Молодая дама, которая в первой пьесе играла подружку главной героини, а в последней предстала в образе дерзкой дочери хозяина корчмы, указала нам на дальний угол комнаты:
- Шерри! Шерри Вернэ! - позвала она.
В ответ встал худощавый человек вполне приятной наружности, куда приятнее, чем это могло показаться при свете рампы. Он посмотрел на нас с искренним удивлением:
- Не верю своим глазам, неужели я имею удовольствие?..
- Меня зовут Генри Кимберли, - сказал мой друг, растягивая слова. - Возможно, вы обо мне слышали.
- Признаться, не имел чести, - ответил Вернэ.
Мой друг протянул актеру свою гравированную визитную карточку, которую тот стал рассматривать с неподдельным интересом:
- Театральный продюсер? Из Нового Света? Ой, ой. А это?.. - Он посмотрел на меня.
- Мой друг, мистер Себастиан. Он здесь просто из любопытства.
Я пробормотал что-то о том, как сильно мне понравилось представление, и пожал актеру руку.
- Вы когда-нибудь бывали в Новом Свете?
- Пока не доводилось, - признался Вернэ, - хотя это одно из самых моих заветных желаний.
- Отлично, приятель, - произнес мой спутник с непосредственностью, столь свойственной обитателям Нового Света. - Кажется, этому желанию суждено сбыться. Вот эта последняя пьеса. Я ничего подобного раньше не видел. Ваше собственное сочинение?
- К несчастью, нет. Ее автор - мой добрый знакомый. Впрочем, это я придумал механизм, запускающий волшебный фонарь и театр теней. Лучшего, пожалуй, вам нигде не найти.
- А вы не могли бы мне назвать имя автора-драматурга? Вероятно, мне стоит переговорить лично с этим вашим добрым знакомым.
Вернэ покачал головой:
- Боюсь, это невозможно. Он занимается совсем другим делом, человек с репутацией и не хочет афишировать своей связи со сценой.
- Понимаю. - Мой друг достал из кармана трубку и поднес ее ко рту, тут он принялся хлопать себя по карманам. - Как жаль, кажется, я позабыл свой кисет.
- Я курю крепкий черный табак, - ответил актер. - Но если вы не возражаете…
- Ничуть! Я сам сторонник крепкого, грубого сорта. - И он набил свою трубку табаком актера.
Они закурили, и мой друг принялся описывать, как именно он представляет себе пьесу, с которой можно было бы отправиться в турне по городам Нового Света, от Манхэттена до самых отдаленных уголков страны, расположенных на юге. В первом акте будут давать ту самую пьесу, которую мы только что видели, а в завершении должен следовать рассказ о владычестве Древних, господстве над человечеством и его богами; вполне возможно, стоит изобразить, что случится с людьми, если им не придется с почтительностью взирать на королевские фамилии: мир, погрузившийся во тьму и варварство.
- Ваш загадочный профессионал с репутацией будет автором пьесы, ему одному решать, что должно произойти на сцене. Наша драма станет его произведением. Гарантирую, что публика превзойдет все ваши ожидания. Плюс солидные барыши - скажем, пятьдесят процентов от всех сборов!
- Просто поразительно, надеюсь, это предложение не рассеется, словно табачный дым?!
- Никоим образом, - ответил мой друг и выпустил из трубки кольцо дыма, посмеиваясь над шуткой собеседника. - Завтра утром приходите ко мне в квартиру на Бейкер-стрит, скажем, после завтрака, часов в десять, приводите своего автора-компаньона, я подготовлю необходимые бумаги, и мы все подпишем.
При этих словах актер вскарабкался на сиденье своего кресла и поднял руку, призывая публику к молчанию:
- Дамы и господа, я хочу сообщить труппе важное известие. - Его звучный голос наполнил резонансом помещение. - Этот джентльмен, Генри Кимберли, театральный продюсер, и он предлагает отправиться на другой берег Атлантического океана, где нас ждут и слава, и хорошие деньги.
Жидкие аплодисменты, и комедиант продолжил:
- Что ж, нам придется отказаться от селедки и квашеной капусты. - Труппа залилась смехом. В этой обстановке всеобщего веселья мы покинули здание театра и снова оказались на укутанных туманом улицах.
- Дорогой друг, - произнес я, - что бы там ни было…
- Ни слова больше - у улиц есть уши!
В полном молчании мы поймали кэб и направились прямо к Черринг-Кросс-роуд. И даже теперь, прежде чем заговорить, мой друг вынул изо рта трубку и выбил наполовину докуренное содержимое в маленькую оловянную баночку, затем плотно закрыл ее крышкой и положил в карман.
- Итак, нам удалось обнаружить Высокого Человека - или я датчанин. Теперь остается надеяться на то, что жадность и любопытство приведут Хромого Доктора в наши апартаменты завтра утром.
- Хромого Доктора?
Мой друг ответил с пренебрежением:
- Я дал ему такое имя. Это элементарно, судя по следам и всему остальному, что мы видели на месте, где обнаружили тело принца, той ночью в комнате побывали два человека. Один - высокий, и, если я не ошибаюсь, мы только что имели случай ему представиться, другой страдал хромотой - и именно он выпотрошил тело королевской особы с мастерством, свидетельствующим о том, что род его занятий имеет непосредственное отношение к медицине.
- Врач?
- Несомненно. К огромному сожалению, по своему опыту я могу судить: если доктор заходит так далеко, в нем обнаруживается столько подлости и грязи… Ни один головорез на подобные дела не способен. Возьмите, например, Хьюстона и его кислотные ванны или прокрустово ложе Кэмпбелла из Эйлинга… - Весь остаток нашего пути домой он продолжал рассуждать в том же духе.
Кэб остановился у тротуара.
- Шиллинг и десятипенсовый. - Мой друг кинул кэбмену флорин, тот поймал монету, приподнял свою поношенную шляпу и со словами: "Премного благодарен", поторопил свою лошадь и растворился в тумане. Мы подошли к входной двери. Пока я возился с ключом, мой друг произнес:
- Странно, почему кэбмен не подобрал того малого, что пытался окликнуть его на углу улицы?
- В конце смены они иногда поступают подобным образом.
- В самом деле, - согласился мой друг.
Всю ночь мне снились тени, огромные тени, застилавшие собой солнце, в отчаянии я пытался заговорить с ними, но они ничего не желали слушать.
5. Оболочка и яма
Весенний сезон - это время вещи. Не стоит медлить, выпотрошите из шкафа старую ветошь.Джек'с. Ботинки. Башмаки.
Туфли. Спасите ваши подошвы! Каблук - это наш конек!
Джек'с. Не упустите случая посетить наш новый торговый центр в Ист-Энде. Внутри - распарываем, подгоняем, отрезаем лишнее. Вечерние платья на любой вкус. Шляпы. Бижутерия.
Трости бамбуковые и со шпагой внутри.Джек'с на Пиккадилли.
Почувствуйте себя жертвой моды!
* * *
Первым прибыл инспектор Лестрейд.
- Вы поставили своих людей на улице? - поинтересовался мой друг.
- Разумеется, - ответил Лестрейд, - им дан четкий приказ: всех пускать, но арестовать любого, кто попытается покинуть дом.
- А наручники у вас с собой?
В ответ инспектор сунул руку в карман, откуда раздался хорошо знакомый щелчок, потом еще один, значит, две пары наручников:
- Ну что ж, господа, поскольку нам приходится ждать, не соблаговолите ли вы рассказать нам о том, чего именно мы ждем?
Мой друг достал трубку из своего кармана, однако, вместо того чтобы закурить, он положил ее на стол, прямо перед собой.
Затем вытащил оловянную баночку - ту самую, которую наполнил прошлой ночью, и стеклянный пузырек, в котором я опознал предмет, привлекший мое внимание в комнате в Шоредитче:
- Это и есть тот самый гвоздь, который я собираюсь вбить в крышку гроба нашего мистера Вернэ.
Он сделал паузу, посмотрел на карманные часы и аккуратно положил их на стол.
- У нас есть еще несколько минут, итак, - он повернулся ко мне, - что вам известно о реставрационерах?
- Ничего хорошего.
Лестрейд закашлялся:
- Если вы решили завести речь о том, о чем, как мне кажется, вы решили завести речь, - ни слова больше!
- Слишком поздно, - отозвался мой друг, - существуют те, по мнению которых возвращение "Бывших" представляется не в столь радужных тонах, как всем нам. Это анархисты, которые хотят восстановления изначального порядка - человечество в руках своей собственной судьбы, если можно так выразиться.
- Я не стану терпеть подобного подстрекательства, - воскликнул Лестрейд, - хочу предупредить вас…
- Хочу вас предупредить, не ведите себя как болван! Именно реставрационеры убили его королевское высочество Франца Драга. Они мучают, лишают жизни, добиваясь, причем напрасно, одного - чтобы повелители оставили нас в объятиях тьмы. Принц был убит "rache" - это древнее слово, означающее охотничью собаку. Инспектор, достаточно просто заглянуть в словарь, чтобы узнать об этом. К тому же оно означает "месть". Охотник оставил свой автограф на обоях в комнате, где произошло убийство, - подобным образом художник подписывает свои холсты. Однако это не он непосредственно умертвил принца.
- Хромой Доктор! - воскликнул я.