- Стать королем, - кричу я, - значит надеть золотую корону, усыпанную брильянтами, смести папу, кардиналов и всю церковь отказа!
Отец привлекает к себе Иоанна.
- Ммм. Верно, верно. Ммм.
Иоанн хмурится.
- Отлично. Папа приказывает арестовать и заключить в тюрьму аббата Гаррисбергского по обвинению в предательстве и ереси.
- Так сказать, стража, выполняйте! - распоряжается Марк.
Я спешу (ух!) помешать стражникам:
- Стойте! Вы с ума сошли! Анна, клянусь тебе, я буду защищать твоего мужа ценой собственной жизни!
Анна невозмутима. Такое впечатление, будто она никого не видит. Никого. Во!
- Ура, - лепечет она.
Матфей вцепляется мне в руку (у-у-у!). Он вынул из пасти сигару.
- О’кей, хромоногий, прочь отсюда!
Лука хватает меня за другую руку.
- Ступай в свои апартаменты!
Еще немного - о! - и они меня растерзают.
Я дрыгаю в воздухе короткой ногой (ой!), пытаясь вырваться. А-а-а-а-а!
Я кричу (у-у-у!):
- Это произвол, беззаконие, насилие, с которыми я не могу мириться! Вы не знаете, что такое воображение, и путаете его с действительностью. - (Эхвыух!) - Лука, я взываю к тебе как к великому инквизитору, поборнику правосудия.
- Правосудие свершится, обещаю тебе. Стража!
Стражники окружают Георга.
Ах! Я пытаюсь его обнять.
- Положись на меня, Георг. И ты тоже, Анна. Ты знаешь - почему.
- Чепуха, брат, - хорохорится Георг, уклоняясь от моих объятий и вверяя себя стражникам. - Разрази меня гром, терпеть не могу, когда ты лезешь ко мне с нежностями!
- Ммм.
Иоанн хлопает в ладоши, привлекая всеобщее внимание.
- Отлично. Праздник окончен.
Наконец-то (о!) я остаюсь один.
Я танцую импровизированный танец. Непристойный (раскорякой). Это от радости.
И-хи-хи!
О-хо-хо!
Гениальный план!
У, увидите! Увидите, кто такой Ричард!
Гоп-ца-ца, гоп-ца-ца, гоп-ца-ца!
13
Я отплясываю вовсю - у-ух! э-эх! - когда замечаю (обнаруживаю), что я не один в зале.
- Э!
Кто-то стоит у колонны.
О, да это женщина!
Молодая.
Но как она одета? А? Вместо балахона майка и брюки в обтяжку. Ух ты!
- О!
Очень красивая. Брюнетка. Ах, хороша, хотя рот маленький, большеносая, лоб не выпуклый.
- Э!
- Эй, ты умеешь говорить только "э" и "о"? А танец твой ничего, забавный.
О, она разговаривает!
Разговаривает как героини моих приключенческих книг. У нее мелодичный низкочастотный голос, бойкая (непринужденная) речь.
- А ты кто такая?
- Мария.
Она смотрит по сторонам скорее с любопытством, чем с восхищением.
- Это и есть знаменитый папский дворец? Неплохо. Чем-то напоминает Зимний.
- Зимний? - (Гм.)
- Ну да. Зимний дворец в Петербурге. Только не мешало бы побелить.
- Меня зовут Ричард. - Я не могу справиться с волнением. - Одну минутку!
У, теперь я осознал исключительность сложившейся ситуации! Грандиозно! О-о!
- А тебе не страшно на меня смотреть? Не противно?
Мария улыбается.
- Что у тебя с ногой?
- (Ой!) Она у меня от рождения такая.
Мария покачивает головой. Поджимает губы - дескать, жаль.
- Акушер виноват, - уверенно заключает она. - Наверняка тащил тебя щипцами.
Мария.
О, она восхитительна - первый раз в жизни вижу такую!
И подходит совсем близко. О-о!
- А еще я чуточку горбат.
Чуточку! У-у!
Она смеется. Можно подумать, что ее смешит мой горб. Что он ей (ей-ей!) нравится: этакая симпатичная деталь.
Важная?
Внушительная?
Величественная?
- Горб приносит счастье, ты не знал? Дай потрогать.
О’кей, пусть потрогает, если охота.
- Горбок, а горбок, - напевает она, - подай денег в оброк.
Бросает взгляд на горы мусора. Ах, она не скрывает своего неодобрения!
- Ого, сколько мусора! Да вы в нем утонете! Вот грязнули!
Я с трудом - ууу! - убеждаю себя не отделять музыку ее голоса от смысла слов.
- Ричард! - Она топает ногой (туфелькой). - Я с кем разговариваю?
У!
- Перед тобой свидетельство нашего несметного богатства. Ты видела наши дома?
- Да, башни, небоскребы. Все с размахом.
- Жилые только верхние этажи. Нижние заняты мусором. Обрати внимание на эту громадную кучу. У, представляешь, где ее подножие! На глубине пятисот футов, даже больше!
Марию не проймешь.
- Развели свинство! А улицы во что превратили! По обе стороны тянутся свалки. Сначала я думала, это стены, а оказалось - мусор. Стены мусора.
- Спрессованного мусора. - (А как же!) - Пространство - единственное из природных ресурсов, которое мы должны экономить.
- А дворники на что? Или они у вас перевелись?
Дворники. Гм.
- Да, дворники.
Ей-ей, ей к лицу неодобрительная мина.
- Так запустить папский дворец! Форменное безобразие! Кощунство!
Э, это ж надо, до чего могут расходиться (отличаться, разниться) точки зрения.
И-и-и! И все-таки, люди, она мне нравится, эта Мария.
Ах!
- Ты смотрела на небо?
- Да. Виден только маленький кусочек. С кучей звезд. Они и днем есть.
- Это спутники. Набитые мусором.
Она (а-а-а!) ошеломлена (потрясена). А чему тут удивляться, когда все ясно (понятно)?
- Вы самый грязный народ на земле.
Сказать такое о людях великой Страны? У! У нее что, не все дома, а?
Начинаю терпеливо объяснять:
- Раньше, много лет назад, часть мусора выводилась на космические орбиты.
- Какая чушь!
- Не скажи. Правда, от этих запусков пришлось отказаться по причине растущей опасности, которую они представляли для воздушных сообщений.
- И вы предпочли тонуть в мусоре.
О!
- Людям нравится такая жизнь. Люди довольны. Они имеют наглядное, конкретное представление о товарах, которые в состоянии приобрести, и о достигнутом уровне благосостояния. По-моему, это хорошо, так и должно быть.
- Ненормальные! Меня предупреждали, что вы ненормальные.
- Мария, - ласково произношу я. - До чего смешное имя! Я сразу понял, что ты европейка.
- Я приехала работать. У вас нет безработицы, и вы хорошо платите. Знаешь, в Европе произошла катастрофа - что-то вроде космической бури, после которой у нас ничего не осталось, хоть шаром покати. Что бы мы теперь делали, если б не вы?
Э-ге-ге! Эге! Э!
Мария. Европейка. Ах, друзья!
Она прелесть.
А меня европейские хромосомы вон каким сделали!
Кто знает, сколько таких, как я, в Европе! Наши воины их забраковали, оставили там.
Теперь небось тамошним Ричардам придется попотеть.
Они примутся (у-у-у!) усиленно совокупляться и в короткое время дадут жизнь новому поколению европейцев. Поколению омерзительных пауков.
Кажется, Мария что-то сказала. А?
- Я прямо с работы, закруглилась - и сюда. Схожу-ка, думаю, гляну на папский дворец. А тут, можно сказать, смотреть не на что - голые стены.
Она направляется к ближайшей мусорной куче и разглядывает ее. Все пристальнее.
У, удивляется! Пораженно ахает.
Ах ты!
- Только ничего не трогай, слышишь, Мария!
Она все еще не может опомниться. Такое впечатление, будто ее не слушается язык.
- Бог ты мой, Ричард! Да ведь это издевательство над бедняками! Новые вещи! С иголочки! Еще в упаковке!
Бог Ричард! А? О!
- Говорю тебе, наша Страна (о-о-о!) очень богатая.
- Богатая? Нет, это просто безумие, дикость, абсурд! Скажи правду, все эти вещи - муляж? Не может быть, что они настоящие.
Типичная (классическая) реакция неверующих, да, да.
- Ради бога, не трогай!
Мария сама не своя.
- Но это же валяется на полу - протягивай руку и бери! Почему нельзя? Разве у этих вещей есть хозяин?
- Нет, теперь уже нет. Но притрагиваться к ним - грех. Смертный грех.
Хахахахаха, Мария смеется как ненормальная.
- Запретный плод! Вроде яблока, из-за которого Адаму и Еве пришлось проститься с земным раем.
- Если ты что-нибудь поднимешь, то умрешь. (У-у-у!) Умоляю, Мария, не делай этого.
Э, это еще кто такие?
Три человека. Молодежь.
Все в брюках. Не иначе - европейцы. Вон и бороды у них, и волосы длинные. Патлы.
- Мария! - окликает один из парней.
Статный, видный собой.
- Пойдем, сестренка, пора, - говорит другой. Кучерявый, черный как смоль.
Третий - длинный, костлявый.
- Мария, уже поздно.
Спрашиваю у Марии, кто они.
- Мы вместе работаем. Двое - мои друзья, а это брат.
Статного зовут Брутом.
Черный, с курчавой бородой - брат Марии, его зовут Кассием.
Имя костлявого - Гораций.
У, у них тоже не вызывает удивления - ужаса - мое уродство!
По европейскому обычаю (странная манера, а?), они протягивают мне руки для рукопожатия.
Я оставляю свою руку при себе и только представляюсь по имени.
К Марии моментально возвращается веселое настроение, и она снова (ай-ай-ай!) кощунствует (святотатствует):
- Товарищи, вы видели, сколько добра?
Кассий, брат Марии, смотрит недоверчиво. Рта не видно за бородой. Только нос торчит. Длинный, мясистый.
- Люди выбрасывают новые вещи. Ишь ты, и никто не подбирает!
Брут (у-у-у!) спокойно задумчив. Нетрудно догадаться, что мозг его напряженно (интенсивно) работает.