- Да ни в коем случае! Судя по вашим данным о следующей сфере, она сплошь населена писателями, лишенными письменных принадлежностей, так что все свое время они тратят на то, чтобы телепатировать всякую чушь в наша сферу. И Оскар Уайльд почему-то сделался - как это - стахановцем, наверное, в наказание за "De Profundis".
Палфри снисходительно улыбнулся.
- Но мы же не утверждаем, что эти…
- Не спорьте с ним, - вмешалась Кэт. - Ему только этого и надо. Джон - завзятый атеист, а к тому же пришел в разговорчивое настроение. - Она одарила его презрительным взглядом, но переборщила и на две-три секунды обрела сходство с маленькой девочкой.
"Словно бы не та эмоция, чтобы вызвать омоложение", - подумал Бретон, а вслух сказал:
- Она права. Вера моя рухнула, когда я был ребенком, и подорвало ее открытие, что В. Ф. Вулворт - не местный коммерсант, хотя наш магазин и называли вулвортовским.
Кэт закурила сигарету.
- Десять порций виски. Эту шуточку он всегда отпускает после десятой.
"А ты всегда отпускаешь эту шуточку о десяти порциях! - подумал Бретон. - Стерва без чувства юмора. Тебе обязательно хочется выставить меня роботом, работающем на спиртном". Однако он остался благодушен и болтлив, хотя и отдавал себе отчет, что это реакция на травму перехода. Ему удалось сохранить веселость до кофе с сэндвичами, а потом выйти с Кэт на крыльцо, когда она отправилась провожать гостей до машины.
Октябрьский вечер был прохладным - из-за восточного горизонта уже начинали подниматься зимние созвездия, напоминая, что скоро со стороны Канады приплывут снежные тучи. Приятно расслабившись, Бретон прислонился к косяку с последней на этот день сигаретой в зубах. Кэт разговаривала с Палфри, уже сидевшим в машине. Пока он курил, два метеора прочертили в небе огненные полоски. "Конец пути, - подумал он. - Добро пожаловать в земную атмосферу". Тут машина тронулась, хрустя песком и разбрызгивая камешки. Лучи ее фар заскользили по вязам, обрамлявшим подъездную дорогу. Кэт помахала на прощание и, поеживаясь, поднялась на крыльцо. Когда она направилась прямо к двери, Бретон попытался обнять ее за плечи, но она решительно ускорила шаг, и он вспомнил свою недавнюю язвительность. Да, в глухие часы ночи в спальне под ровное дыхание занавесок предстояло очередное вскрытие.
Бретон пожал плечами, убеждая себя, как мало его это трогает, и швырнул окурок на газон, где тот и погас в росе. Глубоко вдохнув воздух, пропитанный запахом палой листвы, он повернулся, чтобы войти в дом.
- Не закрывай дверь. Джон! - Голос донесся из темной полосы кустов за вязами. - Я пришел за своей женой. Или ты успел забыть?
- Кто это? - тревожно спросил Бретон, когда от кустов отделилась высокая мужская фигура. Но голос он узнал. Телефонный звонок! Его охватили гнев и растерянность.
- Ты меня не узнал, Джон? - Незнакомец медленно поднялся по ступенькам. Свет фонаря над дверью внезапно дал возможность его узнать.
Бретона охватил ледяной, необъяснимый страх - он увидел собственное лицо.
2
Джек Бретон, поднимаясь по ступенькам к человеку, звавшемуся Джон Бретон, обнаружил, что у него подгибаются ноги.
Наверное, оттого, подумал он, что ему пришлось больше часа прождать на ветру в укромной тени кустов. Нет, вернее, причиной был шок, который он испытал, снова увидев Кэт. Как он ни готовился заранее, как ни рисовал в воображении этот момент, ничто не могло смягчить потрясения, в чем он теперь и убедился. Звук ее голоса, когда она прощалась с гостями, словно заставил запеть его нервную систему, вызвал непостижимые отклики всего его существа в целом и каждого отдельного атома, это существо слагающего. "Я люблю тебя! - шептала каждая молекула его тела миллионами гормональных путей. - Я люблю тебя, Кэт".
- Кто вы такой? - резко спросил Джон Бретон. - Что вам нужно?
Он твердо встал перед Джеком Бретоном. Под круглым фонарем в вертикальных тенях его лицо выглядело маской тревоги.
Джек Бретон потрогал пистолет в кармане пальто - не снял его с предохранителя.
- Джон, я уже сказал, что мне нужно, - ответил он мягко. - И ты уже, конечно, понял, кто я. Или ты никогда не смотрелся в зеркало?
- Но вы похожи… - Джон Бретон не договорил, страшась того, к чему подводили эти слова.
- Пошли в дом, - нетерпеливо потребовал Джек. - Я замерз.
Он шагнул вперед и был вознагражден зрелищем того, как Джон отпрянул и начал пятиться.
"Боится меня? - с легким удивлением подумал Джек Бретон. - Существо, которое я создал по своему подобию, тварь, сменившая мое имя на "Джон", боится своего творца!"
Войдя в знакомый залитый оранжевым светом холл, Джек оценил ковер, почти физически ощутил материальное благополучие старого дома. Посидев днем в библиотеке над подшивками старых газет и справочниками, он пришел к выводу, что финансовое благополучие Джона Бретона много лучше, чем было его положение девять лет назад. Но тут все было гораздо симпатичнее, чем он ожидал. "Хорошо, добрый и верный раб!" - мысленно процитировал он евангельскую притчу о талантах.
- Ну, хватит, - сказал Джон Бретон, когда они вошли в обширную гостиную. - Я хотел бы получить объяснения.
- А ты молодец, Джон. - Имя было произнесено с особой выразительностью.
Джек обвел взглядом комнату. Мебель была новая, незнакомая, но он узнал часы и две-три безделушки. Особенно он одобрил мягкие кресла с высокой спинкой - их, несомненно, выбрали, заботясь только о комфорте. Они словно бы ласково его приветствовали. "Нотабене! - подумал он. - Путешественник во времени, не испытывая никакого пространственного смещения, претерпевает значительный психологический сдвиг, который может проявиться в персонификации неодушевленных предметов. А именно - его приветствуют кресла. Остерегись!"
Джек снова сосредоточился на Джоне Бретоне. Теперь, когда он почти свыкся с чудом реального существования Кэт, в нем проснулось природное любопытство. Его альтер эго выглядел грузнее, чем следовало бы, и был одет в дорогие домашние брюки, лиловую спортивную рубашку и джемпер из тонкой шерсти. "Девять лет. Девять лет дивергенции внесли немало изменений, - подумал Джек. - Я не столь элегантен и не столь упитан, но наступает мое время. Да, мое!"
- Я жду, - сказал Джон Бретон.
Джек пожал плечами.
- Я предпочел бы, чтобы и Кэт выслушала мои объяснения, но, видимо, она поднялась к себе?..
- Моя жена поднялась к себе. - Первые два слова были чуть-чуть подчеркнуты.
- Ну, хорошо, Джон. Странно, но вот к этому я заранее не подготовятся… к тому, как объяснить тебе. Видишь ли, Джон, я - это ты…
- Вы намекаете, что я - не я? - перебил Джон с нарочитой тупостью.
- Нет, - ответил Джек Бретон и подумал с невольным одобрением: "Он уже взял себя в руки, но необходимо, чтобы он с самого начала отнесся к этому с полной серьезностью". Порывшись в памяти, он продолжал: "Джон! Когда тебе было тринадцать, у вас летом гостила твоя двоюродная сестра Луиза. Восемнадцать лет, вполне развитая фигура. И каждый вечер по пятницам она обязательно принимала ванну. Недели через три после ее приезда ты как-то днем взял из гаража ручную дрель, вставил в нее сверло три тридцать и просверлил дырку в потолке ванной. Просверлил ты ее в самом широком месте большой у-образной трещины, которую отец так и не собрался заделать, - чтобы дырка была незаметной. И поэтому в то лето ты вдруг увлекся фотографией, Джон, а чердак так подходил для того, чтобы оборудовать там каморку для печатания снимков! Каждую пятницу - когда Луиза закрывалась в ванной, ты устраивался на чердаке в темноте на мягкой бурой пыли прямо над ванной и стаскивал…"
- Хватит!!! - Джон Бретон шагнул вперед, угрожающе и растерянно тыча пальцем. Он дрожал.
- Легче-легче, Джон. Я просто вручил мои верительные грамоты. Никому другому в мире неизвестны факты, которые я тебе напомнил. И я их знаю только по причине, которую уже назвал тебе: я - это ты. И на чердак забирался я, а теперь хочу, чтобы ты меня выслушал.
- Придется, - угрюмо буркнул Джон. - Ну, и вечер!
- Так-то лучше. - Джек Бретон расслабился еще больше. - Разрешишь мне присесть?
- Валяй. А ты разрешишь мне выпить?
- Будь как дома. - Джек произнес это приглашение с непринужденной естественностью, словно обращаясь к гостю. Впрочем, Джон и был его гостем целых девять лет - как ни один человек до него. Но теперь всему этому конец.
Когда они оба сели, он наклонился вперед из глубокого кресла и заговорил, старательно придавая голосу спокойствие, хладнокровие и рассудительность: слишком многое зависело от того, сумеет ли он придать невероятному вероятность.
- Как ты, Джон, относишься к идее путешествия во времени?
Джон Бретон отхлебнул виски.
- Считаю ее вздорной. Никто не может прибыть сюда и сейчас из прошлого, потому что, если современная техника не способна создать машину времени, тем более она не могла быть создана раньше. И никто не может прибыть из настоящего в будущее, поскольку прошлое неизменяемо. Вот как я отношусь к идее путешествия во времени.
- Ну, а еще в одном направлении?
- Каком?
- Прямо поперек - под прямым углом к тем двум первым направлениям, о которых ты упомянул.
- Ах, это! - Джон Бретон отхлебнул виски, словно настроение у него заметно улучшилось. - В дни, когда я увлекался научной фантастикой, мы не считали это настоящим путешествием во времени. Это вероятностное путешествие.
- Пусть так, - умиротворяюще сказал Джек. - Как ты относишься к идее вероятностного путешествия?
- Ты хочешь сказать, что ты из другого настоящего? Из другого потока времени?
- Вот именно, Джон.