- Да, - ответил он. - Водка с пепчи, если есть. - Пепчи являлась достаточно экстравагантной; а он еще не пришел в себя от шока, который произвела на него роскошь, окружавшая Ари в Резьюн. Он взглянул вокруг, оглядел даунерскую статуэтку в дальнем углу рядом с баром, ритуальные маски с выпученными глазами, стальную скульптуру и несколько картин, развешанных на отделанных деревянными панелями стенах, которые он видел в фильмах… О, Господи, классика из субсветовых кораблей, живопись осела здесь, где только Ари и ее гости видели их. Комната - образец роскоши.
И но подумал о девятилетнем эйзи, о котором рассказывал отец.
Флориан принес ему напиток.
- Присядь, - предложил Флориан. Однако он пошел по возвышению, опоясывающему комнату, разглядывая картины, одну за другой, потягивая напиток, который он пробовал всего раз в жизни, и старался взять себя в руки.
Позади он услышал шаги и повернулся в тот момент, когда Ари подошла к нему, Ари в поблескивающем халате с геометрическим рисунком, перетянутом в талии, в наряде, явно не подходящем для деловой встречи. Он уставился на нее, сердце было готово выскочить из груди от сознания того, насколько реальна была Ари, от того, что он находится в совершенно незнакомой ситуации, и что отсюда не было выхода.
- Любуешься моей коллекцией? - Она указала на картину, которую он рассматривал. - Работа моего дяди. Он был настоящий художник.
- Он был мастер. - На мгновение он был выбит из колеи. Меньше всего он ожидал, что Ари начнет с воспоминаний.
- Он был хорош во многих отношениях. Ты не знал его? Конечно, нет. Он умер в сорок пятом.
- До моего рождения.
- Черт возьми, как время летит! - Ее рука скользнула под его руку и повлекла к следующей картине. - Это настоящий шедевр. Фаусберг. Наивный художник, но изобразил первое видение Альфы Центавра. Где сейчас люди не бывают. Я обожаю эту картину.
- В ней что-то есть. - Он внимательно смотрел на картину со странным ощущением современности и древности, осознавая реальность и и кисти побывавшего художника, и самой звезды, потерянной человечеством.
- Было время, когда никто не знал ценности всего этого, - сказала она. - Я знала. На первых кораблях было много художников-примитивистов. Субсветовые предоставляли массу времени для творчества. Фаусберг работал стальным пером и акриловыми красками, и черт побери, им, на станции, пришлось изобретать совершенно новую технологию сохранения - я настояла. Мой дядя купил многие из них, я хотела, чтобы они сохранились - так вот и были спасены картины с Арго. Большинство их находится в музее Новгорода. Теперь на солнечной станции ужасно, ужасно хотят получить одну из 61 фаусберговских Сайгни. И мы можем согласиться - за что-нибудь эквивалентное. Мне представляется, скажем, Коро.
- Кто такой Коро?
- Господи, приятель! Деревья. Зеленые деревья. Ты видел ленты о Земле?
- Многие. На минуту он забыл о своей тревоге, вспоминая щедрость ландшафтов, более странных, чем на Сайтиин.
- Ну, так Коро писал пейзажи. Кроме прочего. Я, пожалуй, одолжу тебе некоторые из моих лент. Пожалуй, далее поставим сегодня вечером - Кэтлин, у тебя есть серии "Истоки Искусства Человечества"?
- Я уверена, что есть, сира. Я достану их.
- И другие тоже.
- А это, юный друг, один из наших. Шевченко. Он в нашей картотеке. Бедняга, он умер при аварии системы жизнеобеспечения, когда они строили Пито, там на берегу. Но у него были действительно великолепные работы.
Красные утесы и синева меховых деревьев. Это было слишком знакомо, чтобы его заинтересовать. Он и сам мог бы так, подумал он про себя. Но вежливость не позволила произнести это вслух. Он рисовал. И даже когда-то писал маслом, под впечатлением работ художников-первопроходцев. Домосед, он выдумывал звезды и чужие миры. Но никогда в жизни не предполагал, что ему удастся покинуть Резьюн.
Пока не стало казаться, что это удастся Джордану.
Вошел Флориан и предложил Ари напиток, ярко-золотую смесь в хрустальном бокале.
- Апельсиновый сок с виски с водой, - сказала она. - Ты когда-нибудь пробовал апельсин?
- Синтетический, - ответил он. - Каждый пробовал.
- Нет, натуральный. Вот, попробуй.
Он отпил немного из предложенного бокала. Вкус был необычный, сложный, кисло-сладко-горьковатый, помимо алкоголя. Вкус старой Земли, если она говорила серьезно, а любой, имеющий у себя на стенах такие картины, не может быть несерьезным.
- Приятно, - сказал он.
- Приятно… Замечательно! Сельхозники собираются заняться этими деревьями. Мы полагаем, что у нас подходящее место для них - без всяких неприятностей с генетикой: мы думаем, что зоны можно приспособить к ним в том виде, как они есть. Это ярко-оранжевые плоды. Очень полезные. Попробуй еще. Возьми себе бокал. Флориан, не приготовишь ли ты мне другой? - Она теснее прижала его руку, направляя его к ступенькам и вниз, к кушетке. - А что ты сказал Джордану?
- Просто, что Грант уже не здесь, и что все в порядке. - Он сел, сделал большой глоток из бокала, а затем поставил его на латунную подставку рядом с диваном, стараясь держать себя под контролем настолько, насколько представлялось возможным в этом месте, в подобной компании. - Больше я ничего ему не сказал. Я посчитал, что это мое дело.
- А это действительно так? - Ари вплотную придвинулась к нему, живот его одеревенел, и он ощутил подступающую тошноту. Она положила руку ему на бедро и прижалась к нему, а он мог думать только о тех эйзи, о которых рассказал Джордан, о тех, которых она списала без всякой причины, бедные осужденные эйзи, даже не знающие, что идут на смерть - просто очередной медицинский контроль. - Подвинься ко мне, дорогой. Все ведь хорошо. Это же так приятно, не правда ли? Не будь таким напряженным, а то - весь на нервах. - Она провела рукой ему по ребрам и погладила по спине. - Ну, будет, расслабься. Это удовольствие, так ведь? Повернись и позволь мне поколдовать с своими плечами.
Это было похоже на то, как она заманивала в ловушку там, в лаборатории. Он попытался придумать, как бы ответить на такую дерзость, и окончательно растерялся. Он взял бокал и сделал большой глоток, и еще, и не сделал то, о чем она просила. Но и ее рука не прекратила свои медленные движения.
- Ты так напряжен. Видишь ли, это просто маленькое соглашение. И тебя никто не заставит находиться здесь. Всего-то: встать и выйти за дверь.
- Конечно. Почему же мы не идем прямо в спальню, черт побери? - Еще немного, и у него начнут дрожать руки. Холод льда в его бокале проникалчерез пальцы прямо до костей. Он допил коктейль, не поднимая глаз.
Я мог бы убить ее, подумал он без всякого гнева. Разрубить гордиев узел. Раньше, чем Флориан и Кэтлин смогут остановить меня. Я мог бы свернуть ей шею. Что они тогда могут сделать?
Психозондировать меня и обнаружить все, что она сделала. Это остановит ее.
Может быть, это выход. Может быть, это выход из создавшегося положения.
- Флориан, у него кончился апельсиновый сок. Приготовь ему новый.
- Продолжим, дружок. Расслабься. Ты действительно не можешь так поступить, ты это знаешь прекрасно, и я прекрасно знаю. Ты хочешь попытаться сам? В этом проблема?
- Я хочу выпить, - пробормотал он. Все казалось нереальным, как в кошмарном сне. В какой-то момент она начала было говорить с ним так, как будто дает интервью, и все это было частью происходящего, подлого, грязного дела, и он не знал, как пройти через все это, но он хотел быть очень пьяным, очень-очень пьяным, чтобы его стошнило, станет ни на что не способным, и ей придется на этом бросить.
- Ты говорил, что у тебя нет опыта, - сказала Ари. - Только лента. Это правда?
Он не ответил. Он только повернулся на софе, чтобы узнать, сколько еще времени потребуется Флориану, чтобы приготовить ему напиток, который отвлек бы его от тягостных мыслей.
- Ты думаешь, что ты в порядке? - спросила Ари. На это он тоже не ответил. Он разглядывал спину Флориана, пока тот наливал и смешивал напитки. Он ощущал ладони Ари на своей спине, чувствовал по напряжению покрывала, как она придвигается к нему, а его рука тем временем скользнула по его боку.
Флориан вручил ему бокал, и он облокотился на спинку дивана, потягивая апельсиновый напиток и спиной ощущая медленные, легкие движения рук Ари.
- Позволь мне рассказать тебе кое-что, - сказала Ари мягко из-за его спины. - Ты помнишь, что я говорила тебе о семейных связях? Что они предусматривают ответственность? Я собираюсь оказать тебе настоящую услугу. Спроси меня, какую?
- Какую? - спросил он, потому что должен был спросить.
Ее руки обвились вокруг него, и он хлебнул еще, стараясь не замечать отвращение, которое она у него вызывала.
- Ты думаешь, что нежность должна иметь к этому какое-то отношение, - сказала Ари. - Неверно. Нежность тут ни при чем. Сексом ты занимаешься сам для себя, по своим собственным причинам, милый, просто потому, что приятно. Вот и все. Так, временами, ты становишься действительно близок с кем-то и хочешь этого снова и снова, это прекрасно. Может быть, ты доверяешь этому человеку, но ты не должен. Ты действительно не должен. Первая вещь, которую тебе следует запомнить, заключается в том, что ты можешь получить это где угодно. Второе - то, что это связывает тебя с людьми, не входящими в семью, портит твое восприятие, разве только ты помнишь первое правило. Именно поэтому я и собираюсь оказать тебе услугу, милый. Ты ведь не будешь стесняться того, чем мы занимаемся здесь. Не правда ли, это приятно?