Виорика неловко упала на землю, и тут же подскочила, опасаясь еще большего гнева. Подобрав длинные юбки, бросилась прочь со двора. Дракула презрительно посмотрел ей в след и вновь коснулся ноющей ранки. Гной вышел. На пальце осталась капелька крови. Он слизнул ее. Манящий вкус. Как у той, другой, предназначенной ему по духу, но отвергнутой судьбой и верой.
* * *
- Никак женушка расстроила, твое величество? - пред Дракулой склонился слуга понятливый, личный писарь Ебата. Склонился не слишком почтительно, но на политес Дракула обычно смотрел сквозь пальцы. - По телу вроде и баба горячая, а как заговоришь - юница глупая.
Молодой да смелый! Доверенное лицо, правая и верная рука во всех делах и начинаниях. Но, безоговорочно доверяя Ебате, Дракула никогда не забывал его проверять. Когда-то князь уже попал в ловушку из-за того, что доверился родному брату. Глупец тот, кто наступает на одни и те же грабли. Ни пустозвонства, ни наглости не прощал, потому и взбеленился тотчас:
- Не тебе, пес смердящий жену обсуждать, - отрезал князь. - Еще слово молвишь, на конюшню отправишься. Давно плетей тебе не отвешивал.
- Не гневайся, господарь, - Ебата чутко уловил, что Влад нынче не в духе. - Просители к тебе. Дело уж больно необычное.
Плохое настроение князя мигом рассеялось.
- Какое такое дело? - с любопытством спросил он.
- Жена мужа в измене обвинила, у тебя справедливости просит.
- Кто такая, чтоб вперед мужика выступать?
Ебата ухмыльнулся:
- Если б не разлучница, никогда бы не решилась, а тут ревность да обида разум замутили. Разлучница - мать ее. Сам понимаешь,
Сердце кольнуло. Были знаки, были.
- Приведи!
Как есть - трое. Молодка востроглаза и вертлява, несмотря на излишнюю полноту. Неверный муж испуган, но по-прежнему тверд в поступке своем. Мать, она же разлучница, спокойно держалась в стороне, будто и ни причем вовсе. Волосы убраны под платок, на покатом лбу недоуменная морщинка, губы сжаты. Руки она держала сложенными на животе.
"Будто дитя нерожденное защищает", - осенило Дракулу.
- Сказывай.
- Прости, твое величество, что потревожили мы тебя, - заголосила поруганная жена. - Да только не у кого, кроме тебя, господарь, справедливости просить. Вот муж мой венчанный, вот мать моя родная, а промеж ними любовь, мне, значит, обман. Вчера на сеновал пошла, а там они милуются, стыда да сраму не зная. Как быть, господарь? Рассуди!
Посмотрел на зареванную женку князь и нахмурился. Быстро сор из избы вынесла, видать, действительно в расстройстве пребывает. Супружеская неверность - дело привычное, но после того, как Влад сел царствовать, случаев поубавилось. Стоит ли мужу своему изменять. Коли кол тебя на причинное место дожидается? Однако мужей ни разу не обвиняли - погуляет и вернется, куда ж ему деваться?
- Ты что скажешь? Отчего жене молодой изменил? Да еще с кем - с тещей?!
Тот молчал долго, но вдруг решился:
- Ты как хочешь, суди, господарь, да только нашей вины с Анной тут нет. Жена моя, Микаела, хозяйка справная, жена пригожая да верная. Жаль, детишек мы с ней не прижили, но тут уж воля божья. Слова худого о ней не скажу. Но не люба! Домой иду, ноги сами к дому тещи поворачивают. Иду и сам над собой посмеиваюсь: эка зацепило! Приду, она накормит, напоит и смотрит, будто единственный я у нее, Богом назначенный. Вот и получилось: была теща, стала женой. Ты не сердись, твое величество. Сопротивлялась, как могла. Силой взял. Меня казни! Я один во всем и виноватый.
- Нет! - бросилась в ноги государю обманутая жена. - Если его убьешь, то и меня вместе с ним. Нет его, и меня нет. Прости, твое величество. Бес попутал, оговорила и мать, и мужа. Привиделось дурное, вот и бросилась защиты искать. Прости, если можешь, а нет - так не милуй, все одно теперь - пропадать.
Разлучница даже с места не двинулась: застыла соляным столбом.
- А ты что скажешь? - обратился к ней Дракула.
- А нечего мне говорить, господарь, - спокойно и с достоинством ответила та. - Никто надо мной не насильничал. Не захотела бы, так и не вскочил бы зятек. По доброй воле слюбились. Ни о чем не жалею! И не стыди - пустое все! Мужа моего ты два года назад казнил. За что тот смерть принял, того не ведаю. Других мужиков в деревне нашей нет. За твой престол полегли, все как один. Вот бабы и маются, каждой ласка нужна.
- Старая ты уже для мужских утех! - встрял Ебата.
- Кто, я? - Доселе спокойная, она мигом превратилась в шипящую кошку. Рванув на пышной груди рубаху, пошла на писаря: - Ты на меня посмотри! Ягода спелая! А то, что у дочки мужа отобрала, так сама виновата: за мужиком лучше глядеть надо, а не семечки лузгать!
- Получается, я виновата? - Микаела вытерла вышитым рукавом слезы и ринулась в бой. - А кто в хату мою приходил? Кто хвостом перед ним крутил? Зятек то, зятек се! Кто меня хулил, неряхой да склочницей обзывал?! Кто к бабке за приворотными травками бегал? Скажи, что не ты?
- А я и скажу! - подбоченилась Анна, забыв про все на свете. - Он меня и без приворотов полюбил. Какая есть, такую и взял. Жалели тебя, а так бы все раньше сказали!
- Мама! - Микаела вдруг плюхнулась на землю и громко заревела. Муж осторожно приблизился к ней и стал ласково гладить по голове:
- Будет тебе! Пойдем лучше домой, сами разберемся! Дома!
- Ах ты, кобель! Еще утешать меня будешь! - Микаела в сердцах пнула мужа. Тот отлетел на несколько шагов и поднялся, потирая ушибленный затылок.
- Цыц! - теперь Дракула едва сдерживался, чтоб не рассмеяться. Целое представление! Даже обидно, что Виорика ушла, посмотрела бы, да поучилась. Надо ж, мужичонки не видать, а вон как любят: с жизнью готовы расстаться, лишь бы он себе еще одну зазнобу нашел после того, как жену и тещу похоронит за княжеский счет. - Цыц, говорю! Развели тут, понимаешь, историю. С вами, полюбовнички, разговор короткий будет. Против бога пошли, но судить вас не стану. Судить - божье дело. Мое - путь вам указать. Любовь промеж вас, конечно, незаконная, но все ж, как ни крути, мне понятная. И твои мысли, молодка, тоже ясны. В своем ты праве. А вот казнить никого из вас не стану. Колья на сегодня кончились. Запастись не успели. Уж извините, господа хорошие.
Разом побледнели, осознав, мимо чего прошли и не заметили. Молодка тихо ойкнула и схватилась за грудь. Сердечко, небось, сейчас как молоточек стучит, неровен час - лопнет от страха.
- Ебата!
Писарь тут же подскочил, демонстрируя похвальную готовность исполнить любой приказ господаря.
- Мужа с женой разведешь, и пусть завтра венчаются, без промедления. Негоже, чтоб ребеночек во грехе рождался.
- Какой ребеночек? - встряла Микаела и вдруг осеклась.
- А такой! Не дал тебе господь детишек, так мать братцем или сестричкой одарит. Пусть и не такая большая радость, но все же!
Микаела смерила мать и мужа ненавидящим взглядом, но промолчала.
- Твое величество! - Ебата не знал, что и делать. - Как же я их разведу? Запрещено ж!
- Где запрещено, там и разрешено, только лаз знать надобно. Священника сговорчивого найди! Станет упираться: пригрози, как умеешь. Но завтра пусть венчаются. Сам на свадьбу приду. Проверю!
- А я? - пухлые губы Микаелы задрожали от двойной обиды. И мужа лишилась, и мать будет счастлива. - Как же я? Позор-то какой!
- А ты не плачь, красавица! - заблажил князь, стальными пальцами ущипнув за румяную щеку. На щеке мигом налился синяк. - Я тебе другого мужа найду - молодого, сильного и верного. А коль засмотрится на другую, ко мне смело беги - сто плетей отвешу, чтоб знал, как от такой хохлатки деру давать!
- Ну, ты и разрешил суд, твое величество! Не ожидал! - признал Ебата, когда просителей свели со двора. - Думал, всех троих вздуешь, а ты их огладил. А ну, как повадятся теперь мужики по тёщам бегать, только их и свищи!
- Это вряд ли, - без тени улыбки ответил князь. - Тёща - товар штучный, ее глупыми словами да бешеной лаской с пути верного не совратишь. За дочку свою жизнь положит. Да еще и кобеля за мудья ко мне приволочет, чтоб по чужим женкам не бегал.
- А здесь тогда что? - скривился Ебата. - Почему мать супротив дочери пошла?
- А здесь, дурья твоя башка, любовь. Знаешь, что такое?
- Чай, не мальчик…
- Говорю ж, дурак. Палку свою где ни попадя бросать, большого ума не надо, - сноровки да желания довольно. Но чтоб за другого добровольно жизни лишиться и о чужих интересах думать прежде своих, иные чувства нужны. За любовь многое можно простить.
- М-да? - недоверчиво спросил Ебата. - И когда зятек с тещей путается тоже любовь? А дочке за что мучения? Хоть режь, твое величество, а не по-людски выходит!
- Мое слово сомнению подвергать?! - взъярился Дракула. - Надо мной насмехаться?! Пшел на конюшню!
Ебата не сделал попытки оправдаться, напротив, постарался, как можно быстрее исчезнуть. По шее Дракулы потекла горячая кровь. Голова внезапно закружилась, губы онемели. Сорвал с куста еще зеленый лист и приложил к ранке.
- И что за день сегодня такой заполошный? Почему не ладится?
Август, твое величество. Август.