Закупились и дальше отправились, а Дюшка опять за ними следить стал. После "Хозтоваров" они в пельменную заглянули и выпили чаю с песочными пирожными, потом опять купили хлеба и консервов, но есть не стали, за город отправились. Дюшка не отстал, шагал от парочки на отдалении, делал вид, что просто так слоняется. Да они не очень-то и сторожились, шли вдоль дороги, ириски грызли, а пацан то и дело дул в губную гармошку, добывая из нее жестяной рев.
За мостом Анна и ее брат повернули и пошлепали вдоль реки вверх по течению. И тут Дюшка проявил находчивость и ум - вместо того чтобы перебираться за мост и тупо брести за Анной по тропке, он остался на берегу правом и продолжил сопровождать своих пришельцев на расстоянии. Река там хоть и широкая, но левый берег чистый, луга да пожни, так что видно хорошо безо всякого бинокля. А правый, наоборот, лесистый, заметить человека на нем сложно.
- Мне тут все понятно стало, - сказал Дюшка. - Что они где-то у воды остановились. Все на берегу останавливаются, у реки удобно. Правда, я думал…
Дюшка думал, что Анна и ее брат недалеко обосновались, в километре-другом от города, но оказалось, что он сильно ошибается. Анна с гитарой и рюкзаком и брат ее в маске и с губной гармошкой все шагали и шагали вдоль реки. Дюшка устал. Тропинки скоро кончились, и ему приходилось пробираться через настоящий лес и настоящий кустарник, что было непросто.
А еще Дюшку покусали слепни.
Он прошел никак не меньше пяти километров, он устал и проголодался, а еще предстояло возвращаться обратно, а возвращаться всегда тяжелее. Поразмыслив, Дюшка решил поворачивать.
И увидел Анну.
Поля на другом берегу кончились, теперь там был лес, подступавший к самому косогору, а под ним пляж. Поперек желтого песка лежало сухое старое дерево. Его смыло где-то выше по течению, принесло сюда и здесь, на прогретом речном отливе, высушило и выбелило до сахарного цвета. В корнях, отвалившись, как в кресле, устроилась Анна с гитарой. Ее брат вытянулся рядом на песке, смотрел в небо сквозь плавательную маску.
Дюшка решил понаблюдать. Но немного не получилось, смотрел почти час. А они так и сидели. Анна перебирала струны, а парень валялся в маске, вроде бы спал.
- А потом они дальше пошли, - поморщился Дюшка. - А я дальше не стал смотреть. Мне кажется, они от пляжа недалеко остановились.
- Почему?
- Все туристы располагаются недалеко от пляжа. Но не на самом пляже - чтобы песок не лез. Так что они там рядом.
- Рядом, дальше что? Если "Яву" исключить, что-нибудь подозрительное видел?
- Загорали в одежде, - тут же ответил Дюшка. - И Анна… Анна на гитаре играла. Снова странно.
Кажется, это серьезно, подумал я. Зацепился Дюшка за эту девчонку. Влюбился, что ли?
А вообще Дюшка прав, странное это дело. Пришли в магазин, купили леску, купили поплавки, крючки, а потом раз - и решили купить "Яву". Заодно, чтобы два раза не заходить. И деньги на "Яву" есть в рюкзаке.
- И еще кое-что… - Дюшка огляделся. - Я тут посмотрел… - Дюшка достал из кармана карту, развернул. - Вот смотри. - Дюшка стал показывать. - Вот тут подрывное поле, где мы были, вот где эта точка. А здесь крестиком пляж. Тут всего…
По карте между точкой и крестиком бежала тонкая пунктирная линия.
- Семь километров! - со значением произнес Дюшка.
- О, семь километров! Это да…
- Та черная яма на подрывном поле - это место высадки, - сказал Дюшка.
- Да. Место высадки. Как я раньше не догадался.
- Может, они и не пришельцы, не знаю. Но они тут явно высадились. Ты заметил там срезанные пеньки? Вокруг, по периметру?
- Да-да, пеньки по периметру…
Пеньки на самом деле по периметру ямы были. Сама яма неглубокая, не яма, а впадина, словно с высоты грохнулся огроменный такой каменный шар, отскочил, а след остался. И обгорел немного еще. Или вымерз. Не понять.
- Пеньки - это очень важно, - стал рассказывать Дюшка. - Понимаешь, при подпространственном переходе есть некоторый шанс оказаться внутри массы материи, поэтому, прежде чем завершить переброску, надо расчистить точку назначения. Обычно это делают с помощью плазмы, она похожа на шаровую молнию…
Я стал демонстративно не слушать, но Дюшку это не смутило, и он мне еще долго и вкрадчиво рассказывал. Про особенности нуль-транспортировки, искажения пространства, про глубинные сканеры материи, и квантовые эффекты, и какой-то миноносец американский, про который в "Уральском следопыте" писали, не хотел ведь слушать, про одну старушку из Коткишева, которая пошла по грибы, а вернулась через тридцать лет ни на день не постаревшей, а нейтрино вообще на своем пути ничего не замечает.
- Что делать-то будем? - спросил Дюшка.
- То есть?
- Они не туристы, они здесь уже живут. И ситуация не очень хорошая.
Тут я не спорил, Дюшка прав. Это не просто странно, это опасно. Конечно, про пистолет Дюшка завирает, про пришельцев я лучше помолчу, но вот "Ява"…
В конце-концов, это опасно. Для этих ребят в первую очередь. Ладно мы знаем, так и продавщицы тоже знают. И вот они наверняка разболтают про "Яву", слух-то пойдет, а у нас на Восьмом заводе две бригады химиков, между прочим. Они вполне могут посчитать эту парочку легкой добычей, прибьют, в старицу бросят, ищи потом.
- Надо все-таки сообщить Кондратьеву, - сказал я.
- Ты же сам говорил, что он нас на учет поставит, - напомнил Дюшка.
- Учет не учет, а положение нехорошее. А если химики их решат ограбить? Сейчас по городу болтовня про мотоцикл пойдет, кто-нибудь да решит их пощупать…
- Точно, - сказал Дюшка. - Это может быть, может. Папка говорил, что Бачурин как раз с зоны откинулся… Да я сам его видел, ходит как волк, зыркает по сторонам, весь в наколках…
- Вот я и говорю, надо Кондратьеву рассказать, пока не поздно.
- Как? Вот так просто прийти… или по телефону? Можно из автомата позвонить, у меня звонилка есть…
- Не знаю как, но сообщить надо.
- Давай так, - начал Дюшка. - Давай мы сообщим Кондратьеву. Но не завтра, а послезавтра?
- Почему послезавтра?
- А завтра мы сами за ними посмотрим. - Дюшка подмигнул.
- Как это? - спросил я.
- Понаблюдаем, - пояснил Дюшка. - Не посмотрим, а понаблюдаем. Пойдем на реку, я возьму бинокль, чего сложного?
- Некрасиво, - возразил я. - Подглядывать.
- Подглядывать - некрасиво. А мы же не подглядывать собираемся, а оберегать их. Защищать.
- Защищать? От химиков, что ли? Или от Бачурина?
Дюшка голову почесал, посмотрел на черемуху, на топор.
- Топор возьму, - сказал он. - И винтовку. Ты же хорошо стреляешь.
- Из воздушки? Воздушка, конечно, Бачурина остановит. А ты его топором запугаешь…
Я сам Бачурина не видел, но про его подвиги в нашем городе все знали. Ограбил винно-водочный, потом "запорожец" угнал и с моста свалился, восемь лет отсидел. А в первую ходку еще и избил кого-то до полусмерти. Человек, одним словом, выдающийся.
- В ухо ему стрельнешь, - посоветовал Дюшка. - А я крикну, что следующий раз в глаз пуля уйдет. А потом нас много будет, четверо, куча свидетелей, Бачурин не сунется. Да не бойся ты, Вадь, все продумано.
Вот уж не знал, что Дюшка такой авантюрист. Не, явно книжек перечитал. Я представил, как буду простреливать ухо рецидивисту Бачурину…
- Давай лучше все-таки Кондратьеву расскажем. Прямо сейчас.
Я закинул топор в гущу черемухового куста. Лучше участковому не звонить, а домой сходить, он тут за две улицы живет, на Тенистой, в зеленом доме.
- Погоди, Вадь! - Дюшка схватил меня за руку.
- Что еще?
- Погоди! - Дюшка замотал головой. - Да успеем мы Кондратьеву все рассказать… Давай… Давай так - загадаем. Встанем на перекрестке, и если первый встречный будет наш знакомый, то мы завтра идем на реку. А если незнакомый, то к Кондратьеву.
- Чушь, - сказал я.
- А чего ты боишься? - спросил Дюшка. - У нас в городе десять тысяч человек живет, шанс, что нам встретится именно знакомый, мал. Ты ничем не рискуешь. Соглашайся, Вадь!
Я согласился.
Мы установились на углу Пионерской и Кировской и стали ждать. Долго не пришлось, сегодня ведь был день Дюшки, через три минуты со стороны школы показался Котов.
- Я же говорил! - торжествующе сказал Дюшка. - Завтра с утра на реку.
Подошел Котов, посмотрел на нас со своим обычным пренебрежением, выплюнул:
- Заплесневело выглядите.
- Пойдем завтра на реку, - предложил Дюшка. - Есть одно важное дело.
Это мне в нем тоже не нравится. То есть больше всего не нравится. Я думаю, что это качество - самая отрицательная его черта. Вот мы с ним говорим о каких-то серьезных вещах, спорим, что-то сделать планируем. И вдруг появляется человек, к делу совсем не относящийся, и Дюшка в три секунды выкладывает ему все планы и приглашает идти в экспедицию вместе.
Так же случилось и сейчас. Стоило Котову так чуть-чуть презрительно улыбнуться, как Дюшка вывалил ему все. Про брата с сестрой, про "Яву", про шпионский нож и секретную кобуру, про то, что мы собираемся на реку выслеживать врагов, и про то, что нам остро необходим такой человек, как Котов, и его фотоаппарат "Зенит".
Я моргал и делал знаки лицом, что нам не нужен Котов и что без его фотоаппарата мы как-нибудь перетопчемся, но было поздно - Дюшка все быстро и обстоятельно выболтал.
- Не знаю… - поморщился Котов. - История бредовая… - Тут он поглядел на Дюшку. - Но мне все равно завтра делать нечего, - добавил Котов. - Так что я с вами схожу.
- И фотоаппарат прихвати, - напомнил Дюшка. - Надо их наконец заснять.