Настало время, думал Жиро, предпринять что-то по отношению к Рочеру и де Форте. До сих пор, дискредитируя центристов, они приводили в замешательство Корэйна и Мерино. Теперь Рочер перешел черту и стал причинять неприятности.
Будет весьма кстати, если окажется, что Гранту нанесены серьезные повреждения. Съемки до и после инцидента, переданные репортерами, покажут публике, что за негодяи эти аболиционисты. Честные граждане никогда и не видели результаты стирания сознания. Весьма кстати, если они смогли довести эйзи до полного отупения - или даже до сумасшествия. Хотя, Бог знает, он ведь был Альфа, и создание Уоррика…
Ари была настроена определенно: О чем это ты думаешь? В первую очередь он - противовес. Во вторую он - свидетель против Рочера. Не трогай его.
Противовес - для кого? - сердито подумал Жиро. Ари увлеклась ночными встречами с молодым Джастином, так что она, помимо доведения Джейн Страссен до язвы по поводу переоборудования первой лаборатории и перемещения восьмерых студентов-исследователей, настолько зациклилась на проекте Рубина, что у нее ни для кого нет времени, за исключением эйзи и Джастина Уоррика.
Раздобыла себе славную уловку. Ушедшая молодость и все такое прочее.
Увильнула и оставила меня разгребать эту кучу в Новгороде.
- Не трогай Мерильда или Крюгера. Нам ни к чему загонять врага в подполье. Договорись с Корэйном. Это ведь несложно, не так ли?
Проклятье.
Зазвонил телефон. Это звонил Уоррик. Старший. Требуя освобождения Гранта под его опеку.
- Это не в моей власти, Джорди.
- Черт возьми, похоже, это ничья компетенция, так? Я хочу забрать оттуда мальчика.
- Видишь ли, Джорди…
- Меня не волнует, чья это ошибка.
- Джорди, это для тебя большая удача, что никто не подает в суд на твоего пацана. А ведь это его вина, что все это свалилось на нас, и не ори на меня…
- Петрос говорит, что именно ты наделен властью освободить его.
- Это вопрос медицины. Я не вмешиваюсь в медицинские решения. Если тебя волнует судьба мальчика, я бы посоветовал тебе предоставить Петросу спокойно делать свою работу и оставаться…
- Он все валит на тебя, Жерри. И Дэнис - тоже. Мы говорим не о лентах. Мы говорим о травмированном ребенке, Жерри.
- На следующей неделе…
- К черту следующую неделю! Ты можешь начать с того, чтобы сделать мне туда пропуск от службы безопасности и заставить Петроса отвечать на мои звонки.
- Сейчас ведь там твой сын. Он получил постоянный пропуск. Бог знает, почему. Он позаботится о нем.
На другом конце наступило молчание.
- Видишь ли, Джорди, говорят о следующей неделе. Самое большое о двух.
- Джастин получил разрешение.
- Он с ним сейчас. Все в порядке. Я говорю тебе, что все в порядке.
Они прекратили давать успокаивающее. Джастин получил разрешение на посещения, вот оно у меня в папке, порядок?
- Я хочу забрать его оттуда.
- Ну, и замечательно. Слушай, я поговорю с Петросом. Хорошо? Между тем твой парень сейчас с Грантом, возможно, что это лучшее лекарство для него. Дай мне несколько часов. Я раздобуду для тебя медицинские заключения. Это удовлетворит тебя?
- Я перезвоню тебе.
- Отлично, я буду здесь.
- Спасибо, - пробурчали с другого конца.
- Не стоит, - пробормотал Жиро, а когда контакт разъединился: - Чертова голова. - Он вернулся к листку, на котором набрасывал пункты, которые он собирался предложить Корэйну, прервавшись для того, чтобы соединиться с кабинетом Иванова и сделать быстрый запрос о передаче медицинских заключений о состоянии Гранта в офис Джордана Уоррика. А поразмыслив, добавил, поскольку не знал, что содержится в этих заключениях, или как распорядилась Ари: РБП, если позволяют соображения безопасности.
Работал только новый сепаратор. Остальное оборудование назначено к профилактике. Ари делала заметки вручную, но главным образом потому, что она выработала систему и скрайбер занимал в нем свое место; но когда дело доходило до ее собственных записей, она по-прежнему делала их с помощью светового пера да еще с применением стенографических символов. Ее база данных в компьютере Дома фактически представляет собой ее архив, потому что только он справлялся с Ариными рукописями: старомодная программа, но она с равным успехом служила хранилищем личной собственности. Ее база переводила, записывала и хранила информацию, защищенную ключевыми словами и образцом почерка, потому что для пользования программой необходимо было знать установленный ею шифр.
Теперь уже не осталось ничего действительно секретного. Лабораторная работа. Работа для студента. Любой из эйзи-техников справился бы с этим, но она получала удовольствие от возврата к прежним дням. Она отполировала деревянные сиденья в первой лаборатории, часами сидя возле установки, превращая списанный сепаратор в мечту любого технолога.
У нее не было желания воссоздавать все. Но она определенно хотела с полным основанием говорить "я" в своем описании этого проекта. Она хотела, чтобы на нем стояла ее марка, и ее руками выполнялись все этапы, начиная от замысла. Во время начала работы я была максимально внимательно…
Я подготовила емкость…
Теперь мало сохранилось тех, кто был подготовлен к выполнению всех операций. Все специализировались. Она принадлежала к периоду колонизации, к заложению основ науки. Теперь существовали колледжи, выпускающие образованных обезьян, так называемых ученых, которые нажимали кнопки и считывали ленты, не понимая суть биологических проблем. Она боролась с этой кнопконажимательной тенденцией, считая, что важнее - производство методологических лент, хотя Резьюн хранила основные секреты.
Некоторые из этих секретов будут раскрыты в ее книге. Так она ее задумывала. Это будет классическая научная работа - развитие работы в Резьюн во всей полноте, а в надлежащей перспективе - проект Рубина, как подтверждение теорий, развитых ею в результате нескольких десятков лет исследований. ПРИНЦИПЫ - такое название она временно дала своей книге. И продолжала искать лучшее.
Машина выдала ответ. Компьютер высветил красным область отклонения.
Дьявольщина. Это из-за недостаточной чистоты или из-за неполадок в машине? Честно она сделала пометку. И задумалась, стоит ли терять время на поиски совершенно другого образца или попытаться выявить причину и указать ее для полноты записей. Первое было нечестным решением. Если даже останется только второе и, не дай Бог, она не сможет найти убедительное доказательство (которое почти наверняка заключается в решении механической задачи), она будет выглядеть идиоткой или побежит за помощью к техникам, чаще работающим с оборудованием…
Выключить установку и передать ее техникам исследовать подозрительный образец в чистой установке, а также запустить третью такую установку для работ над этим проектом с новым образцом.
Каждый проект имеет свои проблемы.
Открылась наружная дверь лаборатории. В отдалении послышались голоса. Флориан и Кэтлин. И еще один, тоже знакомый. Проклятье.
- Джордан? - закричала она достаточно громко, чтобы услышали. - В чем дело?
Она услышала шаги. Она различила шаги Флориана и Кэтлин. Криком она сбила с толку эйзи, и они проводили Джордана до дверей криогенной лаборатории.
- Мне надо поговорить с тобой.
- Джорди, у меня тут проблема. Мы можем отложить разговор на часик? В моем офисе?
- Здесь в самый раз. Сейчас. Без свидетелей.
Она глубоко вздохнула. Опять все сначала. Грант, решила она. Или Мерильд и Корэйн.
- Хорошо. - Черт, через полчаса Джейн и прочие начнут болтаться по этой лаборатории. - Флориан, сходи в корпус "Б" и передай, что их проклятая машина не работает. - Она повернулась и выбросила образец. - Мне нужен другой. Мы попробуем все эти чертовы машины, если потребуется. Мне нужны более точные результаты, чем она выдает. Господи, какие допуски у них теперь приняты? И принеси ее сам. Я не доверяю тем лаборантам. Кэтлин, поднимись туда и передай Джейн, пусть она отведет своих студентов куда-нибудь в другое место. Я запираю эту лабораторию, пока не наладят машину. - Она еще раз глубоко вздохнула и с помощью манипулятора вернула грешный образец обратно в криогенную установку, затем поместила камеру для образца в защитную сетку и отправила туда же. Когда она обернулась, эйзи уже ушли, а Джордан продолжал стоять.
Дорога от больницы к Дому была неблизкой, длинный путь в обход, если погода заставляла идти коридорами и туннелем, и гораздо короче, если проскочить прямо по открытой территории. Джастин предпочитал идти по улице, хотя и приходилось надевать пальто. Перед ним мелькали ленточные видения. Они практически не покидали его. Чувства обуревали его, а в животе сохранялось неприятное ощущение…
- Сам ешь эту гадость, - подначивал его Грант, так как больничный персонал принес две обеденных порции. - И мы посоревнуемся.
Он проглотил обед. Но не был уверен, что тот хочет остаться проглоченным. Стоило пойти на все, лишь бы видеть, как Грант сидит и смеется - его отвязали на время ужина, и Грант по-турецки сидел на постели и уписывал десерт. Несмотря на предупреждение санитарок, что снова пристегнут ремни, когда он останется ночью один.
Джастин вообще остался бы и на ночь, Иванов не возражал бы, но у него была назначена встреча с Ари, и он не мог сказать об этом Гранту. Долгая работа в лаборатории, - вот и все. Да и Грант выглядел на сто процентов лучше, когда он уходил, по сравнению с моментом прихода, быстро устающий, но с живостью в глазах, готовностью посмеяться - может быть даже немного слишком, может быть, немного нарочито, но по глазам было видно, что это тот самый, прежний Грант.