренируются, когда в зале нет пассажиров.
И вот в тот день - если по-настоящему, тринадцатого цереса, но на "Трайкорне" земной календарь, по которому было девятое марта… Вообще, непривычный календарь - в конце концов не такая беда, хуже то, что сутки здесь по-земному короткие и вставать приходится на полчаса раньше. Так вот, тринадцатого цереса я пришла в спортзал, чуть не ядом плюясь от злости и намереваясь убить разом двух зайцев: во-первых, злость выгнать вместе с потом, хотя бы настолько, чтобы не угодить в карцер за оскорбление действием, а во-вторых, конечно, мускулы поднакачать.
В зале Кларк, облаченный в трусы и майку, пыхтел над тяжеленной штангой.
Я так и замерла на пороге.
- А ты-то что здесь делаешь?
- Размягчение мозга зарабатываю, а то ума слишком много, - буркнул он.
Что ж, сама напросилась. Никакие правила не запрещают Кларку ходить в спортзал. Для того кто знаком с извращенной логикой моего братца - например, для меня, - очень даже ясно, на кого и на что он намекал. Я сбросила халат и, начав разминку, решила сменить предмет разговора.
- Сколько у тебя на штанге?
- Шестьдесят кило.
Пружинный гравитометр на стене показывал 0,52 g. Я быстро прикинула в уме: пятьдесят две тридцать седьмых от шестидесяти - то есть единицы - плюс девятьсот, деленное на тридцать семь; добавим одну девятую сверху и снизу, тысяча на сорок, выходит двадцать пять - то есть то же самое, что восемьдесят пять кило на Марсе.
- А чего ты тогда так вспотел?
- Ничего я не вспотел! - он брякнул штангу на пол. - Ты вот сама попробуй!
- И попробую.
Он отступил. Я взялась за штангу, чтобы поднять ее - и передумала.
Дома-то я всегда ставила девяносто и здесь выверяла по гравитометру эквивалент, да еще каждый день набрасывала немного сверх вчерашнего. Я поставила себе цель (кажется, недостижимую): поднимать при венерианском притяжении не меньше, чем дома.
Сомнений нет, что шестьдесят килограммов при 0,52 g подниму.
Но девушке не следует переигрывать представителей "сильного пола" в испытании силы - хотя бы даже своих собственных братьев.
Особенно если брат - зловредина, каких свет не видал, и есть надежда направить его зловредность на службу прогрессивному человечеству. Как я уже говорила, если имеется желание что-нибудь поненавидеть, лучше Кларка компании не найдешь.
Поэтому я принялась для виду пыхтеть-кряхтеть, взяла штангу на грудь, начала было толкать ее кверху и завизжала:
- О-е-ей, помоги!
Кларк толкнул одной рукой середину грифа, и объединенными усилиями штанга была поднята. Тогда я выдавила сквозь стиснутые зубы:
- Перехвати.
Он опустил штангу вниз, а я перевела дух.
- Ну, ты силен стал!
- Стараюсь.
Ура, сработало! Кларк подобрел, насколько позволяла его вздорная натура. Я предложила заняться акробатикой - если только он не против быть "нижним", а то, мол, не уверена, что удержу его при 0,52 g.
Он был вовсе не против; как же - еще одна замечательная возможность побыть сильным и мужественным! Поднять меня он, конечно, поднимет - я аж на одиннадцать кило легче этой штанги. Когда он был поменьше, мы уже занимались акробатикой, но тогда "нижним" была я. Это я придумала, чтобы держать его в рамках, когда родителей дома нет. А когда он стал с меня ростом и, боюсь, посильней, мы тоже акробатничали, только менялись местами.
Но сейчас я весила в полтора раза больше, и на особо головоломные трюки что-то не тянуло. Выйдя в стойку "руки в руки", я завела разговор о предмете, занимавшем мои мысли.
- Кларк, тебе нравится миссис Ройер?
- Эта-то? - Он фыркнул и издал неприличный звук. - С чего бы?
- Да нет, просто спросила. Она… Ладно, бог с ней.
- Ну и держись ногами за потолок…
- Стой! Не смей!
- А тогда договаривай, раз начала.
- Ладно, ладно. Подожди только - на плечи тебе встану.
Перевернувшись, я встала ему на плечи и спрыгнула. Самое скверное - не лишний вес (хотя и он - не подарок), а скорость, с которой падаешь. А Кларк - он спокойно может отойти, бросив меня в воздухе вниз головой; ему только дай повод…
- Так что там миссис Ройер?
- Да ничего особенного. Просто говорит, что все марсиане - шваль.
- Вот как? Ага. По-моему, она под это слово тоже неплохо подходит.