На людей направили луч, который вызывал эпилептический припадок. Через мгновение в них не осталось ничего человеческого - как будто десяткам тысяч гигантских цыплят разом свернули шеи и бросили в загон, где они бились в предсмертных судорогах. То одно, то другое тело взлетало в воздух, подброшенное сильнейшими судорогами, от которых трещали кости и переламывались хребты. Матери отшвыривали от себя детей или же сдавливали их насмерть, как в тисках.
На экране снова появилось невозмутимое лицо чиновника-азиата. С притворным сожалением в голосе он объявил, что само по себе покаяние в грехах - это еще не все; оно должно быть дополнено воспитательными мерами, которые в данном случае будут распространены на одного человека из тысячи.
Ардмор быстро прикинул - это означало сто пятьдесят тысяч человек. Не может быть! Однако вскоре ему пришлось поверить. На экране снова появился крупный план - на этот раз тихая улица какого-то американского города. Камера показала, как подразделение паназиатских солдат врывается в комнату, где перед телевизором сидит семья, потрясенная только что увиденным: мать прижимает к груди рыдающую маленькую девочку. Появление солдат вызывает у них не испуг, а лишь тупое оцепенение. Отец безропотно предъявляет свою регистрационную карточку, офицер, командующий подразделением, сверяет ее с каким-то списком, и солдаты приступают к делу.
Видимо, им было приказано убивать как можно более жестоко.
Ардмор выключил приемник.
- Вылазка отменяется, - Объявил он. - Всем ложиться спать. И перед сном каждому принять снотворное. Это приказ.
Через минуту в зале уже никого не было. Выходя, никто не произнес ни слова. Оставшись один, Ардмор снова включил приемник и досмотрел все до конца. Потом он долго сидел в одиночестве, тщетно пытаясь привести в порядок свои мысли. Тому, кто отдает приказ принять снотворное, приходится обходиться без него.
Глава 4
Большую часть следующих двух дней Ардмор провел в одиночестве и даже обедал в своей комнате, за все время он ни с кем не сказал и двух слов. Теперь ему было ясно, в чем он ошибся, и хотя резня произошла не по его вине, легче от этого не становилось - он все равно чувствовал себя к ней причастным.
Но проблема оставалась нерешенной. Он убедился, что был прав, когда принял решение создать "шестую колонну". "Шестая колонна" - вот что сейчас нужно; организация, которая внешне не нарушала бы порядков, установленных завоевателями, но со временем могла бы стать средством их свержения. На это, может быть, уйдут годы, но открытое выступление было страшной ошибкой, и повторять ее нельзя.
Он по-прежнему чувствовал, что в рассказе Томаса промелькнула мысль, которая могла бы оказаться полезной. Он снова и снова прослушивал запись, но хотя к этому времени уже выучил ее наизусть, никак не мог уловить того, что искал.
" - Они систематически вытравливают все, что составляет американскую культуру, - говорил Томас. - Закрыты школы, не выходят газеты. Напечатать что бы то ни было по-английски считается тяжким преступлением. Они объявили, что вскоре всякую деловую переписку нужно будет вести на их языке, а до тех пор все письма должны проходить цензуру. Запрещены любые собрания, кроме религиозных.
- Я думаю, этому они научились в Индии. - В записи его собственный голос звучал как-то непривычно. - Так легче держать рабов в повиновении.
- Наверное, вы правы, сэр. По-моему, это исторический факт: процветающие империи всегда мирились с местными религиями, хотя искореняли все остальное.
- Похоже на то. Продолжайте.
- Главное их орудие, мне кажется, - система регистрации. Они ввели ее с самого начала и ничему другому не уделяли столько внимания. В результате Соединенные Штаты теперь превращены в один большой концлагерь, где почти никто не может свободно перемещаться и общаться с другими без разрешения надзирателей".
Слова, слова, слова! Ардмор столько раз их прослушивал, что уже почти не улавливал смысла. Может быть, в рассказе Томаса ничего такого и не было, и все это ему только померещилось?
В дверь постучали. Это был Томас.
- Меня попросили вам кое-что сказать, сэр, - начал он осторожно.
- Что же?
- Видите ли, все собрались в зале. Они хотят с вами поговорить.
Еще одно совещание, на этот раз не по его инициативе. Что ж, придется идти.
- Скажи, что я сейчас буду.
- Слушаюсь, сэр.
После того как Томас вышел, он несколько секунд сидел неподвижно, потом подошел к письменному столу и достал из ящика свой пистолет. Запахло бунтом - об этом можно было догадаться по тому, что кто-то решился созвать общее совещание без его разрешения. Он проверил обойму, передернул затвор, надел портупею, но, подумав, снял ее и положил пистолет обратно в ящик. Это сейчас не поможет.
Он вошел в зал, занял свое место во главе стола и сказал:
- Я вас слушаю.
Брукс окинул взглядом стол, убедился, что больше никто говорить не собирается, откашлялся и начал:
- Мы хотели бы спросить, есть ли у вас какой-нибудь план действии.
- Нет. Пока нет.
- Тогда у нас есть! - вмешался Кэлхун.
- Да, полковник?
- Нет никакого смысла сидеть тут сложа руки. В нашем распоряжении самое могучее оружие, какое только есть в мире, но чтобы применить его, нужны люди.
- Дальше?
- Мы намерены ликвидировать базу и отправиться в Южную Америку! Там мы сможем найти правительство, которому понадобится подобное оружие.
- Какую пользу это принесет Соединенным Штатам?
- Но это совершенно ясно! Империя, вне всякого сомнения, собирается распространить свое влияние на все наше полушарие. Мы можем уговорить это правительство начать превентивную войну. Или, возможно, организовать армию из беженцев. - Нет!
- Боюсь, что вам придется с этим смириться, майор, - злорадно произнес полковник. Ардмор повернулся к Томасу.
- Вы согласны с ними?
- Я надеялся, что у вас есть план получше, сэр, - нехотя ответил тот.
- А вы, доктор Брукс?
- Ну, это, по-моему, более или менее реально. Я того же мнения, что и Томас.
- Грэхем?
Ответом ему было молчание. Уилки на мгновение поднял глаза, но тут же отвел их в сторону.
- Митсуи?
- Я вернусь наверх, сэр. У меня тут еще остались дела.
- Шир?
На скулах у Шира вздулись желваки.
- Я согласен, если вы не будете возражать, сэр.
- Благодарю вас.
Ардмор повернулся к остальным.
- Я сказал: "Нет!" - и это остается в силе. Тот из вас, кто покинет базу, будет считаться нарушителем присяги. И вы тоже, Томас! Это не мой каприз. То, что вы предлагаете, ничем не отличается от вылазки, которую я отменил. Пока народ Соединенных Штатов остается заложником в руках паназиатов, мы не можем начать военные действия! Неважно, откуда будет исходить инициатива, изнутри или извне, - тысячи, а может быть, миллионы невинных жертв заплатят за это своей жизнью!
Преодолев волнение, он окинул взглядом сидящих за столом - как они восприняли его слова? Кажется, согласны - или готовы согласиться. Все, кроме Кэлхуна. Но в то же время они недовольны.
- Предположим что вы правы, сэр, - медленно произнес Брукс.
- Допустим, что так оно и есть. Но неужели мы ничего не можем сделать?
- Я об этом уже говорил. Мы должны создать то, что я назвал "шестой колонной". Мы должны скрываться, нащупывать слабые места противника и использовать их.
- Я понимаю. Может быть, вы и правы. Может быть, это неизбежно. Но сколько же для этого понадобится терпения! Мы ведь не боги, а люди.
Ардмор почувствовал, что вот-вот вспомнит то, чего ему не хватало. Но что именно?
- Значит, нам обещают журавля в небе, - вмешался Кэлхун. - Вам бы в проповедники пойти, майор Ардмор. А мы предпочитаем действовать.
"Вот оно! Вспомнил!"
- Вы почти правы, - ответил Ардмор. - Вы слышали рассказ Томаса?
- Слышали в записи.
- Вы помните, что есть один случай, когда белым людям все же разрешается создавать свои организации?
- Да нет, ничего такого, по-моему, не было.
- Не было? Разве им не разрешается собираться для одной определенной цели?
- Я знаю! - воскликнул Томас. - Церковь!
Ардмор дал им время осознать услышанное, а потом тихо спросил:
- Вам не приходило в голову, что можно много чего сделать, если основать новую религию?
Наступило недоуменное молчание. Его прервал Кэлхун:
- Он сошел с ума!
- Успокойтесь, полковник, - миролюбиво сказал Ардмор. - Нет ничего удивительного, что вы решили, будто я спятил. Действительно, на первый взгляд это безумие - говорить об основании новой церкви, когда мы хотим только одного - драться с паназиатами. Но подумайте, ведь нам нужна организация, без этого мы не сможем создать, обучить и вооружить армию. Организация и система связи, которая позволит нам согласовывать свои действия. И все это придется делать на глазах у паназиатов, не возбуждая у них подозрений. Все это возможно, если мы будем не военной организацией, а религиозной сектой.
- Это немыслимо! Я отказываюсь в этом участвовать!
- Ну что вы, не надо, полковник. Вы нам очень нужны. Например, та же система связи - представьте себе, что в каждом городе страны стоит храм, и все они соединены между собой линиями связи, а центр находится здесь, в Цитадели!
Кэлхун презрительно фыркнул.
- Конечно - и азиаты подслушивают все ваши переговоры.