***
Вечером второго дня после ранения вечером к Степану и Делле пришла Яга.
– Чего это ты, внученька, мужика недолеченого из больницы вытащила? Там как-никак режим и процедуры для ускоренного заживания.
– Ага, и санитарки бедовые. Нет уж, пусть он службу служит и работу работает, а не лежит одинокий и несчастный там, где его жалеют.
– Ярново отродье ты, Деллка, что с тебя взять! А ведь и посочувствовать иной раз человеку нужно.
– Дудки ему. Нечего, нечего! А то закрепится в сознании связь: сделаешь глупость – тебя пожалеют. Он ещё молодой, быстро всё схватывает.
До Стёпы не в один момент дошло, что женщины продолжают обсуждение вопроса, в котором давно уже и надёжно не сошлись во мнениях. Еще, наверное, в те поры, когда жена его жила у деда и была маленькой девочкой. И вечно шпыняемая суровым своим воспитателем, не чувствовала себя несчастной, не принимала сочувствия доброй женщины.
– Ладно, тогда вот тебе, дружок, снадобье от Галины Прокофьевны, – Ольга Петровна достала из сумочки пузырёк. Только, она предупредила, что чесаться всё будет, зато быстро заживёт. Ты давай, скорее в норму приходи.
– А что, я разве не в норме. Это намек такой, про то, что не надо было тарифы на энергию и энергоносители вводить? – как-то Стёпе тревожно стало. Словно уловил указание на допущенную им ошибку.
Чего не отнимешь у Яги, так это чуткости.
– А не знаю я, правильно ли ты поступил. И никто тебе этого наверняка не скажет. Нет у нас тут государственных деятелей со стажем. Ты первый.
Заулыбались.
– Когда ты на Деллку запал, я сперва встревожилась. За что, думаю девушке такое наказание – городской мальчик. Но обошлось, ты как-то легко вписался в команду. Мы тогда на тебя сделали даже расчёт, думали, что папенька твой посодействует тебе закрепиться поближе к верхним эшелонам власти. Полагали – поможешь нам сориентироваться в делах политических, да в закулисной грызне ну и всяком таком, от чего нормальные люди ничего, кроме гадости никогда не ждут.
А ты, негодник, взял, да и прыгнул на самую верхнюю точку пирамидки. Пойми, мы всю жизнь готовились от правительства таиться и тихариться, чтобы жить своей жизнью и никого не дразнить. А тут бац, и свой человек на троне. Наши затеи ты поддерживаешь, и мы твоим задумкам будем помощниками. В общем, не сомневайся, рули. Как был ты в команде, так в ней и остался.
***
Итак, Степан твёрдо решил разрушить на Прерии правящий класс. Он это недавно вычитал в книжке, что отыскалась в материалах Академии Управления. То есть, конечно, на самом деле он ничего такого не решал. Но, проанализировав свои действия на посту единоличного и полновластного, сообразил, куда всё это время гнул линию. Да уж!
А кто, интересно, у нас тут правящий класс? Стал разбираться в этом вопросе персонально. Самые правящие, конечно, они с папенькой. Яга, Деллка, дядя Ляпа и другие авторитетные люди из числа голозадых в список аристократии лезут как-то неважно. Не те у них ухватки, да и высокое положение их однозначно связано с основной деятельностью. То есть формальным признакам, вроде, соответствуют, а вот дух от них исходит иной. Элитой даже и не пахнет.
Точно! Они же намеренно разрушают все атрибуты высокого статуса просто в силу многолетней привычки маскироваться. Прятаться от официальных властей. Надо подумать, как закрепить этот обычай. Очень уж результат получился хороший.
Так что там у него ещё осталось? Ага. Сотрудники аппарата представительства. Что он вообще о них знает? Ходят на работу около ста человек, что-то весь день делают, перекладывают бумажки и что?
А вот что. Скажем, в отделе народного образования трудится пять сотрудниц. Вот пусть Лёха Кузьмин и установит за ними плотное наблюдение дня на три. И личный состав потренирует, и ему пособит.
***
Три дня прошли в изучении материалов о номенклатуре боеприпасов, применяемых в оборонительном оружии для населения. Как всегда, техника увлекла и воодушевила, зачесались руки, и захотелось творить. Но тут подоспели отчёты службы безопасности о слежке за деятельницами из отдела просвещения. Ну-ка, ну-ка!
Четыре сотрудницы ведут себя предсказуемо. Тарахтят о всякой всячине, отлучаются в магазин и на рынок, примеряют обновки и рассылают в подведомственные учреждения циркуляры, да требуют оттуда отчёты, которые просматривают и возвращают обратно с замечаниями для устранения погрешностей. Миленько-то как!
И что же это за циркуляры? Почитал. Представил себя на месте преподавателя, следующего таким инструкциям, и призадумался. Сам-то он не работал в школе, однако уж очень много писанины требуется от учителя. А когда, интересно, собственно, преподавать!? Ох, и сложна же стезя педагога!
Так, а чем занимается пятая сотрудница этого отдела? Интересные пироги! Она, оказывается, просматривает записи уроков. Ну, ничего себе! Стёпка и не подумал бы, что такое делается. И что дальше. Ага! Связывается с учительницей и они проводят разборы удач и оплошностей, допущенных в классе. Спорят даже.
Прикрыл глаза и прислушался к себе. Вот как он должен к этому отнестись? Поехал в Палкино в одну из старейших аборигенских школ, чтобы посоветоваться с директором. А что делать. Нужно обязательно переговорить со специалистом, и, может быть, не с одним. Поэтому и помчался на консультацию. Очень уж у этого заведения репутация серьёзная.
***
В дебрях тропических лесов расположено несколько огромных бунгало. Это и есть школьный комплекс. Две сотни детишек и три десятка взрослых произвели на Степана неожиданное впечатление – он почувствовал, что завидует этим людям самой чёрной завистью. С одной стороны эти мальчики и девочки, парни и девушки весь день от подъёма до отбоя находятся постоянно в занятом состоянии. Уроки, хозяйственные работы и самоподготовка чередуют друг друга, не оставляя свободного времени.
Казалось бы, надо посочувствовать ученикам. А вот и нет. Не видно здесь несчастных лиц. Совсем другие эмоции на них нарисованы. Впрочем, надо поскорее переговорить с главным.
***
Забрав у Степана материалы, директор попросил сутки на ознакомление с ними и отправился в свой кабинет. Потом туда ещё несколько педагогов прошли, а затем, показалось, что был проведён педсовет.
– Везунчик ты, Кузьмич, – такими словами начал формулировать свой ответ руководитель школы. – Мы тут всем педагогическим коллективом уже совсем было решили обмануть тебя, и переманить к себе Аглаю Львовну. Да, да, ту самую, которая так тебя напрягла. Нам такой методист как воздух нужен. Но подумали, что это нехорошо. В общем, семисёлок этих, что засыпают нас инструкциями и душу вынимают отчетами, окоротить как-то надо. А нам потребуется аппаратура видеонаблюдения и звукозаписи в классах. А то несправедливо это, что только в столичных школах преподаватели могут рассчитывать на поддержку опытного специалиста.
Глава 56
Печаль познания
Серверщики не подвели. Все денежные потоки представили на карте в явном виде, причем привязались не только к местности, а к предприятиям и к наименованиям товаров и услуг. Значительные населённые пункты вывели крупным планом на свободных от суши местах, хотя оказалось их всего четыре. Кроме столицы, ГОКа и лесопилки ещё обозначился нефтедобывающий район на юге, где проживало около восьми тысяч человек и работало несколько заводов. Просто он растянулся вдоль побережья на десятки километров, отчего удельная плотность населения там была не такой уж значительной.
Степан три дня ползал носом по изображению, менявшемуся по мере поступления данных о банковских перечислениях, и не мог понять, что со всем этим делать. В том смысле: хорошо или плохо то, что происходит. Одним могучим взглядом картина легко охватывалась и представляла собой невообразимую путаницу. Но постепенно глаз начал выделять из этого мельтешения событий и некоторые закономерности. Наиболее густо стрелки перечислений возникали в направлении Ново-Плесецка или от него. Проследил самый насыщенный связями узел и ни капельки не удивился, когда выяснилось, что это торговая фирма Яги покупает и продаёт уйму всякой всячины.
Ещё в городе заметна была продовольственная торговая сеть, хотя рынок кучей мелких платежей перекрывал объёмы этой группы магазинов многократно. А вот ещё две сети – аптечная и почтовая – выглядели бледно. Избытка медикаментов не наблюдалось, да и посылки с бандеролями отправляли редко. Взял на заметку. Потом его внимание привлёк к себе оборот парфюмерии и косметики. Шел он и через рыночные лотки, и через магазины и через аптеки. В основном средства по уходу за кожей и за волосами. Поток начинался из нескольких поселений "куркулей" и через нескольких перекупщиков стекался снова в город, откуда опять расходился, причём как по торговым точкам столицы, так и в другие места. Где побольше народу – погуще. Где малолюдно – отдельными редкими засылами.
Посидел, подумал. Вот и понятно стало, с чего начинать осознанное вмешательство в жизнь планеты. Не то, чтобы его посетило откровение – важность связи для общества – вещь очевидная. Но одно дело информация или деньги, и совсем другое дело доставка чего угодно повсюду. Это традиционная сфера действия почтовых служб, которая, кстати, любит пользоваться транспортом, осуществляющим регулярные перевозки. В том числе – пассажирские. Почтово-багажные отправления, кажется.